Книга Грехи и грешницы - Сьюзен Одо

— Ну что же, я его понимаю. — Мэнди вздохнула — Вступление в средний возраст — не бог весть какой праздник. Когда настанет мой черед, я на пару дней скроюсь где-нибудь в профилактории.

— Ну что ты, Мэнд! Тебе не помешает немножко развлечься. Надо обязательно отметить.

Очередное проявление вечного оптимизма Сюзи невольно вызвало у Мэнди смешок. Если бы можно было разливать оптимизм в бутылки, подруга заработала бы большие деньги.

— А когда у него были такие отношения? — спросила Мэнди, когда Сюзи поднесла к губам свой бокал.

— Что? А, ты имеешь в виду — у Джо? Последний раз года два назад. Они были даже помолвлены.

— И что же случилось?

Сюзи пожала плечами:

— Говорит — просто разошлись. Видимо, оба были не готовы к браку.

— А теперь он готов?

— Говорит так. Во всяком случае, — добавила Сюзи, — теперь уже поздно!

Мэнди промолчала.

— Черт возьми, — вдруг воскликнула Сюзи, в голове которой явно развивался некий мыслительный процесс, — а что, если он бросит меня на пороге церкви?!

Мэнди дружески обняла подругу.

— Не сходи с ума. Это уже слишком. Кроме того, он уже должен был оценить твои достоинства. Считай, что это ему повезло. Все будет хорошо, Сюз, вот увидишь.

Сюзи поцеловала ее в щеку.

— Я знаю. — Затем посмотрела на пустые бокалы и подмигнула. — Посошок на дорожку?

— Вообще-то мне некогда, Сюз, — неуверенно промямлила Мэнди. — Надо еще заскочить в магазин.

— Ради Бога. Мы по-быстрому. Мне и самой уже пора идти. Еще нужно кое-что доделать.

— Ну ладно, давай. Только по-быстрому.

— Вот и чудненько! — Сюзи стремительно выскочила из-за стола. Из-под короткой блузки над узким кожаным пояском сверкнула полоска бледной кожи; под туго обтягивающей бедра юбкой угадывались очертания трусиков.

Но, в общем, все в рамках приличия. Мэнди покачала головой и улыбнулась, с восхищением и любовью глядя на подругу.

* * *

Подойдя к автобусной остановке, Мэнди поставила сумки на тротуар и с тоской посмотрела на серое небо.

Она часто думала о том, что если бы за каждую принесенную домой сумку с покупками ей платили хотя бы по фунту, то на эти деньги она смогла бы отправиться в кругосветное путешествие.

Сильный порыв ветра заставил ее плотнее запахнуть пальто. На лицо упали первые капли дождя, и Мэнди с надеждой вгляделась вдаль — не идет ли автобус, а еще лучше такси.

Внезапно кто-то положил руку ей на плечо.

— Мэнди? Вы ведь Мэнди?

Вздрогнув, она резко обернулась и сразу же узнала этого мужчину, хотя прошло почти двадцать лет. Несколько секунд они молчали, затем Мэнди в замешательстве произнесла:

— Ник?

Несмотря на возраст, глаза его остались такими же голубыми и ясными, а лицо, пусть и несколько погрубело, по-прежнему было красивым.

Лихорадочно подыскивая слова, оба в упор смотрели друг на друга.

— Что ты здесь делаешь? — спросила наконец Мэнди, и на ее лице заиграла та самая улыбка, которую он так любил. — Я думала, ты в Австралии!

— Да я ненадолго. Моя старушка неважно себя чувствует. Я решил приехать и поддержать ее, чтобы она снова встала на ноги.

— Очень жаль, — искренне огорчилась Мэнди. Она всегда ладила с матерью Ника. Это ее родителям он не нравился — их раздражали сила его характера, прямота и честное отношение к жизни.

— Ты ничуть не изменилась, — улыбаясь, произнес он, и Мэнди тотчас покраснела.

— Хотелось бы в это верить! — со смехом отозвалась она. — Я только что извела кучу денег в салоне красоты, чтобы выглядеть на двадцать лет моложе. Завтра Сюзи выходит замуж. Ты ведь помнишь Сюзи?

Не отводя от нее глаз, он засмеялся.

— Разве ее забудешь! А ты, как я слышал, все еще замужем. — Ник смущенно пригладил мокрые от дождя светлые волосы.

Мэнди вопросительно уставилась на него.

— Это все моя мама, — пояснил он. — Она гораздо лучше газеты.

Оба засмеялись.

— Ну да, — ответила она. — А как ты?

— Развелся. Два года назад.

— Извини. А дети?

— Нету. Твои, должно быть, теперь большие?

— Уже почти взрослые. Господи! Стоит мне заговорить об этом, и я чувствую себя ужасно старой.

— Конечно, никто из нас не становится моложе, но я пока на живодерню не собираюсь. А ты?

Мэнди и не заметила, как подошел автобус, но, когда народ на остановке зашевелился, машинально взялась за сумки. Глядя на Ника, она разрывалась от желания уехать и в то же время остаться.

— Мой автобус. Мне пора.

— Разве? — как в старые времена, спросил он. Ник всегда пытался все подвергать сомнению, чтобы понять суть вещей. — Я на машине. Стоит вон там, за углом.

Если хочешь, могу тебя подбросить. А по дороге поговорим.

— Лучше не надо, — откликнулась она, не желая задумываться почему.

— Все та же прежняя Мэнди, — произнес он без всякого осуждения, хотя она чувствовала, что он огорчился. — Тогда позвони по крайней мере. Вспомним молодость. — Написав на клочке бумаги номер телефона, он сунул его в карман Мэнди.

Едва двери автобуса закрылись, отделяя их друг от друга, она испытала странное облегчение. Но когда фигура Ника исчезла вдали, к голове Мэнди вдруг прилила кровь — ее как будто подняли в воздух, перевернули вверх тормашками и хорошенько встряхнули. Сидя на втором этаже автобуса, Мэнди вспомнила тот миг, когда они с Ником виделись в последний раз.

* * *

Это было двадцать лет назад. Она ждала в подъезде у входной двери, когда мама позвала ее наверх:

— Мэн-ди! Ты мне нужна!

Оставив дверь слегка приоткрытой, дочь летела вверх по ступенькам, но уже через несколько секунд вновь скатилась вниз.

— И не опаздывай! — крикнула ей вслед мама.

— Ладно, ладно!

Где-то наверху хлопнула кухонная дверь. Улыбнувшись, Мэнди шагнула из подъезда и увидела выросшего перед ней Ника.

— Привет! — сказала она.

На ней сегодня были обновки, которые она купила себе на деньги, заработанные по субботам в булочной Светлые джинсы обтягивали бедра, облегающая черная тенниска подчеркивала каждый изгиб ее стройного тела.

Длинные темные волосы, расчесанные на прямой пробор, обрамляли лицо, с которого на Ника смотрели подведенные черной тушью глаза.

— Привет! — сказал он и наклонился, чтобы поцеловать ее в губы. — Ты прекрасно выглядишь!