Книга Александр Мальцев - Максим Макарычев

Кстати, на дне рождения Мальцева в апреле 2010 года кто-то стал перечислять все спортивные игры, в которых в динамовском хоккейном коллективе Мальцеву не было равных. Назвали, разумеется, футбол, баскетбол, а также волейбол, гандбол, теннис, как большой, так и настольный. И тут Юрий Очнев, под смех присутствующих, вспомнил, что Мальцеву не было равных еще и в домино. Не говоря уже о преферансе…

Но вернемся в 1968 год. После игры Бесков пригласил Мальцева в свой кабинет на базе и сказал: «Саша, на днях наша футбольная команда летит в турне в Южную Америку. Предлагаю тебе ехать с нами. В футболе ты показал себя с наилучшей стороны. В хоккее же твоя судьба еще никак не определилась. Короче говоря, съездишь с нами, а если не пробьешься в состав или передумаешь, вернешься в хоккейное “Динамо” к Аркадию Ивановичу». «Я был сильно в нем заинтересован. Но он, по-моему, – нисколько», – признавался Константин Иванович в одном из своих последних интервью в ответ на вопрос, действительно ли он так охотно желал увидеть Сашу Мальцева в составе футбольного «Динамо».

Виталий Давыдов вспоминает, что когда Мальцев передал Аркадию Ивановичу на словах свой разговор с Константином Бесковым, спокойный и интеллигентный Чернышев завелся и крикнул: «Что? Марш отсюда!» Потом немножко остыл и выслушал новичка. Вот как вспоминает ход дальнейших событий сам Мальцев. «Помню, в начале спортивного пути мне предложили поменять коньки на футбольные бутсы. Пришел к Чернышеву, рассказал о лестном предложении Константина Ивановича. “Выбирай сам, – спокойно сказал Аркадий Иванович и неожиданно стал вспоминать свою молодость. – Когда тебя не было на свете, я тоже играл в футбол, и, говорят, неплохо. Был до войны защитником в родном моем московском ‘Динамо’. Играл вместе с Сергеем Ильиным, Михаилом Якушиным… Футбол – дело очень интересное, и ты можешь стать неплохим футболистом. Но есть у тебя талант хоккеиста. Так что выбирай”. Но я почувствовал, что Аркадию Ивановичу будет грустно со мной расставаться. Из хоккея я не ушел», – признается Александр Николаевич.

Мальцев пришел к Бескову и, немного стесняясь, сказал: «Меня в хоккее с самого начала опекал Аркадий Иванович Чернышев, я его глубоко уважаю и никогда не предам». Встретив вежливый отказ, Бесков искренне удивился: «Потом пожалеешь, но поздно будет». Константин Иванович, конечно, был расстроен – из рук уплывает такой талант. Но его больше радовало другое. Паренек оказался человеком чести, не изменившим своему учителю и выбранному раз и навсегда призванию. Для Мальцева главным было слово, которое он дал Чернышеву. Слово учителю, которое оказалось выше всех посылов и ждавших его успехов на футбольном поприще.

Судьба отблагодарила хоккеиста. Он сразу же закрепился в «Динамо», а менее чем через год стал чемпионом мира. До самого момента ухода из жизни Бескова Мальцев оставался с футбольным наставником в очень хороших отношениях, всегда с благодарностью вспоминая о его приглашении играть в команде великого Льва Яшина. С лучшим футбольным вратарем XX века Мальцев часто общался на динамовской базе. «Помню, когда мы тренировались в Новогорске рядом с динамовскими футболистами, Саша подходил к Льву Ивановичу Яшину и просил у него постучать по воротам. Великий вратарь всегда соглашался, зная, что удары от Мальцева будут настоящей проверкой на крепость», – вспоминает Владимир Юрзинов.

«Я вообще не умел изменять – ни другим, ни себе. Моим крестным отцом был Аркадий Иванович Чернышев. Я обожал его. Я был не способен предать его», – в своей прямой, лаконичной манере говорит Мальцев, предлагая закрыть эту тему раз и навсегда.

Рассказ о наставниках Мальцева был бы не полным без воспоминаний об Анатолии Владимировиче Тарасове, многократном победителе с командой ЦСКА чемпионатов СССР по хоккею, человеке, обожавшем Мальцева – хоккеиста и неоднократно приглашавшего его в армейский коллектив. Мальцев убежден, что разговоры о том, что Тарасов спал и видел, как бы переманить ведущих динамовских хоккеистов в стан армейцев, не более чем слухи. «Он, как тренер сборной, всегда подчинялся Чернышеву и никогда не пошел бы на такой подлый поступок – украсть хотя бы одного игрока у динамовцев», – уверен Александр Мальцев.

Анатолий Тарасов впервые увидел Сашу Мальцева в финале одного из детских хоккейных турниров в родном для паренька Кирово-Чепецке. Тарасов, пестовавший юных талантов с момента их появления в детском хоккее, сразу обратил внимание на Мальцева, который выделялся среди своих партнеров и соперников. «Выделялся, хотя сия “заметная фигура” была и пониже, и помоложе на год-два всех прочих. Александр Мальцев нравился и любителям хоккея, и журналистам, и специалистам – всем. И было чем прийтись по вкусу: и этакой крылатой легкостью в ведении шайбы (в иное время он, казалось, летал по льду), и улыбкой, с которой он вел даже сложнейшие единоборства с соперником сильным, опытным, злым. Эти качества приводили зрителей, конечно молодых, желающих подражать Мальцеву, в восторг», – вспоминал в своей книге «Настоящие мужчины хоккея» легендарный тренер.

Тарасов тоже полагал, что Мальцеву несказанно повезло попасть «в руки тренера-кудесника – Аркадия Ивановича Чернышева», чьи надежды он с полным блеском оправдал. Анатолий Тарасов вообще приравнивал к таланту умение хоккеиста полностью посвятить и подчинить себя работе на льду, признавать свои слабости и недостатки и беспощадно «выжигать» их. Многие выдающиеся хоккеисты, поигравшие под его началом в сборной СССР, в своих интервью до сих пор всегда говорят об умении Тарасова заставлять индивидуально сильных игроков подчинить свои интересы командным.

«В чем же секрет мастерства Мальцева? Почему партнеры рядом с ним становились на голову выше самих себя? Соперники постоянно робели перед Александром. И было отчего. Мальцев умел забрасывать шайбы самым именитым вратарям. Умел обыгрывать любых защитников – умелых и опытных, жестких и жестоких. И “секрет” заключался в том, что именно он успевал учесть, как среагирует противник на его движения, принять новое, неожиданное ради того решение, – продолжал Анатолий Тарасов. – Финты Мальцева, а Саша умело выполнял их движением и головы, и туловища, и клюшки – никогда не были чем-то заранее разученным. Он, по-моему, обожал создавать их непосредственно на площадке… Соперники, чтобы уберечь себя от Мальцева, прикрепляли, как правило, к нему двух сторожей, предоставляя внушительную свободу партнерам Александра. И воспользоваться этой свободой снова помогал одноклубникам Саша – он далеко не был жаден и вместе с особым мастерством, скрытно и остро выдавал такие пасы, что успешно завершить атаку мог даже новичок. Как в театр “на любимого актера”, так и на стадион “на Мальцева” ходило большинство любителей хоккея… Но актерской игрой я бы это не назвал – Александр в такие мгновения целиком принадлежал хоккею».

Тарасов особо ценил в игре коллективизм. Он любил говорить хоккеистам: «Вам необязательно ходить по базе в обнимку, вам необходимо понимать друг друга на льду». Анатолий Владимирович выделял такое качество у Александра, как умение сыграться с любым партнером, не уставал повторять, что хоккеисты, игравшие в тройке с Мальцевым, действительно «становились на голову выше самих себя». Хоккейный мэтр искренне восхищался тем, что Мальцев, чрезвычайно сильный индивидуально хоккеист, «наслаждается игрой на команду». «Индивидуально сильный игрок по воле своей, а иногда и вопреки ей, так или иначе ущемляет интересы менее ярких партнеров. Мальцев же, наоборот, умел создать для одноклубников такую обстановку, в которой они могли показать все, на что способны. Уверен, многие его партнеры по звену всю жизнь будут помнить годы, проведенные на льду рядом с Мальцевым», – писал Анатолий Тарасов в своей книге «Настоящие мужчины хоккея».