Книга Оtцы и деtи - Наталья Андреева

– Читаю. Медицинские энциклопедии, – серьезно ответил Женька. – Есть еще более занимательное чтение: истории болезней.

– Вечный спор, – вмешался в разговор Павел Петрович. – Физики и лирики. Надеюсь, Евгений не думает, будто открыл здесь что-то новое?

– Я просто высказываю свое мнение, – резко сказал Базаров. – В отличие от многих я этого делать не боюсь, даже если это идет в разрез с общепринятым мнением.

– Что ж, это неплохо, – внимательно посмотрел на него ПП. – Главное, чтобы ваши поступки не шли вразрез с общепринятыми нормами поведения. И не попадали бы под статью УК.

«Он точно знает! – уверился Аркадий. – Просто не хочет при всех. Нас с Женькой, похоже, ждет тяжелый день!»

– У меня судимости нет, если вы это имели в виду, – мрачно сказал Женька.

– Так ведь от тюрьмы и от сумы… – пожал плечами ПП. – Знаете такую пословицу?

– В курсе, – кивнул Базаров.

– Вот и подумайте об этом на досуге. – Павел Петрович допил вино и встал. – Лично я тоже не романтик, – сказал он, вытирая губы салфеткой. – Ты знаешь, Коля, как я отношусь к твоему занятию.

– Знаю: ни одной моей книжки не прочитал! – сердито сказал младший брат.

– Вот тут ты ошибаешься. Я ни о чем и никогда не сужу беспредметно. Если бы мне совсем не нравилось то, что ты делаешь, я бы это пресек в корне. Но я понимаю: чем-то ты должен заниматься, чтобы не спиться и не деградировать окончательно. Не спорь со мной, я запах крепкого спиртного чую за версту. Но пока ты пьешь только после обеда и никогда не пьешь до и во время работы. Это меня устраивает. Я, собственно, за тем и приехал в Марьино. Посмотреть на тебя, на то, в каком ты находишься состоянии. Я прекрасно знаю, что в деревенской глуши люди очень быстро спиваются…

– Павел Петрович! – раздался вдруг возмущенный голос Фени. – Зачем вы так?!

Мужчины оцепенели. Феня, мало того, редко бывала в мужском обществе, она не позволяла себе здесь и слова сказать. И вдруг она посмела возразить самому ПП!

– Вы… Вы ничего не знаете о нас! – звенел в гостиной Фенин голос. – Так вот, знайте! Мы и без ваших денег проживем! Но вы никого здесь не будете больше обижать! Вы… Вы не смеете этого! А если еще раз назовете Колю пьяницей – то я вас выгоню! – выкрикнула Феня и убежала.

– Вот так так! – развел руками Павел Петрович. – Коля, я тебя поздравляю! И завидую, честное слово! Вот так девушка! – Он покачал головой и вышел из гостиной.

Николай Петрович дернулся было бежать за ним, но вдруг обмяк и развалился на диване.

– Вы… – простонал он, обхватив голову руками. – Вы все мучаете меня… Вы не понимаете меня… Вы думаете, это легко, выворачиваться каждый раз наизнанку, вытаскивать из души все самое сокровенное, а потом в нее, в эту опустевшую душу плюют… А над твоими чувствами смеются, издеваются… Говорят: дурак…

– Папа! – Аркадию стало его так жалко, что он не мог говорить. – Перестань!

– А отчего я пью? – Николай Петрович отнял руки от лица и посмотрел на него с отчаянием. – Я потому и пью, что в моей душе живого места не осталось. Она вся – одна сплошная кровавая рана. А вы… – Он махнул рукой, так и не закончив мысль.

– Я, пожалуй, пойду. – Базаров поднялся. – Ненавижу, когда говорят красиво. Извините, Николай Петрович, если я вас обидел. Но я остаюсь при своем мнении: литература и писатели бесполезны.

– Вот видишь! – покачал головой Кирсанов, когда они с сыном остались в гостиной вдвоем. – И что мне теперь делать?

– Господи, ничего не делать! Живи как жил. Это все сотрясение воздуха, не больше.

– Ты думаешь так же, как твой друг? – горько спросил Николай Петрович.

– Нет. Вы все сегодня высказались. Я, как ты заметил, молчал. Хотя у меня тоже есть проблемы. Но я из них трагедию не делаю. И мне, между прочим, надоело всех вас мирить и успокаивать.

– Извини, сынок, – виновато сказал Николай Петрович. – Просто ты должен понимать: в больное ударили, – пожаловался он. – Вот я и сорвался.

– Я поговорю с Женькой, – пообещал Аркадий. – Он больше не будет.

…Вечером, когда все улеглись спать, к нему в комнату зашел дядя. Аркадий приготовился к серьезному разговору, но Павел Петрович сказал:

– У меня для тебя есть дело. Тебе надо будет поехать завтра в город. В банк, с платежным поручением. И… поехать одному. Есть еще кое-какие дела, которые я могу доверить только тебе. Твой отец… Ты сам знаешь, он человек неделовой. Вечно что-то напутает.

– Почему ты сам не поедешь?

– Мне надо работать с документами, – невозмутимо ответил ПП. – Ну, так что? Выручишь?

– Конечно! Какой разговор?

– Ты поедешь один, понял? Без своего друга.

– Но почему?!

– Поручение конфиденциальное. Я не хочу, чтобы кто-то видел эти документы. Не беспокойся, с твоим другом ничего не случится.

– Но…

– Ты можешь выполнить мою просьбу? – сердито сказал дядя. – Или это так сложно?

– Могу, – обреченно ответил Аркадий.

– Вот и отлично!

Он сразу заподозрил подвох. Зачем ПП усылать племянника в город? Платежку в банк отвезти? Ха! Что-то явно происходит.

Утром Аркадий пришел в Женькину комнату и пересказал ему разговор с дядей.

– Что ж, езжай, – пожал плечами Базаров.

– А ты?

– Меня же не гонят. Надеюсь, накормят.

– Дядя наверняка что-то задумал. Он вчера ясно намекал на УК. Он хочет с тобой поговорить, и без свидетелей. То есть без меня.

– Ну, пусть поговорит, – снисходительно сказал Женька. – Думаешь, я его боюсь?

– А стоит.

– Если ты не поедешь, мы все равно поговорим. Но последствия я предсказать не берусь.

– Чем же я вам так мешаю? – разозлился Аркадий.

– Мешаешь, – серьезно сказал Женька. – Это разговор двух мужиков. Разговор серьезный. Без соплей.

– А я, по-твоему, кто?!

– Ты? Ты только не обижайся, Аркаша… – Базаров вздохнул. – Ты по своей привычке будешь пытаться нас помирить. А тут ничего сделать нельзя. Мы по жизни антагонисты. Это было понятно с самого первого дня. Так что, будь другом, не мешай нам.

«Ну что ж… И уеду…» – бормотал Аркадий, мечась по дому в поисках документов на машину и ключей. От волнения он не помнил, куда их вчера засунул.

– Смотри, ничего не перепутай, – наставлял его дядя, протягивая папку.