Книга Тавистокский институт - Даниэль Эстулин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Финансирование фестиваля осуществлял Джон Робертс, унаследовавший фармацевтическую империю «Block Drugs», базирующуюся в Пенсильвании. Джоэль Розенман, один из трех партнеров, пишет: «Концерт приближался, и стало ясно, что еды и питья не хватит, санитарная инфраструктура такого наплыва людей не выдержит, нервы будут на пределе, зато наркотиков будет в изобилии. Но хуже всего то, что никто не сможет уйти — даже тот, кто этого захочет».
Сидеть в своих собственных экскрементах было частью плана, утверждал Джон Робертс. «Чтобы заманить клиентов, мы будем раздавать бананы».
Безопасность на концерте обеспечивала община хиппи, известная как «Свиноферма» и обученная распространению наркотиков. О связях этой общины с наркодельцами организаторы концерта были прекрасно осведомлены. Джон Робертс пишет: «Их гонорар состоял в том, что их бесплатно доставили на фестиваль, а затем отвезли обратно... Хиппи отвечали за безопасность, но выглядели, говорили и пахли так же, как и публика, среди которой они находились. Это одновременно вызывало доверие и было высокоэффективным... И самое важное: они знали о наркотиках все, умели отличить хорошую “кислоту” от плохой, хорошие полеты — от плохих, лекарство — от яда и т. д.».[137]
На самом деле эта тайная община хиппи под названием «Свиноферма» была не чем иным, как психоделической рок-группой «Merry Pranksters», возглавлял ее Кен Кизи — тот самый, который добровольно участвовал в медицинских экспериментах по изучению действия ЛСД, а затем описал свой опыт в книге «Над кукушкиным гнездом». Это было частью проекта «МК-УЛЬТРА», и за деятельностью Кизи внимательно следили оперативники ЦРУ.
Дональд Фау в своей книге «Сатанинские корни рок-музыки» («Satanic Roots of Rock») описывает это событие следующим образом: «Уже за два дня до запланированного начала фестиваля в Вудсток съехались 50 тысяч подростков. И тут же появились наркотики». Многие люди приезжали с маленькими детьми, и, как утверждает Робертс, наркотиками пичкали даже младенцев. Он рассказывает, что в ближайшем озере «маленькие дети плавали нагишом, курили травку и впитывали в себя эту музыку».
Фау продолжает: «На протяжении следующих трех дней почти полмиллиона прибывших туда молодых людей подвергались постоянному воздействию наркотиков и рок-музыки. Из-за прошедших ливневых дождей они были вынуждены ходить по колено в грязи. Спрятаться от дождя было негде, и уйти было нельзя. Машины были припаркованы более чем в восьми милях».
Розенман пишет, что ключом к успеху «Вудстокского эксперимента» было то, что «исполнители выступали круглосуточно, удерживая подростков в постоянном состоянии транса». В номере от 17 августа 1969 года газета «New York Times» сообщала: «Сегодня официальный представитель фестиваля со сцены заявил о том, что получила распространение “некачественная кислота” (то есть ЛСД). Он сказал: “Это не яд. Кислота не ядовитая. Просто она низкого качества. Вы не умрете... Поэтому, если вы думаете, что принимали отраву, это не так. Но если вас все-таки беспокоит этот вопрос, принимайте только по полтаблетки”. Этот совет почти полумиллиону подростков дал со сцены не кто иной, как агент ЦРУ Уэйви Грэйви (проект “МК-УЛЬТРА”)».
Должно было пройти еще одно десятилетие, прежде чем контркультура стала неотъемлемой частью лексикона американцев. Но семена этого титанического секретного проекта, радикальным образом изменившего систему ценностей американцев, были заложены именно тогда. Секс, наркотики, рок-н-ролл, массовые демонстрации, хиппи, коммуны, наркоманы, президентство Никсона и война во Вьетнаме раздирали американское общество на части. Старое и новое сталкивались лбами, но «дети-цветы» даже не подозревали, что все это было частью тайного социального и оккультного плана,[138]разработанного самыми блестящими и дьявольскими умами, которые, спрятавшись за фасады престижных фондов, корпораций и мозговых центров, ловко и безжалостно использовали поп-культуру в своих целях.
В 1965—1967 годах психоделическому движению был дан мощный импульс; его кульминацией стали мероприятия типа Вудстокского фестиваля. Однако оно сошло со сцены так же быстро, как возникло. ЛСД был объявлен вне закона. Джимми Хендрикс и Дженис Джоплин умерли. Тимоти Лири выпал из этой обоймы, а Соединенные Штаты после позорного поражения во Вьетнаме впали в депрессию, продолжавшуюся все 1970-е годы. Но Тавистокский институт не дремал, а затаился в ожидании возможности воспользоваться этой всеобщей апатией в своих интересах.
Весной 1980 года на сцену с фурором вышла книга «Заговор Водолея» («The Aquarian Conspiracy»). Она была переведена на десять языков и продана общим тиражом более миллиона экземпляров. «В одночасье она стала манифестом контркультуры. Определяя контркультуру как противоречащую господствующей культуре в плане ценностей и норм, что с практической точки зрения выражалось в молодежных бунтах, прокатившихся по Северной Америке и Европе в 1960-е — начале 1970-х годов, книга “Заговор Водолея” заявила, что “для 15 миллионов американцев, вовлеченных в контркультуру, настало время объединиться и осуществить радикальные изменения в Соединенных Штатах”.[139]
Более того, она стала первой ориентированной на широкий круг читателей публикацией, которая выступала с идеями коллективизма и командной работы — идеями, которые в то время считались образцом добродетели и прогресса и активно продвигались различными гуру бизнес-менеджмента. Однако в то же самое время концепция коллективизма использовалась Тавистокским институтом в качестве инструмента сдерживания выделяющихся из группы личностей путем давления со стороны других членов коллектива. Это являлось частью эксперимента, проводимого руководителем Тавистокского института бригадным генералом Джоном Ризом в сфере групповой терапии. Вот что пишет на этот счет в журнале «Campaigner» за апрель 1974 года Л. Маркус: «Опытный лидер может создать в группе мощную... “семейную” атмосферу. После этого психотерапевт сможет манипулировать членами группы, но не напрямую, а исподволь, например при помощи внушения или через других членов группы. Если убедить члена группы, что она для него как мать родная, то, когда с помощью манипулирования удается повернуть группу против этого человека, он переживает это очень тяжело — как если бы его отвергла родная мать. Кроме того, если жертва не знает о существовании манипулятивной командной цепочки, она винит во всем себя и себе же приписывает всю ответственность за открывшееся ей новое знание о себе».
