Книга Эммануэль. Римские каникулы - Эммануэль Арсан

– Клаудио! Сильвана!

Священник хочет прикрыться.

– Только не это! – возражает Эммануэль. – Вспомните о вашем обещании.

Брат и сестра появляются из темного коридора, продолжая целоваться. Клаудио держит сестру за плечи, и рост заставляет его склониться, чтобы дотянуться до его рта. Сильвана уже достала из брюк напряженный член молодого человека.

– Чудесно! – аплодирует Эммануэль.

Но потом она замолкает от удивления. Она начинает понимать, что член Клаудио и член отца Бруно одинаковы. Те же самые размеры, та же твердость, такая же форма, тот же цвет. Хотя нет, к счастью, цвета отличаются. Стержень Клаудио темнее, а головка у него более розовая. Но факт остается фактом, тем более что оба члена торчат из черных брюк.

– Не до конца, – говорит Эммануэль Сильване, приглашая ее жестом встать на колени рядом с собой.

Та повинуется.

И другое черное платье присоединяется на ковре к сутане священника.

– Это слишком в стиле «бель-эпок», – делает вывод Эммануэль, быстро отбросив свои черные чулки ногой.

Сильвана тоже освобождается от этого последнего препятствия. И вот они готовы.

Вместе они поднимают руки, сложив их, как будто в молитве, а потом раскрывают их, чтобы принять пенисы. Они приближают к ним свои полуоткрытые губы, а затем вводят головки в рот. Эммануэль чувствует на своем языке что-то, похожее на ожог. Она осторожно касается этого триумфального конца, обхватывая его губами. Ей удается увидеть краешком глаза, что Сильвана тоже уже взяла член своего брата и начала интенсивное жадное движение вперед и назад. Подражая ей, Эммануэль заглатывает член, и начинает им заниматься до тех пор, пока он не касается нёба и она не ощущает губами светлые волосы в его паху.

Голос Клаудио становится высоким и драматическим.

– Бруно! Приговори меня! Осуди меня! Бруно! Я последний из грешников.

И священник отвечает ему голосом зловещим и полным пренебрежения:

– Ты – всего лишь раб! Твои извращенные чувства достойны угрызений совести!

– Бруно!

– Заткнись! Вот так же лицемерно ты звал меня, когда хотел, чтобы я рукоблудствовал с тобой, когда мы учились! Когда мы обменивались ласками в темноте общежития, мечтая о женщинах, которых мы не могли тогда иметь. Мы называли их по именам, одну за другой… А когда наступал оргазм, ты называл только лишь одну: ту, что сейчас с тобой, паршивая свинья, чертов выродок!

Клаудио раскачивается под потоком оскорблений больше, чем от безумных ласк, щедро подаренных ему устами Сильваны. А безжалостный священник продолжает свое обвинительное заключение, и в это время Эммануэль чувствует под языком, как раздулся его семенной канал. Но она не останавливается: она так же быстро поднимается по лестнице наслаждения.

– Ты использовал меня, чтобы лишить девственности свою сестру. Ты научил ее мастурбировать, сохраняя девственность. И когда ты уставал видеть ее страдания у своих ног, когда тебе хотелось излить в нее свою сперму, надеясь даже оплодотворить ее, чтобы получить доказательство своей плотской похоти, ты приводил ее ко мне, убеждая…

– Нет, Бруно, нет! – стонет Клаудио голосом, свидетельствующим о приближении спазма.

Эммануэль ускоряет движения. Ее пальцы вторгаются в вагину. Сильвану уже бьет озноб, и ее рука со страстью движется где-то глубоко внутри.

– И вот еще что! Слишком много лет я ношу в себе тяжесть вины, но не за то, что я сделал сам, а за то, чему позволил совершиться. Ты, лукавый лицемер, ты привел меня к своей сестре в ту проклятую комнату с зеркалами, и в тот момент, когда ты должен был оставить нас одних, ты подвел меня к двери. Ты притушил свет… И тот, кто вошел в темноту, кто обладал ее ангельским телом, кто вырвал из нее первые крики наслаждения, это был не я, а ты, Клаудио. Ведь это ты обрезал свои волосы так же коротко, как у меня, ты использовал мой парфюм, ты снял с руки браслет, который все время носишь. И это ты обладал ею, а я слушал ее слезы и жалобы за этим чертовым зеркалом. Ты – бесчестный, ты – продажный, ты – исчадие ада!

И тут Эммануэль чувствует жаркий выброс спермы, и она проникает в себя указательным пальцем, одновременно нажимая на клитор, и тоже кончает. Крик раненого животного свидетельствует о том, что Клаудио достиг кульминации удовольствия, и она знает, что Сильвана также кончила, как минимум три раза. Отвалившись назад, она откатывается в сторону, обхватывает Сильвану руками и жадно ищет ее рот, обмениваясь с ней последними каплями спермы, смешанной со слюной.

* * *

Они лежат на кровати, настолько большой, что все четверо чувствуют себя весьма комфортно. Теперь они все голые, и Эммануэль может ласкать взглядом желанные тела. Без одежды Бруно кажется не таким величественно-строгим: большие круглые грудные мышцы, сильные руки, мощные ноги, покрытые золотистыми волосками, отличают его от Клаудио, кожа которого более смуглая, а телосложение – более субтильное. Единственное, что их объединяет, – это пенисы, которые даже в состоянии покоя имеют одинаковую удлиненную форму и одинаковую текстуру кожи.

Бруно передает стакан, заполняя его каждый раз зеленым ликером, чей аромат очаровывает, а горький привкус возвращает жизнь в расслабленные члены.

– Нам нужна была маленькая Семирамида, прибывшая с Востока, чтобы избавить нас от сомнений, – шепчет Клаудио, прикасаясь к щеке Эммануэль.

– Не забывай, – отвечает она, – что ты до сих пор обязан повиноваться мне, и что ты еще должен заслужить прощение…

– Я готов, – отвечает молодой человек.

Эммануэль смотрит последовательно на священника и свою подругу. И они догадываются о ее намерении. Священник недоумевает, Сильвана сконфужена. Они со взаимным недоверием изучают друг друга. Затем мужчина протягивает руку и начинает ласкать плечи Сильваны.

– Я всегда любил тебя, – шепчет он. – А ты всегда видела во мне только друга и сообщника единственного мужчины, которого ты любишь…

– Теперь, – смело признается Сильвана, – Эммануэль лишила меня всякого чувства вины. Так что я отдаюсь тебе во имя любви к Клаудио.

– Давай, – обращается Эммануэль к Клаудио, – подготовим их.

Она обнимает Сильвану, вытянувшуюся на кровати, берет ее за грудь, склоняется, чтобы посмотреть ей прямо в глаза – так близко, что их дыхания пересекаются.

– Ты теперь будешь «проституткой». Я хочу, чтобы твой живот разорвало волнами разврата: мы будем черпать воду из этого фонтана. Я хочу, чтобы твой язык стал огненным кнутом, твои руки, твои бедра, как два колеса, несли тебя к головокружительной радости. Я приму Клаудио в то же самое время, как ты примешь Бруно. Но когда я прикажу, мы обменяемся партнерами. А потом – еще раз. И еще. Я хочу иметь их двоих одновременно: во влагалище и во рту. И я хочу, чтобы и с тобой было то же самое…

– Остановись, – стонет Сильвана, – или я сейчас кончу одна.