Книга Пообещай мне лунный свет - Кэрол Финч

Весь день они ехали молча, сделав только небольшой привал, чтобы дать лошадям передышку. Когда Лоутон объявил, что пора разбивать лагерь для ночлега, Кейро тотчас же отправилась собирать хворост для костра.

Проклятие, она замерзла до полусмерти! А то, что Лоутон не проявлял никаких признаков дискомфорта, только подтверждало ее мысль о том, что в жилах этой змеи течет холодная кровь, невосприимчивая к зимней стуже. Ничто не могло смутить Лоутона Каменное Сердце — ни дождь, ни буря, ни мокрый снег… ни женское презрение.

Перекусив консервированными бобами, сушеными фруктами и бисквитами — Лоутон отметил, что Кейро снова разложила еду на своей тарелке таким образом, чтобы блюда не соприкасались, — он взялся за лопату и начал устраиваться на ночлег. Поскольку Кейро запретила ему напевать, Лоутон стал насвистывать любимую мелодию.

Кейро угрюмо наблюдала за ним.

— Надеюсь, эта могилка не для меня, — саркастически заметила она. — Я бы предпочла покоиться в менее укромном месте, чтобы проезжающие мимо путники могли прочесть на надгробии мое имя и в результате чего наступила моя смерть.

Лоутон вонзил в землю лопату с короткой рукоятью и бросил на Кейро ледяной взгляд:

— Ради всего святого, оставь свое ехидство! Я выкапываю яму для углей, чтобы ты не замерзла ночью!

— Благодарю покорно, я сама выкопаю все, что нужно, — заявила Кейро.

— Отлично, — сердито бросил Лоутон и сунул ей лопату. — Не сомневаюсь, ты лучше меня справишься с этой задачей, даже действуя одной рукой.

Вскоре Кейро пожалела о своем упрямстве. Копать мерзлую землю одной рукой было нелегко, но гордость не позволяла ей сдаться, хотя она совсем выбилась из сил.

Тяжело отдуваясь, она остановилась, проследила за тем, как Лоутон сгребает в яму угли из кострища, и в точности повторила его действия. Лоутон раскрыл было рот, намереваясь дать ей пару цепных советов, но Кейро только отмахнулась:

— Я все сделаю сама.

Лоутон пожал плечами:

— Как знаешь.

— Так я и поступлю.

И она выполнила свое обещание.

Прошло три часа, и на прерию опустилась морозная ночь. Кейро замерзла и только тогда сообразила, что не прикрыла уголь слоем земли, а просто загасила его. В последние дни она и без того никак не могла согреться, а теперь еще и земля под ней стала такой же холодной, как морозный воздух.

Она поглубже зарылась в свой спальный мешок и попыталась согреться, но ей это не удалось. Стуча зубами от холода, она искоса посмотрела на Лоутона — он приподнялся на локте и откинул край одеяла, приглашая ее разделить его уютное ложе, подогреваемое тлеющими углями.

С замерзшего языка Кейро чуть было не слетел совет, куда он может засунуть свои угли, но в конце концов она решила забыть о гордости. Или она останется на своем месте и замерзнет насмерть, или ляжет спать вместе с этой змеей. Инстинкт самосохранения возобладал над замерзающим самолюбием.

Стараясь держаться гордо и независимо, насколько это было возможно, Кейро перебралась к Лоутону и нырнула под одеяло.

— Я хочу, чтобы ты правильно понял мой поступок. Я собираюсь только погреться, — надменным тоном заявила она.

— А разве я прошу чего-нибудь еще? — удивленно спросил Лоутон.

— Нет, но я знаю, в каком направлении работает твой изобретательный ум, — язвительно бросила Кейро, сворачиваясь клубком возле горячей груди Лоутона.

— Спокойной ночи, — прошептал он ей па ухо.

Кейро твердила себе, что это уголь, тлеющий под ее постелью, подогревает желания, которые начали пробуждаться где-то глубоко внутри ее. Однако вскоре ее тело охватил настоящий пожар. Стоило ей устроиться рядом с Лоутоном и ощутить такой знакомый запах его кожи, как она будто вспыхнула вся изнутри. Он невзначай коснулся рукой ее бедра, и кровь забурлила в ее жилах. Она лежала на боку, прижимаясь спиной к его груди, повторяя изгиб его могучих бедер. Ощутив, как его теплое дыхание ласкает чувствительное местечко у нее за ухом, Кейро задрожала, но не от холода, а от нахлынувшего мощной волной желания.

Она попыталась убедить себя в том, что близость Лоутона не доставляет ей ни малейшего удовольствия, достаточно вспомнить, как бессовестно он с ней обошелся. Боль в плече постоянно напоминала о горькой обиде. Но даже ранив ее гордость и разбив сердце, Лоутон все еще имел власть над ее слабым женским телом. Тепло, исходившее от него, будило в ней воспоминания о минутах любви, которую они дарили когда-то друг другу. Ее тело отзывалось на каждое движение Лоутона.

Проклятие! Неужели у нее нет ни капли силы воли, ни крупицы здравого смысла?! Этот человек пытался ее убить и, — что, пожалуй, было еще хуже — думал, будто она способна убить его. Так почему же она все равно хочет его?

Если Кейро вела борьбу с вероломством своего тела, то Лоутону пришлось хуже вдвойне. Чувствуя, как прижимается к нему соблазнительное тело этой девчонки, он невольно вспоминал безумное наслаждение, охватывавшее их обоих, когда они забывали о перебранках и откликались на зов страсти, которую пробуждали друг в друге. Прикосновение ее тела сводило его с ума. Он чувствовал, как его кровь закипает от желания, пульсируя внизу живота.

Лоутон знал, что не уснет, пока Кейро лежит рядом. Самообладание ему изменило. Попытка сопротивляться исходившему от нее искушению неизменно только усиливала его мучения. Он уже начат привыкать к ее ненависти, но не мог жить без ее любви.

Лоутон, не отдавая себе отчета в том, что делает, провел ладонью по бедру Кейро. Когда же он это осознал, было уже слишком поздно. Страстное желание захлестнуло его, и он потянулся губами к Кейро, желая забыться в сладостном поцелуе. Он накрыл ее тело своим, стараясь не задеть раненое плечо, раздвинул ее ноги коленом и скользнул рукой по ее животу вниз.

Его пальцы коснулись пояса ее бриджей, и Кейро почувствовала, что ей не хватает воздуха. Она вовсе не собиралась отвечать на это его движение, однако сделала это почти инстинктивно, руководствуясь не разумом, а движением души и тела. Да, она хотела близости с ним и ничего не могла с собой поделать.

Рука Лоутона скользнула ей под рубашку и коснулась розовых бутонов сосков. Кейро почувствовала, будто что-то внутри ее взорвалось и излилось горячей волной внизу живота. Она задыхалась, чувствуя, как Лоутон губами жадно вбирает в себя ее затвердевшие соски. Его руки ласкали се бедра, живот, шею, плечи.

Его поцелуи и ласки, полные такой страсти, заставляли сердце Кейро замирать от удовольствия. Она начала отвечать ему — поцелуем на поцелуй, лаской на ласку. Ее руки неутомимо совершали новые открытия, жадно скользя по мускулистой груди, жестким худощавым бедрам. Однако прикосновения и ласки не могли усмирить желание, пронизывавшее Кейро, словно раскаленный добела стержень. Она стремилась воспарить на самую вершину наслаждения, слившись с Лоутоном душой и телом, став с ним одним целым.