Книга Полторы минуты славы - Светлана Гончаренко

Сейчас Надя тоже выглядела замечательно. Стас, во всяком случае, таких женщин еще ни разу не встречал. Деловой костюмчик странного красного цвета с нездешним, европейским шиком обтекал ее стройную фигуру. Вырез у пиджака был узкий, но бесконечный, почти до талии. Он позволял видеть нежные, обтянутые смуглой кожей косточки ключиц и грудины. При некоторых поворотах Надиного тела в вырез выглядывали две идеально круглые, крутые и очень немалые возвышенности загорелой груди.

«Интересно, настоящие они или фальшак, как здешние фикусы?» — задумался Стас.

Он с трудом отвел взгляд от возвышенностей к Надиному лицу и тут уж совершенно запутался, отделяя правду от искусного женского вымысла. Надин лоб до самых бровей скрывала густейшая рыжая челка. Носик был неправдоподобно совершенный и бледный, а яркие литые губы напоминали пылающее сердце с валентинки большого формата. Зато Надины глаза уже не имели сил казаться хотя бы бледно-голубыми. Цвет ушел из них бесследно, растворился. Гладкие щеки где крошечной вмятинкой, где легкой припухлостью подтверждали неотменимые Надины тридцать пять лет (а по серьезным документам и все сорок три).

Грубый мизантроп и женоненавистник Стас прикинул про себя: «Шикарная. Но жизнь ее здорово потрепала!»

Вслух он задал дежурный вопрос о сериале и незнакомце. Надя смятенно дрогнула лицом (резкой мимики, кроме улыбки во все зубы, она избегала). Посмотреть кассету все же согласилась.

— Давайте сразу и девчонок пригласим — тех, что были тогда в агентстве. Менеджеров, охранников тоже. Пусть посмотрят! — потребовал Стас.

— Нет, — твердо отрезала Надя. Низкий сипловатый голос прибавлял ей шарма, но тоже не молодил. — Сначала запись посмотрю я. Думаю, большего не потребуется. Я оберегаю моих девочек от всего грубого и неприятного, чего не всегда можно избежать в нашей профессии.

— Чего там, на кассете, такого уж грубого? — не понял Стас. — Мужик стоит, и все. Одетый с головы до ног.

Надя пронзила его блеклой, ускользающей голубизной усталых глаз.

— Не все понимают, что модель — это творческая профессия, — сказала она. — Большинство мужчин полагает, что модели — не полноценные личности, не глубокие самодостаточные натуры, а то, что состоятельным людям подают на сладкое. Поэтому я настаиваю, чтобы пока мои девочки оставались в стороне от этого неприятного дела.

Стас пожал плечами, взял пульт. Небрежно промотав парад купальников, он остановил кадр с открытой дверью и призрачным силуэтом в ней.

— Вот он, этот мужчина. Узнаете его? — спросил он Надю.

Надя смотрела на экран и молчала.

— Ну? — поторопил ее Стас. — Видели вы его?

— Думаю, да. А может, нет, — был ответ.

— Как это понимать? Напрягите-ка память!

— Слишком у вас тут в кадре темно, плохо видно. Поближе нельзя показать?

— Нельзя.

— Тогда ничего определенного сказать не могу. Но этот мужчина не из тех, с кем мы сотрудничаем, — не фотограф, не стилист, не дизайнер. Он не сотрудник салона одежды, не рекламный агент и даже не налоговый инспектор. Я не помню его силуэт. Знаете, я не один год в модельном бизнесе и привыкла с ходу запоминать очертания фигуры человека. Вы меня понимаете?

— Вполне. Я сам такой. Значит, вы никогда не видели этого человека?

Надя задумчиво сплела пальцы, смуглые, длинные и когтистые.

— Определенного я ничего сказать не могу. Может, и видела. Вокруг модельного бизнеса всегда крутится множество темных и грязных людей — сутенеры, извращенцы, просто похотливые самцы. Их тьма! Всех не упомнишь. Я каждый день их встречаю и стараюсь оградить от них моих девочек. Я хочу взять все на себя! Девочки еще не знают, сколько силы воли им понадобится, чтобы тысячу раз в своей карьере сказать «нет». Я их этому учу. Но нас-то к подобным трудностям никто не готовил!

Она подняла глаза на свой лучезарный портрет.

— Хорошее фото, — заметил Стас, чтоб поддержать доверительный тон беседы.

— Это меня Бремер в Лондоне снимал. Если б вы знали, через что пришлось мне пройти и здесь, и в Европе!

Стас сочувственно вздохнул. Вообще-то ему нетрудно было представить, через что.

Надя прищурилась:

— Думаю, этот ваш человек в капюшоне из тех, что приходят сюда разжиться девочками. Они к нам каждый день лезут. Грубо говорят, чего хотят, называют цену. Когда им показывают на дверь, хамят. Начинают грубо домогаться. Если б вы знали, сколько мужчин пристает ко мне ежедневно!

Стаса это множество не интересовало. Ему был нужен только один.

— Этот, в капюшоне, тоже? Именно этот мужчина к вам приставал?

— Возможно. Он как раз из таких! Сами посмотрите — грубые сильные руки, ноги с кривизной. Голова чуть ушла в плечи. Агрессивно сексуален. Такие обычно близки к криминальным кругам.

Стас зауважал Nady’ю. Кое-чему ее жизнь научила. Пожалуй, права! У призрака и в самом деле стать братка, пусть и не самого зверообразного.

— Значит, вы считаете, что именно этот человек к вам приставал? — попытался уточнить Стас.

— Возможно, да. Возможно, нет.

— Ну, так мы с вами далеко не уедем! — сказал Стас и решительно встал со стула. — Не помните, так и скажите. Теперь позовем ваших девчонок!

Надя тоже вскочила, качнув смуглыми полусферами в вырезе:

— Погодите! Зачем травмировать их психику такими гадостями? Большинство еще школьницы. Двум только недавно исполнилось по тринадцать лет!

— Тогда отправьте их арифметикой заниматься, а не учите мельтешить ногами в заведении, где к ним пристают!

— Модель — творческая профессия, — сипло и обиженно вскрикнула Nadya. — Вы рассуждаете как животное, как стандартный похотливый мужчина!

Стас тоже разозлился:

— А я в бабы и не записывался! Можете сколько угодно называть показ задницы творчеством! Только потом не удивляйтесь, что к вам пристают и цену назначают, пусть вы даже и в возрасте.

Надя замерла со странным выражением на своем неподвижном, тщательно оберегаемом от гримас лице. Стас понял, что хватил лишку. Он поспешил исправиться:

— Я не вас лично имел в виду, когда сказал про возраст. Это обобщение! Вам и сорока не дашь. Но только теперь вы меня послушайте: если б вы знали, сколько я раскрыл случаев изнасилования всяких творчески оголенных дур. Учите вы их говорить «нет» — прекрасно! Молодец! Снимаю шляпу! Но их голая задница говорит «да», и куда громче. Я тоже профессионал и тоже знаю жизнь.

Надя уже взяла себя в руки и успокоилась. К тому же профессионалов она ценила.

— Да, по-своему вы правы, — обреченно вздохнула она. — Мужчина по природе своей груб и полигамен. Увы, это закон. Я ни разу не была близка с мужчиной, который бы не бросил меня. Они все ушли! Даже тот датский почтальон, что полтора года жил за мой счет и был при этом страшен как смертный грех. Даже семидесятитрехлетний сомалиец, которому я родила дочь. Даже мой финский муж, тупой, как еловая доска. Даже подлец Десницкий…