Книга Как Малая Русь стала польской окраиной - Александр Широкорад

И вот, наконец, 12 февраля 1378 г. в Кремле умирает митрополит Алексей. «Митяй вышел на митрополичий двор, стал ходить и властвовать как митрополит». Поначалу он собрался ехать в Константинополь на поставление к патриарху, но потом раздумал и начал говорить великому князю: «В правилах писано, что два или три епископа поставляют епископа; так пусть и теперь сойдутся епископы русские, пять или шесть, и поставят меня в митрополиты».

Великий князь и бояре согласились, и епископы уже собрались. Но на заседании епископов Митяя начал обличать суздальский владыка Дионисий. Митяй надоумил Дмитрия Ивановича заключить Дионисия в темницу. Но тут в защиту опального епископа решительно выступил Сергий Радонежский, не высказывавшийся ранее против Митяя.

Великий князь пошел на компромисс — с Дионисия была взята клятва, что он впредь не будет выступать против Митяя, а гарантом этого согласился быть тот же Сергий. Покаявшийся Дионисий попросился обратно в свою епархию. Но, приехав в Суздаль, он бежал к Волге и на ладье добрался до Сарая, далее медленно двинулся по Дону к Черному морю в Константинополь.

Тут до обоих Митяев (до великого князя и митрополита) дошло, что ехать в Константинополь все-таки придется. Тогда Митяй младший немедленно начал собирать деньги: «по всей митрополии с попов дань сбираше, сборное и рожественое и урокы и оброкы и пошлины митрополичи, то все взимаше, готовляшеся на митрополию и тщашеся и наряжашевя ити к царю-городу на поставление».

Обычно за поставление в митрополиты греки брали тысячу рублей, но ввиду пикантности ситуации собрали в десять раз больше.

Получив вести о смерти митрополита Алексея, в Москву из Литвы двинулся Киприан, притом ехал он нелегально. Великий князь выслал заставы, чтобы перехватить неугодного митрополита. 3 июня 1378 г. Киприан из-под Калуги, то есть уже с территории Великого княжества Московского, написал письмо Сергию Радонежскому и его ученику Федору Симоновскому с предложением встретиться «где сами погадаете».

Киприану удалось обмануть московские дозоры и в сопровождении свиты из монахов и слуг въехать в Москву. Киприан надеялся, что великий князь не захочет скандала в столице. Но Дмитрий Иванович ради своего тезки был готов на все. Воевода Никифор с отрядом всадников захватил Киприана и его свиту. С митрополитом обошлись довольно грубо. Позже сам Киприан писал, что над ним «содея... хулы, и наругания, и насмезания, грабления, голод!.. Мене в ночи заточил, нагаго и голодного, и от тоя ночи студени и нынеча стражу!»

Как реагировал на случившееся Сергий Радонежский и другие иерархи - неизвестно. Но через сутки, с наступлением ночи, Киприана и его свиту под конвоем княжеских дружинников тот же воевода Никифор повез до литовского рубежа. Причем свита была основательно ограблена подчиненными Никифора.

Как писал Р.Г. Скрынников: «По возвращении в Киев Киприан написал обширное послание Сергию и прочим своим единомышленникам. В нем он доказывал, что московский князь не заботится о церкви и, назначив Митяя, «гадает двоити митролию», тогда как он, Киприан, печется о ее единстве: «Яз потружаюся отпадашая места приложити к митрополии». В заключение святитель обвинил Дмитрия и его бояр в непочтении к «митрополии и гробам святых митрополитов», в бесчестье его «святительства», после чего объявлял им всем церковное проклятие «по правилам святых отец». Послание было получено с наказом читать и распространять его по всей Руси»[89].

В конце июля 1379 г. Митяй покинул Москву и отправился в Константинополь. В его свите были Иона — архимандрит московского Петровского монастыря, Пимен — архимандрит переяславского Успенского Горицкого монастыря и другие церковные чины. Светскую власть представлял боярин великого князя Юрий Васильевич Кочевин. Как гласит «Житие Сергия Радонежского», Сергий предсказал, что Митяй не получит желаемого и не увидит Царьграда.

В отличие от Дионисия, Митяй со свитой двинулся кратчайшим путем через Рязань. Вскоре посольство было захвачено татарами, и Митяй предстал перед Мамаем. Красноречие митрополита оказало нужное действие на темника, и с подачи Мамая хан Тюлякбек (Тулухбек) выдал ярлык митрополиту Михаилу, подтвердивший привилегии, полученные митрополитом Алексеем от хана Бердибека.

Ханский ярлык позволил посольству беспрепятственно достигнуть Кафы (современная Феодосия), где был нанят турецкий корабль. И вот у входа в пролив Босфор Митяй внезапно «разболеся и умре на море».

В Москве Митяя постоянно корили за его молодость, и вот этот силач и здоровяк внезапно скончался. Позднейшие историки обвинят его спутников в умышленном убийстве — то ли его удушили, то ли отравили.

Казалось бы, свите умершего патриарха нужно было поворачивать назад, но они прибыли в Галату, где без лишних церемоний похоронили Митяя. А в свите Митяя немедленно начались раздоры, кому быть митрополитом — Иоанну Петровскому или Пимену Горицкому. Дело чуть ли дошло до ножей. В конце концов, решили представить патриарху Пимена.

Иоанн Петровский, потерпев поражение, пригрозил, что донесет на согрешивших против истины послов то ли патриарху, то ли великому князю московскому. «Аз, — сказал он, — не обинуяся, възглаголю на вы, единаче есте не истиньствуете ходяще!» Тогда боярин Кочевин с подачи Пимена дождался удобного момента и, «пришедше, возложиша руце на Ивана и яша его, и посадиша его в железа», чтобы не мог бежать с корабля.

Как писал Р.Г. Скрынников: «Князь Дмитрий снабдил своего любимца чистой «хартьей», запечатанной великокняжеской печатью. Найдя в казне Митяя эту грамоту, Пимен и его советники написали подложную. Из нее следовало, что московский князь прислал в Константинополь на поставление не Митяя, а Пимена, "того бо единого избрах на Руси и паче того иного не обретох".

Однако обмануть Синод с помощью подложной грамоты послам было довольно трудно. Во-первых, патриаршая канцелярия располагала точными данными о том, что на митрополию в Москве назначен Михаил, а не Пимен. Во-вторых, похороны Митяя в Галате не могли остаться тайной для Константинополя. В-третьих, в приемной у патриарха послы столкнулись лицом к лицу с прибывшим из Киева Киприаном, доказывавшим свое исключительное право на митрополичий стол»[90].

Дело решили деньги, причем не столько привезенные из Москвы, сколько занятые Пименом у генуэзских купцов в Константинополе. Новый патриарх Нил и священный собор поставили Пимена митрополитом всея Руси, а Киприана — митрополитом Малой Руси и Литвы, причем в случае смерти Киприана его митрополия должна перейти к Пимену.

Весть о смерти Митяя и поставлении Пимена на митрополию была получена в Москве после возвращения русских войск с Куликова поля. Великий князь Дмитрий был расстроен и в сердцах сказал: «Я не посылал Пимена в митрополиты, послал я его как слугу при Митяе; что сделалось с Митяем, я не знаю, один бог знает, один бог и судит, только Пимена я не приму и видеть его не хочу».