Книга Давай познакомимся! - София Катенина

Есть! Одна визитка у меня в руках, а я еще даже не успела присесть за столик.

В ближайшие полчаса я познакомилась с двумя командированными из Хабаровска, одним странным парнем, который говорил, что он диджей, и офисным работником по имени Марк. После рюмки текилы, которую все-таки вкатали в меня командированные, знакомиться получалось почему-то значительно легче! Я вошла во вкус и закадрила еще и бармена. Поговорить с новыми друзьями я толком не успела: увидев, что за столик в углу присели трое мужчин, я немедленно рванула к ним. Время было на исходе: я вернусь к Лилии и осыплю ее своими военными трофеями — визитными карточками.

— Привет, я вас где-то видела. Вы в кино не снимались? — верещала я, подсаживаясь.

Дешевый трюк, в ответ на который я сама бы сбежала куда подальше. Но моя неотразимая улыбка и воля к победе, кажется, действовали обезоруживающе. Мужчины начали улыбаться. Мне было плевать, даже если они принимали меня за профессиональную проститутку. Текила, выпитая на голодный желудок, только подстегнула внезапный азарт.

— Катя... — От неожиданности я вздрогнула, как от удара хлыстом. — Я не знаю, какого черта ты тут делаешь, но я решил поучаствовать.

— Что вы?.. Откуда ты тут взялся?

Я совершенно не ожидала этой встречи. Медленно поднимая взгляд, я уже знала, что передо мной стоит он — как всегда насмешливый, одетый в безупречно выглаженную светло-сиреневую рубашку с коротким рукавом. Мне стало очень, очень стыдно. Неделя ушла на то, чтобы выбросить из головы красавчика Алекса, и вот передо мной лежал кусочек картона со знакомой фамилией Герштейн.

— Ты что, шпионишь за мной? Сначала на стадионе, теперь тут, — зашипела я. — Как тебе не стыдно? Немедленно оставь меня в покое!

— Ну можно еще подумать, что я тут обедаю, раз уж тут в двух шагах мой офис. Но наверное, тебе не помешало бы, если бы кто-то за тобой последил, — хмыкнул он, скользнув по моей расстегнутой блузке внимательным взглядом.

По коже у меня побежали мурашки, я почувствовала себя совершенно голой на площади, полной мужчин. Не то чтобы это чувство было неприятным, но... Захотелось немедленно застегнуться на все пуговицы и нырнуть под стол.

— Да, и если ты не позвонишь, я добьюсь увольнения этого бармена. — Герштейн неожиданно привлек меня к себе и чмокнул в щеку, чуть коснувшись губами. — Пока, дикарка.

Собирать визитные карточки мне больше не хотелось. Я чувствовала себя очень, очень глупой. И очень счастливой. Так, будто мне было не больше двадцати одного.

Глава девятнадцатая, в которой одна история заканчивается, чтобы началась другая

Свадьба... От этого слова учащается пульс незамужних девушек, неверных мужчин и алчных менеджеров агентств по организации праздников. Казалось бы, со времен венчания Золушки и принца утекло немало воды и мир вокруг необратимо изменился. Типовые многоэтажные здания постепенно сменили несовременные замки. Институт фей был не то полностью упразднен, не то частично замещен бесплатными стилистами в магазине Topshop. Нынешние золушки имеют пирсинг в интимных местах, а принцы повадились являться к празднику на мотоциклах системы Harley, привозя с собой детей от первого брака. Можно наблюдать даже торжественное бракосочетание двух Золушек между собой... Куда делись добрые старые времена, когда любые проблемы решались с помощью парочки сговорчивых крыс и тыквы, спрашиваем мы?

И все-таки, несмотря на все неизбежные изменения, которые принесло время, кое-что оно оставило практически нетронутым. Это радостные свадебные волнения, которые по-прежнему сопровождают каждую невесту. Ведь в сознании девушек мало что поменялось — именно свадьба до сих пор является наивысшей точкой развития любви, символом счастья и... женского триумфа над проигравшими. К ногам победительницы в белом складывают знамена и конверты с наличностью менее успешные представительницы рода человеческого — к примеру, бывшие любовницы жениха, которых он выдает за подруг детства, или до сих пор не ангажированные подружки невесты.

Если бы у издательского дома «Осанна» были ноги, ими бы стали Илона и Марина. Две эффектные блондинки, они стройны, вездесущи и всегда ходят парой. В мире издательского бизнеса, где модель личного счастья с мужчиной была давно вытеснена коллективным благополучием с бонусной схемой за успешные продажи, Илона и Марина грелись альтернативными источниками энергии — они нашли себя в дружбе и нескончаемых тусовках блестящих столичных ночей. Дамы встречали неочевидный закат московского солнца на крыше отеля «АРАРАТ ПАРК ХАЯТ». Потом ехали танцевать в пару-тройку ночных клубов. И ровно в десять утра, без опозданий, снова оказывались на рабочих местах в тщательно наглаженных блузках. Так, разогреваясь на танцполе и погружаясь в бодрящий холодок офисных кондиционеров, закалялся и креп настоящий профессионализм.

— Моя школьная подруга — ну как подруга... знакомая — недавно написала мне в «Одноклассниках», — протянула Марина, рассеянно листая меню кафе «Веранда». — Дико интересовалась, вышла ли я замуж и сколько детей родила.

— Вышла ли ты снова замуж? — ехидно уточнила Илона. В руках она держала чашку из тонкого фарфора, в которой дымился ароматный чай без кофеина.

— Ну я не уверена, в курсе ли она того раза, — ухмыльнулась Марина.

Пару лет назад она целых полгода была женой Александра, чей отец сделал состояние на калийных удобрениях. Молодые познакомились в ночном клубе и скоропалительно поженились; свадьба была роскошной, но не вычурной. Марина сама составляла список гостей и утверждала меню. Не учла она, пожалуй, только того, что сынок решил продолжить династию по-своему: любил удобрять чужие грядки и с уважением относился к разной химии. Уже через два месяца, последовавших за медовым, Марину познакомили не только с личным садовником семьи, но и с личным наркологом Александра. Что и говорить, брак в скорости затрещал по швам, оставив Марине неплохие дивиденды от щедрого тестя. Платить представителям прессы за молчание ему было не впервой.

— Я ненавижу этих семейных клуш, — продолжала изливать душу Илона. — Как будто прямо в загсе им делают лоботомию. Они все одинаковые, приземистые, пахнут жареным луком, в руках — сетки с продуктами! Недавно встретилась в «Азбуке вкуса» с Филоновой, бывшая одногруппница в МГУ. Она вцепилась в меня — что да как? — а потом начала лечить на тему мужа и детей. Я ей рассказываю про путешествие по Америке, а она мне — про женское счастье и ранний климакс. А сама весит как штат Невада. И еще два сантиметра непрокрашенных корней волос, в корзинке — десяток глазированных сырков, майонез и картошка, сто пятьдесят тысяч килокалорий.

— Как ты это вытерпела только, надо было нахамить, — посочувствовала Марина.

— Ну хамить Филоновой все равно что охотиться в заповеднике, — ухмыльнулась Илона. — Она не беременная, но выглядит как беременная, если ты понимаешь, о чем я. Мне было так жутко! — Илона передернула плечами, вспомнив злополучную встречу.

Мерзавка Филонова не опустилась до прямых оскорблений, но в ее масленых речах и взгляде явно читалось осуждение, смешанное с хорошей порцией превосходства. Илона, как зачарованная, смотрела в нетронутый помадой и блеском рот Филоновой, из которого, как пули из фашистского дзота, вылетали надменные фразы: «Ну какие твои годы! У тебя еще, наверное, все впереди. Тебе еще повезет, и ты тоже встретишь своего единственного! У Гошеньки вчера резался зубик, мы не спали всю ночь. А Алена заняла первое место на конкурсе бального танца». В какую-то минуту Илоне показалось, что сейчас Филонова бросится на нее, как вампир, и укусит в шею своими мелкими замужними зубками. И тогда опасный вирус семейности проникнет в кровь Илоны, и она на глазах начнет раздаваться вширь! Илона вздрогнула и нервно поправила челку. Причудится же такой кошмар. Она тревожно покосилась по сторонам, как будто ожидая увидеть за каждым столиком «Веранды» по влюбленной парочке супругов, ожидающих визита аиста. К ее заметному облегчению, тут все было как обычно: несколько геев, которые качали ролики с YouTube и подтрунивали друг над другом, парочка девиц модельной внешности, зашедших съесть по салатику после утомительного шопинга, несколько мужчин в дорогих костюмах — они с аппетитом поглощали баранину и обсуждали, по всей видимости, что-то весьма далекое от диатеза у грудных младенцев.