Книга Миллионеров украшает скромность - Инна Павлова

Опасаясь, как бы ополоумевший мужик не кинулся меня пытать, чтобы вытрясти хоть какие-то координаты своего несостоявшегося благодетеля, я выдала ему обещанную сумму и на первом же светофоре выпрыгнула из авто. Согласитесь, инстинкт самосохранения — великая вещь, особенно для женщины, балансирующей на краю пропасти!

До Бургаса я добралась без приключений. Зачем меня туда понесло? Объясняю: ночью я методом тыка вычислила, где искать ячейку для ключа усопшей кассирши. Память у меня хорошая, так что сравнить его с ключами в камере хранения аэропорта и сделать вывод, что они далеко не братья, было нетрудно. Даже при том, что образец временно находился у Крысилова.

Я еще хотела наведаться в железнодорожную камеру хранения, но это не потребовалось. Ключ от камеры хранения на автовокзале Бургаса, за исключением выбитого номера и каких-то отличий на бородке, был идентичен тому, что я не так давно держала в руках. Именно сюда я утром отправила оголодавшего Райко. У меня ведь не было уверенности — и не зря, как показала практика, — что я сумею выследить преступника до камеры хранения. Да и потом, я не стала бы ручаться, что человек, забравший ключ из «Романии», не избавился бы от него, незаметно передав другому курьеру. Ну и подпилила ключ я не от скуки. Нужна была гарантия, что около ячейки преступник покопается и мы уж точно его не выпустим из виду. Я уже говорила, что на полицию уповать не собиралась. Во всяком случае, до тех пор, пока от ее имени выступает Крысилов. Так что подстраховалась со всех сторон.

Разумеется, разыскивать Райко я кинулась не с пустыми руками, а нагруженная всяческой снедью, купленной в очередном «Макдональдсе». Не поручусь, что югослав полностью разделяет кулинарные пристрастия покойного миллионера, но выбора у меня не было. Разыскивая заведение поприличней, я могла бы пропустить самое интересное. Если и так уже не опоздала. Учитывая невероятную прыть кривоногого, это было вполне возможно.

«Шпион» грустил на жесткой скамейке и поминутно отирал струящийся по лицу пот измятой банданой. Несомненно, ничего плохого в том, что не по назначению использует вещицу, он не видел, тем более что моих инструкций вроде и не нарушал. Утеревшись, Райко водружал тряпицу на прежнее место и снова устало пялился по сторонам.

По его жестикуляции я поняла, что ничего не происходило, и содержимое ячейки номер четырнадцать так и лежит нетронутым.

Райко только успел укусить своего «биг-мака», когда галопирующий мимо носильщик со всей дури прокатил ему по ноге свою тележку. Хорошо хоть не груженую. Пока несчастный выл, а я поносила всех неуклюжих уродов, носильщик сдвинул фуражку и оказался моим заклятым врагом.

— Идиотка, — зашипел он мне прямо в лицо, и я еле удержалась, чтобы не расцарапать наглую физиономию, — ты что еще, ненормальная, придумала?! Мало тебе неприятностей? Ищешь приключения на свою голову?! Убирайся немедленно и прихвати этого самоубийцу!

— Каким образом?! — вызверилась я. — На себе понесу? Ты же, дурак несчастный, мужика искалечил! Ищи теперь носилки или инвалидное кресло! Иначе мы с места не сдвинемся!

Терпение у болгарского мента, видимо, закончилось, он как клещами сжал мое предплечье. Я испугалась, что он с собой не совладает и нам понадобятся не одни носилки, а двое.

— Или ты немедленно отсюда убираешься, или уже сегодня будешь гнить в тюремной камере!

Кто бы сомневался: в случае неповиновения Крысилов обеспечит мне место за решеткой, даже если ордер ему придется выбивать из прокурора силой. Ничего не оставалось, как смириться.

Я подхватилась, и мы с несчастным Райко поплелись на выход. Три верзилы в штатском, явно науськанные Крысиловым, пообещали неприятности, если еще раз обнаружат нас в радиусе пятидесяти километров. После чего, не удовлетворившись посулами, запихнули нас в первое попавшееся такси и строго-настрого велели водителю не выпускать пассажиров до самой курортной зоны. Не думаю, что дяденька сильно обрадовался. Всю дорогу он на нас испуганно косился в зеркало дальнего вида, и с его лица не сходило выражение панического ужаса. Почему-то особенно его беспокоили стоны, издаваемые моим спутником всякий раз, как он вспоминал о брошенном впопыхах в зале ожидания пакете с припасами. Уж не знаю, чего он от нас ожидал, — выстрел в сердце или нож в спину, но удовольствия от поездки получил не больше нашего.

Раненого соратника я проводила до самого номера и стала свидетельницей бурной встречи супругов. Хорошо хоть Нада смыла старушечий макияж, так что шок заполучила только она, когда распознала в хромом бродяге собственного мужа. Райко точно нового потрясения не пережил бы.

Настрадавшийся муж был обласкан и почти насильно уложен в постель. Мне, правда, показалось, что в своем стремлении обиходить мученика Нада несколько перестаралась. Прежде чем укладывать, несчастного не мешало бы покормить. Но доводить до сведения расстроенной женщины, сколько, по моим самым скромным расчетам, часов ее законная половина не имела во рту и маковой росинки, я поостереглась.

Пожелав болящему скорейшего выздоровления, я покинула верных соратников и помчалась к себе. У меня оставалась нереализованная идея, припасенная как раз на случай сегодняшней неудачи. И ее следовало хорошенько обдумать.

Глава 14

Не скажу, что я действительно подозревала ослепительного Иво во всех смертных грехах. Скорее всего, он оказался тем раком, который заменяет рыбу на безрыбье. Больше все равно уцепиться было не за что. За мной ухлестывал? Ухлестывал. И не важно, что совсем недолго. В нашем некомфортабельном отеле проживает? Проживает. Хотя, в отличие от безвременно ушедшего шведа, отнюдь не питает слабости к стоптанной обуви и поношенной одежде. Да и в «Макдональдсе» я его ни разу не застукала, так что во всем, что не касается жилья, требования у него самые что ни на есть нормальные, миллионерские. Ну и подозрительно, что он крутился в ресторане, когда я расправилась с кассиршей.

В глубине души меня, конечно, точило сомнение, уж очень недолго я лицезрела несостоявшегося поклонника, и если быть предельно откровенной, то и находился он от меня довольно далеко. Под присягой я бы побоялась утверждать, что не обозналась, но… Другого подозреваемого пока не имелось. Так что дубликат ключа от ячейки номер четырнадцать предназначался для него. В качестве ловушки.

Прежде всего следовало выяснить, в каком он остановился номере. И тут, с удовольствием или без оного, мне поспособствует херувим-администратор. Разумеется, больше трепать его честное имя и подвергать нежную психику перегрузкам я не собиралась. Все, что нужно, он выложит мне и так, на законных основаниях. Ну а потом я подумаю, как организовать наблюдение и что предпринять впоследствии.

Херувим меня не порадовал. Что до его затравленного вида, так это можно было списать на последствия нашего с ним общения. Тут, откровенно говоря, ничего удивительного не было, на женщин он еще долго будет реагировать болезненно. А вот объяснения его нездоровой бледности и синюшным подглазьям я решительно не находила. Тем более, что столь разительные изменения произошли за крайне незначительный период времени.