Книга Поместье любовных грез - Сильвия Торп

Памела вздохнула. Как же сильно Сюзан Таррингтон должна была любить своего мужа и каким мужеством обладать, чтобы хранить верность и молчание своему единственному на протяжении тридцати лет.

– Помню, дело близилось к вечеру, – рассказывала няня. – Я ухаживала за сэром Хамфри в большой спальне. Не один раз я думала, что он уже покинул этот мир, так неподвижно и тихо он лежал, но вдруг однажды глаза у него открылись. «Няня, – говорит он мне своим несчастным, слабым голосом, – ты должна мне помочь. Прежде чем я умру, нужно исправить величайшую несправедливость». Потом он рассказал мне про то, что они с Сюзан – муж и жена, а их мальчик – наследник Тарриштона, и умолял меня найти бумаги, которые это подтверждают, и принести ему. «Где они? – спрашиваю я. – Расскажите мне, где они спрятаны». А он вместо этого глядит на что-то у меня за спиной с таким лицом, которого я прежде никогда не видела и, дай бог, уже не увижу.

Я оглянулась, а там, позади меня, в полумраке, стояла ее светлость. Как долго она там находилась, не знаю, но достаточно долго, чтобы услышать правду. Она постояла там еще немного, лицо ее было белое как смерть, а глаза пылали, а потом оттолкнула меня и наклонилась над ним. «Где они? – спрашивает она со свирепым видом. – Где эти лживые бумаги?» Он не отвечает, тогда она берет его за плечи и начинает трясти, прости ее Господи, и он отдает Богу душу! «Где? – твердит она. – Где?» – но он молчит, и она, в конце концов, отпускает его. «Он умер! – говорит она, а потом поворачивается ко мне и добавляет: – Ты никому об этом не расскажешь! Джейсон Хоксуорт вот уже десять лет как уехал из Таррингтона, и, может статься, он уже мертв, и я не допущу, чтобы мой внук лишился наследства, а я сама подверглась позору из-за этой женщины. Помалкивай, и я позабочусь о том, чтобы за тобой как следует ухаживали до конца твоих дней».

Слабый старческий голос смолк, и на какое-то время установилась тишина. Памела думала о Джейcоне и о том, что эта тайна для него значила. Ведь раз доказательств нет, не станут ли откровения няни скорее проклятием, чем благом. Не испытает ли он лишь еще большую горечь, узнав, что, хотя клеймо, которое он носит всю свою жизнь, незаслуженно, ему придется носить его вечно? Рассказать ему или умолчать?

– И вот я ничего не рассказала, – спустя какое-то время продолжила няня. – Не столько из страха перед миледи, сколько из-за малютки. Она искала бумаги – да и меня тоже заставляла искать, – но так никогда их и не нашла. И все не давала покоя бедняжке Сюзан. Казалось, вся ее ненависть обрушивалась на эту несчастную женщину. Она ее травила, поносила, и в конце концов та не выдержала и наложила на себя руки. Наверное, решила, что ей больше незачем жить, когда ее муж умер и сын тоже – так она думала.

– Но он вернулся, – произнесла Памела приглушенным голосом. – И если бы не мстительность леди Таррингтон, он застал бы свою мать живой!

– Зло порождает зло, – обреченно сказала няня. – Я умоляла миледи рассказать правду, нo она скорее умрет, чем это сделает. Она думает – я слишком старая и слабая, чтобы пойти против нее, но ошибается. Теперь вы знаете правду и должны предать ее огласке. Вы здесь единственная, кто не побежит к миледи доносить о том, о чем я рассказала.

– Да, я не стану этого делать, – сдержанно согласилась Памела. – Но даже если я расскажу эту историю, в нее не поверят без доказательств.

– Вы получите доказательства, дорогая моя! Завещание сэра Хамфри и другие бумаги, которые он спрятал вместе с ним.

– Но вы сказали, что их не сумели найти!

– Я сказала миледи, что так и не нашла их, хотя я знаю, где они! – Няня через силу улыбнулась.

– Где они? – Голос Памелы уже срывался от волнения. – Где они сейчас?

– Все там где, где сэр Хамфри их спрятал, – в тайнике детской комнаты, которую вы называете комнатой для занятий. Он случайно обнаружил его, когда ему не было и шести лет, и только мы с ним знали об этом. Вот он и прятал там все свои сокровища, а я догадалась, что он положил туда и бумаги. А теперь внимательно слушайте – я расскажу, как их найти. Тайник находится за средней панелью в нижнем ряду, между окном и камином. Вам следует посильнее нажать на верхний левый угол этой панели и в то же самое время на середину той, что соседствует с ней справа. Она сдвинется, вот увидите, и за ней откроется шкафчик. Учтите: вам нужно забрать бумаги оттуда и отнести их молодому Джейсону до завтра, прежде чем вы отправитесь в путь.

– Обещаю, что я это сделаю, – с дрожью в голосе сказала Памела. – Он будет очень вам благодарен, няня!

– Не нужно мне от него никакой благодарности! Теперь он получит все! Имение, имя Таррингтонов, возможность отомстить моей хозяйке за страдания его матери. И незачем будет причинять вред малютке! Ну, бегите, да смотрите, чтобы вас никто не заметил…

Памела бросилась в комнату для занятий. До встречи с Джейсоном оставалось более часа. Войдя в бывшую детскую, она с трудом подавила крик у камина сидел Эдвард.

Когда она вошла, он встал.

– Я напугал вас, мисс Фрэйн?

Памела попыталась скрыть тревогу, вызванную его присутствием. Ее первой реакцией стало желание немедленно убедиться в том, что Стивен крепко спит и ему ничто не угрожает, но она понимала – поддаться этому порыву означало бы выдать себя, показать, что ей известны намерения Эдварда относительно мальчика. Он конечно же не стал бы спокойно дожидаться ее возвращения, если бы причинил мальчику какой-то вред, пришла она к выводу.

– Я не ожидала застать вас здесь, – сдержанно сказала она. – Что вам угодно?

– Не слишком дружелюбное приветствие! – усмехнулся Эдвард.

Памела вдруг испугалась, что он опять станет ее домогаться, и ей стало не по себе, когда она осознала, насколько изолирована эта часть дома. Благоразумно держась поближе к двери, она тем же отчужденным тоном произнесла:

– Я стараюсь соблюдать приличия, мистер Истли, но это все, на что вы можете рассчитывать. А теперь, с вашего позволения, мне нужно удостовериться, что дети спят, а после закончить укладывать вещи, так что желаю вам спокойной ночи.

Она вышла, решив, что, заглянув к Стивену и Мелиссе, удалится в свою собственную комнату в надежде, что Эдвард уйдет, но при этом она напряженно размышляла, что ей делать, если он останется. Памела взяла лампу с полки в коридоре и открыла дверь в комнату Мелиссы, ладонью заслоняя свет. Кровать оставалась в полумраке, но глубокое, ровное дыхание девочки убедило ее, что Мелисса спит.

В комнате Стивена Рассет приподнял голову, когда дверь открылась, но Памела шепотом заговорила с ним, и пес снова успокоился. Стивен тоже спал, подсунув руку под щеку, и она вдруг ощутила жалость, в первый раз осознав, что будет означать для него оглашение правды. Если бы речь шла не о Джейсоне, а о ком-то другом, вряд ли она заставила бы себя предать дело огласке.

Она вышла обратно в коридор, и, пока ставила лампу на полку и брала свечу, чтобы ее зажечь, из комнаты для занятий появился Эдвард. Он какой-то момент стоял, наблюдая за ней, потом произнес насмешливым тоном, озадачившим и вызвавшим в ее душе некоторое беспокойство: