Книга Кремль 2222. Преображенская площадь - Алексей Волков

Если… Но как?

– Надо будет вернуться и посмотреть, кто победил. Вот… – как нечто само собой разумеющееся выговорила девушка.

– Какая, в сущности, разница? У нас там друзей нет. Если победили нео, нам там делать нечего. Да и шайны, если отбились, на месте стоять не будут. Отойдут куда-нибудь на время. Принцип прост. Один раз нападение сорвалось, однако через некоторое время обязательно будет второе. В любом случае мутанты уничтожены не все. Позовут других, соберут больше сил и обязательно повторят. Да, конечно, проследить бы не мешало. Все равно надо узнать побольше о новых гостях. Но, может, сейчас все и узнаем. Главное – общий язык найти, а уж средства заставить говорить всегда найдутся.

Намек на пытки монах сделал буднично. Но кто церемонится с потенциальным врагом? Гуманизм касается исключительно своих.

Пленный явно не понял, что речь идет именно о нем. Наконец-то выглянула луна, и в ее неверном, но все-таки вполне достаточном свете было видно невозмутимое монголоидное лицо воина. Руки его оставались связанными, ножны – пустыми.

– Мне одно интересно – ваши-то не пострадали? Мы ведь не знаем, откуда появились шайны. Могли пройти вашим путем. Ясно, что это – тоже разведка, а в таком случае захваты языка, нападения – дело обычное.

– Рубятся они неплохо, – вставил Денис. – Я с двумя еле справился.

Вроде и похвалил противника, однако и свои достоинства подчеркнул. Но Денис был потомственным дружинником, носителем соответствующих генов, с раннего детства овладевал нелегким воинским мастерством. Считалось, такой в бою стоит минимум десятка обычных людей. Или противник тоже занимается селекцией человеческого материала? Может быть. Перед войной повсюду велись эксперименты с наследственностью.

Девушка ожгла взглядом, а вот что в нем было, дружинник не понял. Кто вообще в состоянии понять женщин?

– Наши дальше. Ближе к куполу, – в тоне Лины не было никаких переживаний. – Вот…

Словно судьба ее товарищей должна заботить случайных спутников, но только не ее.

– Ладно. С вашими потом разбираться будем. Шайны сейчас важнее. Как-то они проникли под купол. Необходимо узнать, сколько их по ту сторону. Раньше народы Азии были самыми плодовитыми. Если их и теперь много… Вот только на каком языке с ним разговаривать?

– Можно, я его осмотрю? У него же что-то с рукой. Вот…

– Осматривай, – Михаил надавил на плечо пленника, так что тот был вынужден сесть. – Мы ж не нелюди какие… Света-то хватит?

Конечно, луны было маловато, так ведь всего и требовалось: понять, нет ли переломов, или все обошлось ушибами. Вот если бы речь шла о ранах, проблем было бы больше. По счастью для пленника, обрушившаяся на него дубина не имела вставленной в нее арматуры. Иначе варианты могли быть куда хуже.

У Дениса был повод считать себя неудачником. Он бы согласился не на царапину, а на настоящую рану, лишь бы его перевязали нежные девичьи пальчики, а не грубые пальцы монаха.

Луна, кажется, стала светить ярче. Или глаза привыкли к нынешнему освещению, или сыграл роль какой-то каприз разбалансированной природы. Мало ли чудес на свете? Ну или хотя бы в Москве?

Лина меж тем что-то очень тихо сказала Сеню, потом шагнула к пленному, склонилась над ним и стала осторожно ощупывать руку.

– Его бы развязать. Вот…

– Будет хорошо себя вести, развяжем. Доброе отношение заслужить надо, – спокойно заметил Михаил.

Он шагнул в сторону, чтобы не создавать девушке тени. Подумал, полез в разгрузку, но зачем – осталось невыясненным.

Покой резко прервался подобием беззвучного взрыва. Лина вдруг что-то коротко выкрикнула на непонятном языке, резко выхватила саблю и обрушила ее на оказавшегося ближе всех Дениса. Пленный взвился, прямо из неудобного положения прыгнул на Михаила; руки шайна почему-то оказались свободными, и в правой сверкнул в лунном свете кинжал. И – практически одновременно – на Петра напал Сень.

Трое на троих да с учетом внезапности было вариантом едва ли не идеальным. Только противником надо было выбрать кого-то другого. Очень много схваток начинается абсолютно внезапно, когда никаких подлостей от судьбы не ждешь, и потому мгновенная реакция на любое нападение стала инстинктивной. Кто хоть однажды не отреагировал соответственно, того больше нет в списке живых.

Как большинство поединков на предельно малых дистанциях, этот тоже длился какие-то секунды. Петр с неожиданным проворством уклонился от клинка, шагнул навстречу доставшемуся ему противнику, начавшему было подобие танца, и резко, без затей двинул того кулаком. Сень отлетел, упал и застыл в неподвижности и молчании.

Михаил отреагировал иначе. Левая рука его была в одном из бесчисленных карманов разгрузки, но правая лежала на автомате, и монах инстинктивно надавил на спусковой крючок. Короткая, на два патрона, очередь прозвучала для остальных подобием грома. Удар свинца отбросил шайна назад. Наверняка монах старался попасть куда-нибудь в плечо или руку – чтобы оставить противника в живых, только вывести его из строя. Но когда стрелять приходится в упор, а враг распластался в стремительном движении, ни о какой меткости не может быть речи. Все решает прихотливая судьба, а она этой ночью явно была не на стороне уроженца далекой Азии. Небольшое смещение в прыжке – и пули вошли совсем не туда, куда надо. Михаилу захотелось выругаться, вопреки воспитанию и сану, да толку от той ругани!

Но хуже всех пришлось Денису. Дружинник машинально ушел от удара кульбитом, приземлился и выхватил клыч. Разум отказывался всерьез воспринимать случившееся. Но в бесчисленных тренировках мастера порою заставляли отрабатывать внезапное нападение, и тело действовало само в соответствии с крепко вдолбленными привычками. Парирование, машинальный переход в контратаку, а затем рука вдруг сама прекратила движение, не позволила ему завершиться закономерным финалом. А вот Лина сомнений не знала, и ее ответ на секундное замешательство едва не стоил Денису жизни. Мужчина буквально в последний момент сумел уклониться, и лишь самый кончик сабли вскользь прошелся по кольчуге.

Дениса спасало то, что губило. При равной подготовке мужчина превосходит женщину в рукопашной. Просто за счет более быстрой реакции и большей мышечной массы. Если бы противником девушки был обычный человек, то исход боя был бы иным. Так ведь и если бы противником Дениса был мужик, то молодой воин тоже бы не церемонился. Дружинник Кремля, носитель D-гена, он не уступал любому мыслимому бойцу, – если не брать в расчет роботов и некоторых из нынешних чудовищ.

Поворот, взмах, и сабля Лины вдруг вырвалась из руки, взлетела, а потом, в полном соответствии с законом тяготения, упала на землю. Девушка еще машинально провожала взглядом оружие, не осознавая случившееся, а Денис уже молнией подлетел вплотную и заграбастал Лину так, что она не могла шевельнуться.

Она все-таки попыталась нанести вполне ожидаемый удар по уязвимому мужскому месту, только даже для движения коленом места не было. Опять сыграла роль мышечная масса. Широкоплечий дружинник против очень сильной и ловкой, однако все-таки девушки. Правда, сделать что-то еще Денис тоже не мог. Ситуация получалась патовой. Но помимо их двоих были монахи, а вот напарника Лины и недавнего пленного в расчет уже можно было не брать. Михаил лишь взглянул на шайна, точнее, на его раны, и поневоле потерял интерес. Что за удовольствие наблюдать агонию? Последние трепыхания, судороги, несколько мгновений, а затем полная и окончательная неподвижность. Иных вариантов при таких попаданиях не бывает. Ранения, не совместимые с жизнью. Оба ранения.