Книга Россия гниет с головы. Проклятие власти - Юрий Мухин

Привычный вывих благоглупости

То, что офицеров готовят в училищах, а совершенствуют в академиях, так въелось нам в мозги, что старое петровское требование начинать службу солдатом кажется анахронизмом и вообще чуть ли не придурью императора. Какой же он офицер, если училища не окончил?!

Правда, нужно отметить, что армия тут не сирота, у нас во всех сферах деятельности человек, не имеющий бумажки об образовании, за специалиста не считается — какой же он инженер, если институт не закончил? В результате у нас очень много людей, имеющих дипломы инженеров, а инженеров так мало, что становится очевидной чистая случайность их попадания в число выпускников вузов.

Итак, мужская часть русского дворянства из тех своих представителей, кто все же шел на службу, получала военное образование в училищах, а те, кто смог сдать вступительные экзамены, и в академиях. И все бы ничего, если бы это образование получалось для того, чтобы выиграть бой, но общий паразитизм российского дворянства быстро свел это образование к способу получения из казны сначала больших денег в виде офицерского жалования, а потом в виде пенсии.

Почему Россия стала на столь нелепый путь подготовки и воспитания офицеров, понятно: русские цари очень долго не могли дать общее образование многочисленному населению на огромной территории России. Возник соблазн собирать дворянских детей в специальные учебные заведения и давать им общее образование, поскольку малознающему человеку трудновато командовать другими людьми. Это понятно. Но откуда возникла мысль выпускать их из этих заведений офицерами, то есть исключить какою-либо совместную жизнь офицеров и солдат, сразу же разъединить их, трудно объяснить с позиций здравого смысла. До самой революции существовала система подготовки офицеров прямо в армии из людей, имеющих подходящее общее гражданское образование. Но и в этом случае офицерами становились не те, кто наиболее подходил для этого, а по формальным признакам — после определенного срока службы и сдачи экзамена, как правило, за курс соответствующего военного училища. Еще подчеркну: в России никак не рассматривалось, годится ли этот человек, чтобы быть атаманом, является ли он лучшим воином, а единственным критерием производства в офицеры была сдача им экзаменов каким-то преподавателям.

Повторю, в нашем русском понимании, особенно в понимании тех, кто называет себя интеллигентом, квалификацией считается наличие дипломов и справок о некоем образовании, т. е. некие теоретические знания. Но все это не более чем чепуха.

Квалификацию дает только практика, каким бы делом ты ни занимался. Даже если тебе вложили в голову очень точные теоретические знания, то и тогда они не дают тебе никакого умения работать, а только помогают быстрее освоить свое дело на практике. А освоить работу, научиться работать можно, только работая. Это первая и, надо сказать, объективная трудность всех профессиональных военных, поскольку им негде научиться работать, кроме как на реальной войне, в скольких бы маневрах они ни принимали участие и какие бы прекрасные теоретические знания они ни имели.

Большой вопрос и в том, как получить эти теоретические знания. Опять же, по интеллигентским представлениям, теоретические знания можно получить только в учебном заведении. Это большая ошибка, и России она всегда дорого стоила.

Убийственно для всех

Мне могут сказать, что дело не в учебных заведениях, а в том, что мы русские и посему всегда лаптем щи хлебаем, в каких бы академиях мы ни обучались. Но вот посмотрите, кого обвиняет главнокомандующий русской армии в Русско-японской войне 1904–1905 годов Куропаткин в позорнейших поражениях той войны. Обратите внимание не на смысл обвинений и не на должности, а на фамилии этих русских генералов:

«Куропаткин обвиняет Бильдерлинга в том, что во время сражения под Ляояном, имея в своем распоряжении значительные силы, он не остановил обходного движения армии Куроки.

Затем Куропаткин упрекает Штакельберга за крайнюю нерешительность действий во время сентябрьского наступления, вследствие чего прекрасно задуманная операция окончилась неудачей.

Наконец Куропаткин обвиняет Каульбарса в том, что в сражении под Мукденом он, несмотря на неоднократные приказания, на посланные ему многочисленные подкрепления, упорно не переходил в наступление и таким образом подарил неприятелю два дня».

Это строки из статьи генерал-лейтенанта русской армии Е. И. Мартынова. Он окончил в 1889 году Академию Генштаба, в Русско-японскую войну командовал полком и, судя по статье, знает, о чем пишет. Как видите, национальность не имеет значения, поскольку даже немцы, получив русское военное образование, теряют смелость и даже зачатки какой-либо квалификации.

Особенностями русского (советского) военного образования является и то, что никто из получивших его не вспоминает ни одного случая, когда бы оно ему потребовалось хоть в каком-нибудь бою. Я также не встречал, чтобы кто-либо из военных оценил ценность этого образования, безразлично как: обругал бы его или похвалил. Что-то с этим русским военным образованием странное происходит — оно на бумаге как бы есть, но в практике оно как бы никого и не волнует. Дам по этому поводу мнение упомянутого чуть выше царского генерал-лейтенанта Мартынова (с моими выделениями в тексте):

«В России нет высшего учебного заведения, которое было бы поставлено в такие исключительно благоприятные условия в смысле предварительной подготовки слушателей, обстановки преподавания и материальных средств, как Академия Генерального штаба.

Огромные служебные преимущества, которыми пользуются офицеры этой корпорации не только в армии, но и в других сферах государственной службы, вызывают большой наплыв желающих поступить в академию. За исключением сравнительно малого числа офицеров с образованием юнкерского училища, огромное большинство поступающих прошло курс средней школы и затем военного училища, а некоторые офицеры имеют дипломы высших учебных заведений, военных и гражданских. Вся эта масса, обыкновенно раза в три превосходящая число имеющихся в академии вакансий, независимо от полученного ею образования, подвергается конкурсному экзамену из полного курса кадетского корпуса и военного училища.

…Наконец, что касается денег, то правительство, хорошо понимая огромное значение академии для армии, не жалело на нее материальных средств.

Итак, Академия Генерального штаба получает в свое распоряжение хорошо подготовленный состав слушателей, проникнутых самым искренним желанием работать, совершенно спокойную обстановку для научных занятий и богатые материальные средства.

Как же пользуется она этими исключительными условиями?

Прежде всего, каждого поражает бессистемность академического преподавания. Программы всякого учебного заведения, и особенно высшей профессиональной школы, должны быть строго обдуманы, как в целом, так и в частях. Выбор наук для изучения, объем преподавания, не только каждой из них, но даже различных научных отделов, все это должно вытекать из известной руководящей идеи, составлять в совокупности цельную учебную систему.