Книга Высший пилотаж - Елена Ласкарева

Сероглазая Мария Колосова на сносях, средних лет… Нет уж, такая Иоанну явно не подходила. Он-то разыскивал прекрасную Солнечную Королеву!

— Извините, девушки, за беспокойство, — печально сказал Соколов и вышел.

— Дурной какой-то, — заключила Сашенька.

Лариса накинулась на нее:

— Вечно ты! Я только хотела у него паспорт взять… Может, он злоумышленник? Маньяк? Сейчас их знаешь сколько бродит? Одни убивают девушек в красных платьях, а этот, может, всех, у кого глаза карие?

— Ой! — Сашенька от испуга так хлопнула ресницами, что верхние сцепились с нижними и она никак не могла раскрыть глаза. — А я-то, дура, на него вылупилась! Я в шоке, что теперь будет? Замочит, блин.

Лара язвительно посоветовала:

— Попроси, чтоб сперва изнасиловал. Не так обидно будет умирать.

— Ты че! Ох… Позвоню Лешке… Или Вовке… Или Серому… Нет, всем сразу! Пусть до дома провожают, а то как же теперь одной-то идти?

— Можно подумать, ты когда-нибудь ходишь одна, — фыркнула Лариса и занялась Илюшкой. А чем еще было заниматься сотруднице маленькой районной библиотеки, в которой любой посетитель — это целое событие?..

Старушонки на детской площадке еще не разбрелись. После дармового винца их беспокойные души жаждали общения.

— Ну что, получил по первое число? — сочувственно спросили, завидев Иоанна.

— Да живой я, красавицы, живой! Не оказалось на месте вашей Веры Петровны. Уехала.

— Повезло!

— Да нет, драгоценные мои, — вздохнул Иоанн. — Не повезло. Опять не повезло.

Не сработал волшебный клубочек. Привел Ивана-царевича к Марьюшке, да не к той.

— Ложись! — закричала вдруг одна из бабулек и так пихнула Соколова, что он повалился в песочницу.

— Идет! — засуетились другие. — Не рыпайся, мы тебя, милок, прикроем.

— Да вы что, бабоньки! — отбивался он, отплевываясь от песка, забившегося ему в нос и в рот. — Осатанели? С одного пузыря сухого на всю компанию — так разбушеваться!

— Чш! Вера Петровна уже близко…

Его разобрало любопытство: что это за чудовище такое — Вера Петровна?

Приподнял с трудом голову, преодолев сопротивление своих доброхоток, и увидел обыкновенную пожилую женщину, шагавшую, правда, не по-женски широко и размашисто.

А рядом, едва поспевая за ней, шла другая…

Не совсем та, которую он разыскивал. Не в цветастом сарафане, с обнаженными нежными плечиками, а в строгой серой узкой юбке и скромной блузке с отложным воротничком. Не с шелковистыми волнами пшеничных волос, а с тугим пучком на затылке, действительно почти старушечьим. Взгляд опущен к земле… Какого цвета глаза?

Очень, очень похожа на ту. Будто ее двойник. Или старшая сестра.

Если она и есть Солнечная Королева, то — околдованная злыми силами. Царевна, опять натянувшая лягушачью кожу.

Тем не менее он собрался с духом и, отстранив старушонок, хрипло выкрикнул:

— Машенька?

Она испуганно вскинула глаза — карие, карие! Увидела, узнала, изумилась, глаза засветились, и вся она засветилась тоже.

Вмиг рассеялись недобрые чары. Она, несомненно, она! Другой такой не сыскать на всем белом свете.

— Машенька…

Она засмеялась и погрозила пальчиком:

— Что за фамильярность. Мы не настолько близко знакомы, Иоанн Алексеевич.

И одними губами, совсем беззвучно, так что понял он один, добавила:

— Ванечка…

Вот и сработал волшебный клубок. Иван-царевич нашел свою Марьюшку.

Только, вопреки всем литературным канонам, в этой сказке еще рано ставить точку…

Глава 8

Маньяк

…Точку было рано ставить потому, что на авансцену выступил грозный персонаж по имени Вера Петровна.

Она решительно подошла, взобралась на бортик песочницы и сурово глянула сверху на Иоанна.

— Почему вы валяетесь? — сурово спросила она.

Старушки дружно встали на его защиту:

— Поскользнулся, упал.

— Очнулся — гипс? — непреклонно продолжила директриса библиотеки. — Не морочьте мне голову.

От ее всевидящего ока не укрылись ни пустая бутылка из-под вина, ни раздавленный в суете стаканчик.

— Все ясно. Пили.

Бабульки залепетали:

— Это не он, Вера Петровна, вот те крест святой, это не он!

— Ну не вы же, уважаемые!

Маша стояла в сторонке и блаженно улыбалась. Она не вслушивалась в разговор, слова пролетали мимо ее сознания, и казалось девушке, что начальница просто беззвучно шевелит губами, как рыба.

Все ее существо ликовало: «Искал! И отыскал!»

Тут же, правда, возникало сомнение: «Искал — меня?! Меня, такую незначительную, незаметную, заурядную? Быть того не может!»

Но нельзя не верить собственным глазам: вот же он, Иона, собственной персоной!

«Даже если он попал сюда случайно, все равно — хорошо. Хорошо и то, что он не забыл мое имя. А ведь оно такое простое, незапоминающееся… Как и я сама… А вот — не забыл…»

Вера Петровна тем временем выговаривала:

— Валяться на земле — последнее дело!

Иоанн попытался предугадать следующий вопрос: «Сейчас назовет меня пьянью подзаборной или еще как-нибудь в том же духе».

Он ошибся. Вера Петровна продолжила иначе:

— Можно застудить себе почки. А это повлечет за собой и более серьезные осложнения.

Старушки принялись поднимать Соколова и стряхивать с него песок.

— Да что вы, не надо, я сам, — как мог, отбрыкивался он. — Уж как-нибудь справлюсь!

Маша вдруг увидела себя как бы со стороны — и ужаснулась. Руки сами собой потянулись к затылку. Украдкой, пока никто не смотрит, стала по одной вытаскивать шпильки, удерживавшие пучок. Одну, вторую, третью…

Наконец освобожденная тяжелая коса упала на спину.

Однако к Марии уже шагала Вера Петровна. Ох уж эти старые девы, как они бдительны! Их вокруг пальца не обведешь.

— А ну-ка, Машенька, — ласково сказала начальница. — Покажи мне, что у тебя там зажато в кулачке!

Маша, густо покраснев, повиновалась. На ладошке лежали ненужные шпильки.

— Все ясно, — обреченно вздохнула Вера Петровна. — Ты подчинилась стадному инстинкту.

Девушка не поняла:

— Почему?

— Потому что ты, как подавляющее большинство женщин, поддалась вполне понятной, но от этого не менее губительной человеческой слабости. Признайся: влюблена?