Книга В компании милых дам - Александр Макколл Смит

Одним из преимуществ раннего возвращения было то, что она могла встретить детей, приходивших из школы. Мотолели всегда появлялась немного позже Пусо, потому что проделывала всю дорогу от школы к дому в инвалидном кресле. Девочки из ее класса установили дежурство и по очереди, неделя за неделей, возили свою одноклассницу домой. Поначалу мальчики тоже принимали в этом участие и соперничали друг с другом, добиваясь этой привилегии, однако в конце концов от их услуг пришлось отказаться. Некоторые из них — а на самом деле большинство — не могли удержаться от искушения катить кресло слишком быстро, и однажды Мотолели свалилась в канаву вместе с креслом. Она не ушиблась, но мальчик в страхе убежал, и прохожий, повар в одном из больших домов на Ньерере-драйв, поспешил ей на помощь, помог забраться в кресло и отвез домой.

— Какой бестолковый мальчишка, — сказал повар.

— Вообще-то он хороший мальчик, — заступилась за него Мотолели. — Он просто испугался. Быть может, ему показалось, что он меня убил или покалечил.

— Он не должен был убегать, — сказал повар. — Это называется скрыться с места происшествия. Это очень плохо.

Пусо был слишком маленьким, чтобы возить сестру домой. Он умел управляться с креслом, но на него нельзя было положиться. Нельзя было рассчитывать, что он вовремя придет за Мотолели в класс, к тому же он мог бросить ее на полпути и погнаться за ящерицей или кем-нибудь еще, кто привлечет его внимание. Пусо витал в облаках и имел переменчивый характер, и иногда было трудно понять, о чем он думает.

— Он мыслит по-другому, — заметила мма Рамотсве, из деликатности не называя очевидной, по ее мнению и мнению большинства людей, причины: в жилах Пусо текла значительная примесь бушменской крови. Люди относятся к этому странно. Некоторые недолюбливают бушменов, но к мма Рамотсве это не относилось. В наших сердцах должно быть место для всех жителей этой страны, говорила она, и эти люди — наши братья и сестры. Эта страна принадлежит им так же, как и нам. Это казалось ей бесспорным, и они с мистером Матекони взяли этих детей из детского дома. В некоторых семьях так никогда бы не поступили, потому что эти дети не были чистыми тсвана, но только не в доме на Зебра-драйв.

Однако мма Рамотсве пришлось признать, что в поведении Пусо было нечто необычное, и люди, заметив это, могли сказать: «Вот видите! Это потому, что он все время думает о Калахари и мечтает оказаться в буше. Это у него в душе». Что ж, думала мма Рамотсве, возможно, так оно и есть, возможно, в этом странном маленьком мальчике звучит древний зов, доставшийся ему от предков.

Но даже если это так, что из этого? Важно, чтобы он был счастлив, и он по-своему счастлив. Он никогда не станет механиком, никогда не займется тем же делом, что мистер Матекони, но разве это так уж важно? Его сестра, ко всеобщему удивлению, проявила большой интерес к механизмам и высказала намерение стать механиком. А Пусо может выбрать совершенно другое занятие, хотя в данный момент трудно себе представить, что это будет. Ему нравилось следить за ящерицами или сидеть под деревом и смотреть на птиц. Ему также нравилось складывать камни в маленькие пирамидки, которые были расставлены по всему двору. Роза, служанка мма Рамотсве, порой спотыкалась о них, когда шла развешивать белье. Что будет делать такой мальчик, когда вырастет? Какая жизнь ждет человека с такими стремлениями?

— В департаменте охоты есть подходящая работа, — заметил мистер Матекони. — Им нужны люди, умеющие выслеживать животных. Возможно, он будет счастлив в буше, выслеживая жирафа или кого-нибудь еще. Для некоторых людей лучше работы не найти.

В тот вечер после ужасной встречи с Ноте Мокоти дети заметили, что с мма Рамотсве творится что-то неладное. Пусо задал ей вопрос, на который она стала отвечать, но вскоре погрузилась в молчание: ее мысли были где-то далеко. Мальчик повторил свой вопрос, однако на этот раз мма Рамотсве ничего не ответила, и он ушел озадаченный. Мотолели, увидев, что мма Рамотсве стоит на кухне, безучастно глядя в окно, предложила помочь ей приготовить ужин, но получила такой же, довольно сбивчивый ответ. Она подождала, пока мма Рамотсве скажет что-нибудь еще, но когда этого не произошло, спросила, не случилось ли чего-нибудь.

— Я думаю об одной вещи, — ответила мма Рамотсве. — Прости, если я тебя не слышала. Я думаю об одной вещи, случившейся сегодня.

— Это что-то плохое? — спросила Мотолели.

— Да, — ответила мма Рамотсве. — Но сейчас я не могу об этом говорить. Прости. Мне грустно и не хочется разговаривать.

Дети оставили ее в покое. Взрослые иногда странно себя ведут — все дети это знают, — и лучше всего к ним не приставать. Их беспокоят вопросы, которые не касаются детей, и тактичные дети это прекрасно понимают.

Но когда мистер Матекони пришел в тот вечер домой, он тоже казался озабоченным и рассеянным, и дети подумали, что случилось что-то очень серьезное.

— Что-то плохое случилось в гараже, — шепнула Мотолели брату. — Они оба очень расстроены.

Он с тревогой посмотрел на нее.

— И нам придется вернуться в детский дом? — спросил он.

— Надеюсь, нет, — сказала Мотолеле. — Я счастлива здесь, на Зебра-драйв. Быть может, взрослые справятся со своей проблемой.

Девочка старалась, чтобы голос ее звучал уверенно, но это было трудно, и она приуныла еще сильнее, когда они уселись за стол и мма Рамотсве даже забыла прочесть молитву и все время молчала. После ужина, приехав на инвалидном кресле в комнату брата, Мотолели увидела, что он лежит на кровати с грустным видом, и сказала, что в любом случае ему не стоит бояться, что он останется один.

— Даже если мы вернемся к мма Потокване, — сказала она, — нас поселят вместе. Она всегда так делает.

Пусо жалобно посмотрел на нее:

— Я не хочу уезжать отсюда. Я счастлив в этом доме. Здесь самая вкусная еда, какую я только ел.

— И самые лучшие люди, каких мы только встречали, — сказала Мотолели. — В Ботсване нет никого лучше и добрее, чем мма Рамотсве и мистер Матекони. Никого.

Маленький мальчик энергично закивал головой.

— Я знаю, — согласился он. — А они будут навещать нас в детском доме?

— Конечно будут. Если нам придется вернуться, — вздохнула сестра.

Но несмотря на это утешение, из глаз Пусо полились слезы. Он плакал из-за того, что с ним случилось, из-за потери матери, которую не помнил, из-за того, что в этом огромном пугающем мире у него нет никого, кроме сестры, к кому бы он мог обратиться и кого у него не отнимут.

После того как дети отправились спать в свои комнаты, мма Рамотсве приготовила себе чашку ройбуша и вышла на веранду. Она поняла, что мистер Матекони в гостиной, так как оттуда доносились звуки радио, и предположила, что он так тихо сидит в своем любимом кресле из-за того, что размышляет над какой-нибудь механической проблемой. Она решила, что это какая-то механическая проблема, потому что, казалось, лишь они огорчали мистера Матекони, а такие проблемы неизбежно решались сами собой.