Книга Брешь - Ли Патрик

Естественно, что под конец президент обратился к Кэмпбеллу с неизбежным в такой ситуации вопросом: какую конкретно альтернативу предлагает он сам?

Ответ у Кэмпбелла имелся. Перво-наперво лишить другие страны побудительных мотивов к созданию собственных Брешей, то есть поделиться с ними информацией об уже существующей. Провести тайную встречу руководителей держав, обладающих соответствующими возможностями, с непременным участием наиболее уважаемых ученых, но без привлечения воротил военно-промышленного комплекса. Проявить откровенность, честность. Забыть обо всех политических разногласиях ради главной задачи: уберечь мир от хаоса. Брешь должна быть передана под контроль единой международной организации, которая служила бы интересам человечества в целом, а не какой-либо страны или группы стран. Разумеется, эта организация должна быть сформирована из людей с безупречной репутацией, как научной, так и этической, причем под этикой в данном случае следует понимать приверженность реальным, общечеловеческим ценностям и потребностям, а не догматическим предписаниям какой-либо культуры или религии. Разумеется, объявлять о вакансиях, проводить открытые конкурсы ни в коем случае нельзя. Напротив, организация должна сама отыскивать достойных кандидатов на пополнение своих рядов, присматриваться к ним, изучать и лишь после этого брать на службу. Страны-участницы должны обеспечивать защиту и финансирование организации, но не вмешиваться в ее работу. Это касается даже Америки.

— Но Брешь находится на нашей территории, — указал министр обороны. — И то, что ее создало, было построено за наш счет.

— Это, конечно, увеличивает степень нашей ответственности, — указал Кэмпбелл, — но послушайте, чем сильнее мы будем настаивать на своих особых правах, тем выше будет вероятность того, что какая-нибудь другая сверхдержава заявит: «Ладно, ребята, проехали: забавляйтесь со своей игрушкой, а мы соорудим собственную, которой будем распоряжаться по нашему усмотрению». И как только так поступит хоть одно государство, остальные последуют его примеру. Единственный способ предотвратить такое развитие событий — это соблюдение равноправия. Подумайте о том, насколько благодарны были бы мы, поступи так кто-то из них. В том случае, если бы подобное произошло у кого-то из них.

— Я не верю, чтобы какая-либо другая страна сделала это, — заявил президент.

— Я тоже, — отозвался Кэмпбелл. — Именно поэтому за вами в истории сохранится особое место.

Разумеется, в тот же день дебаты не завершились, но все решения, принятые в течение весны и лета 1978 года, лежали в русле, намеченном Кэмпбеллом. Организация, наделенная полномочиями по надзору над Брешью, получила название «Тангенс». Задачи ее были просты: наблюдать и исследовать все, что оттуда появляется, изучать результаты и делать, насколько это возможно, научные заключения, расширяя человеческие познания, не допуская превращения Бреши в объект соперничества противоборствующих сил.

И до поры до времени это срабатывало.

У истоков «Тангенса» стоял один из наиболее влиятельных сторонников идей моего отца Аарон Пилгрим, советник президента по вопросам науки и один из авторов первоначального проекта ГИК. Как и мой отец, он занял в «Тангенесе» один из высоких, ответственных постов и, по общему мнению, являлся самым одаренным сотрудником организации. Особенно силен он был в выяснении предназначения редких и уникальных объектов, появлявшихся из Бреши. Со временем их, по умолчанию, стали в первую очередь предъявлять для ознакомления Аарону Пилгриму.

Пэйдж помедлила, глядя за окно, на пропекаемую жарким солнцем равнину.

«Шепот» вывалился наружу летом 1989 года. Ключ прилагался отдельно, но этот объект даже в неактивированном состоянии был чертовски опасен. Деструктивный аспект его сущности действовал постоянно, ключ лишь добавлял к этому интеллектуальную составляющую. Первый сотрудник, прикоснувшийся к нему голыми руками, убил двух лаборантов, а потом ухитрился покончить с собой, пробив себе горло авторучкой. Но, обогатившись интеллектом, «Шепот» способен инициировать столь же убийственные и самоубийственные деяния уже в масштабах всего мира.

Трэвис попытался воскресить в памяти мгновения, когда он был одержим объектом, но ничего не вышло. Несколько часов, непосредственно предшествовавших допросу, сохранились в ней смутно, а все остальное оказалось стертым. Правда, он еще мог припомнить, как описывал происходившее с ним, отвечая на вопросы, но даже эти воспоминания потускнели.

Пэйдж поняла, в чем дело, по выражению его лица.

— Это со всеми так, никто ничего не помнит, — промолвила она. — Еще несколько часов, и без напоминания со стороны вы даже не вспомните, что вообще к нему прикасались. Почему это так, мы без понятия.

— Но почему он спас мою жизнь? — задался вопросом Трэвис. — Я имею в виду, от убийцы-невидимки?

— Ну, насколько мы вообще способны в этом разобраться, он действует по следующей схеме. В первую очередь откликается на самые насущные потребности того, кто с ним связывается. Чем настоятельнее нужда, тем лучше. Ну а в вашем случае настоятельнее всего была потребность в спасении, вот он и помог вам убить того, кто на вас нападал. А потом — правда, тут я уж позволяю себе некоторые догадки — одарил вас способностью понимать язык, надпись на котором вы видели у меня на стене, потому что это тоже необходимо, если мы собираемся предотвратить надвигающееся бедствие.

— Но моя это надобность или ваша?

— Сейчас это всеобщая надобность.

То, как Пэйдж это сказала, не оставляло места ни для малейших сомнений.

— Ну а потом-то что? — спросил он. — Правильно я понимаю, что сначала «Шепот» откликается на нужду пользователя, а потом начинает втягивать его в свои делишки?

— Что-то в этом роде. Может поиграть с человеком некоторое время, открыть ему, скажем, некоторые чувствительные моменты из прошлого, посыпать соль на старые раны… Возможно, с этой целью он использует голос, извлеченный из человеческой памяти, тот, который способен произвести наиболее сильное эмоциональное воздействие. Но да, в конечном счете он довольно скоро обращается к собственным целям, а они всегда одинаковы: причинить миру настолько много вреда, насколько удастся. И чем скорее, тем лучше.

— Лихо!

— Мы все это поняли на достаточно раннем этапе. Опасность выглядела столь очевидной, что было принято решение спрятать «Шепот» подальше и не производить с ним никаких исследований. Однако эти исследования сулили такие потенциальные возможности, что их просто нельзя было игнорировать. «Шепот» всеведущ. Ему известно все обо всем. Он знает точное число травинок, растущих в настоящий момент на равнинах Канзаса, длину, угол наклона и изгиб каждой из них, и то, как этот угол изменится, если ветер усилится на полмили в час. Знает средство от рака. Знает средства от всех болезней.

— Я так понимаю, вы его спрашивали?

— Спрашивали. Доставляли больных на последней стадии рака и давали его подержать. Должно бы сработать, верно? Ан нет, ничего не получалось. То ли он не находил их потребность такой уж настоятельной, то ли…