Книга Русь богатырская. Героический век - Вадим Кожинов

После погребения Ольги Святослав к зиме 969 года возвратился на Дунай. Но вскоре ситуация крайне резко изменилась. Опальный византийский вельможа, выдающийся полководец Иоанн Цимисхий, совместно с Феофано, — изменницей-женой императора Никифора — подготовил заговор, и 10 декабря Никифор Фока был предательски и зверски убит ночью в своей спальне.

Именно после этого ставший побратимом Святослава Калокир призвал его выступить уже не против Болгарии, но против Византии — то есть в действительности против злодея-узурпатора Цимисхия. Об этом убедительно сказано в современном комментарии к «Истории» Льва Диакона: «Лев в своем повествовании объединил два похода Святослава (имеются в виду походы 968 и 969 года в Болгарию; уже это явное искажение свидетельствует о недостоверности повествования Льва Диакона. — В. К.) в один, так что, помимо прочих недоразумений, произошло смешение целей начальной и последующей деятельности Калокира… Лишь тогда, когда Калокир получил сообщение об убийстве Никифора (напомню: своего покровителя. — В. К.), он решил при опоре на Святослава поднять мятеж и захватить власть… Версия о начальном этапе действий Калокира (что он будто бы побуждал Святослава бороться еще с самим Никифором. — В. К.), изложенная Львом, исходила от официальных кругов правительства Иоанна Цимисхия»[111](которое стремилось представить Святослава непримиримым врагом не нынешнего императора, а Византии как таковой). Следует знать и о «недовольстве военной аристократии (византийской) по поводу расправы над Никифором и возведения на престол его убийцы»; известны и тогдашние прямые византийские восстания против Цимисхия. И трудно усомниться в том, что Святослав понимал войну против организатора подлого убийства Никифора (который был союзником Святослава) как требование воинской чести и долга.

Византийские хронисты и историки — прежде всего Лев Диакон — запечатлели и действия, и сам образ Святослава во время его противоборства с императором Иоанном Цимисхием; сведения русской летописи гораздо более скупы и отрывочны. Поэтому для знания и понимания личности Святослава необходимо опереться на эти первоисточники — к тому же мало известные широкому кругу интересующихся отечественной историей людей.

Номисма Иоанна I Цимисхия. На реверсе — император, благословляемый Богородицей

Правда, Лев Диакон, который в своем сочинении, написанном в 980-х годах, подробнее всех рассказал о русском князе, во многом, как уже говорилось, искажает реальность; иначе, впрочем, и не могло быть, ибо Лев, по-видимому, служил «придворным дьяконом» самого Иоанна Цимисхия в последний (975) год его правления (это доказывал знаменитый византинист К. Б. Газе) и проникся той ненавистью, которую, без сомнения, питал сей император к своему опаснейшему врагу. Тем не менее, историк волей-неволей воссоздал многие замечательнейшие черты русского полководца.

Лев, о чем уже шла речь, пытается утверждать, что Святослав будто бы покушался свергнуть еще и императора Никифора (чтобы посадить на его место своего «побратима» Калокира). Однако в «Истории» Льва не приведен ни один факт, который доказывал бы, что Святослав действительно выступал против Никифора.

Более того: Лев сам свидетельствует, что вообще первая враждебная акция в тогдашних русско-византийских отношениях исходила не от Святослава, но от Цимисхия, который вскоре после своего прихода к власти «отрядил» к Святославу «послов с требованием, чтобы он, получив обещанную императором Никифором за набег на мисян (болгар) награду (неожиданно убитый император, оказывается, не успел передать эту награду. — В. К.), удалился в свои области… покинув Мисию, которая принадлежит ромеям… Ибо… мисяне покинули родные места (болгары и в самом деле жили до середины VII века не у Дуная, а в степях севернее Кавказа. — В. К.) и, бродя по Европе, захватили… эту область (будущую Болгарию. — В. К.) и поселились в ней».

В определенном смысле Цимисхий вроде бы был прав: придунайские земли, населенные болгарами, когда-то входили в Империю. Однако уже почти три столетия на этих землях существовало независимое Болгарское царство. И Святослав имел основания ответить Цимисхию (проявив своеобразный геополитический «максимализм»), что пусть-де как раз византийцы «тотчас же покинут Европу, на которую они не имеют права, и убираются в Азию, а иначе пусть и не надеются на заключение мира с тавроскифами» (русскими). В этих суждениях Святослава выразилось, между прочим, недюжинное знание истории, поскольку давным-давно, за триста лет до того, в VII веке, воинственные славянские и тюркские племена действительно почти полностью вытеснили византийцев из европейской части их Империи.

Лев Диакон (до 950 — ок. 1000), византийский писатель, историк, принадлежал к придворным кругам. Хорошая осведомленность в вопросах придворной жизни и политики того времени делает его ценным источником по истории Византии, Болгарии и Руси

Цимисхий снова отправил послов, высказавших от его имени резкие угрозы и, в частности, напомнивших Святославу о поражении Руси под стенами Константинополя за тридцать лет до того, в 941 году. «Если вынудишь ромейскую силу выступить против тебя, — угрожал Цимисхий, — ты найдешь погибель здесь со всем своим войском».

Разгневанный Святослав отвечал: «Я не вижу никакой необходимости для императора спешить к нам… Мы сами разобьем вскоре свои шатры у ворот Константинополя».

Далее Лев сообщает: «Получив известие об этих безумных речах, император ромеев решил незамедлительно со всем усердием готовиться к войне. Он тут же набрал отряд из храбрых и отважных мужей, назвал их „бессмертными“ и приказал находиться при нем… приказал собрать войско и отправить в ближайшие и пограничные с Мисией (Болгарией) земли…»

Но выяснилось, что Святослава невозможно остановить. Весной 970 года его войско мощным стремительным броском двинулось от низовьев Дуная, пересекло Балканские горы, разметало передовые отряды Цимисхия, захватило целый ряд городов и, преодолев таким образом около четырехсот километров, осадило Аркадиополь, расположенный всего в ста с небольшим километрах от Константинополя. Здесь произошло сражение, о котором Лев пишет: «…успех битвы склонялся то в пользу одного, то в пользу другого войска», но в конечном счете русские, по его словам, «обратились в бегство».

Император Иоанн Цимисхий требовал, чтобы Святослав оставил Болгарию. Святослав не соглашался, завязалась война. Великий князь, с венграми и печенегами, вступил во Фракию (970) и опустошил ее до Адрианополя. Тут произошла кровопролитная битва