Книга Ставка на любовь - Шарон Сэйл

Но когда колено Ника осторожно раздвинуло ее бедра, касаясь узких нейлоновых трусиков, это слишком живо напомнило ей о вчерашней попытке Лукаса изнасиловать ее. Настроение было непоправимо испорчено, и Ник сразу же почувствовал это, мысленно проклиная себя за то, что поторопился.

— Я не хотел тебя обидеть, просто я без ума от тебя и мне очень трудно сдерживаться, — мягко произнес он, сдувая с ее лица непослушный локон. — Поверь, я никогда не причиню тебе зла. Прошу тебя, пожалуйста, не надо меня бояться…

Затаив дыхание, он ждал ее ответа.

Глядя на его трепетавшие ноздри и полные страсти потемневшие глаза, она неожиданно призналась в том, в чем ей не следовало бы признаваться мужчине.

— Знаешь, сейчас я была в твоей власти, и ты мог делать со мной все, что угодно, — тихо сказала она.

— Ни за что на свете я не стал бы насиловать тебя Госпожа Удача, — улыбнулся Ник, нежно гладя ее по щеке.

Покачав головой, она перехватила его руку, не позволив скользнуть ниже.

— Нет, ты не понял. Мне слишком легко в тебя влюбиться. Ник…

Он нежно потерся носом о ее шею, слегка целуя и дразняще покусывая мочку уха.

— Ты говоришь об этом словно о чем-то ужасном, — тихо сказал он.

— Я не могу любить тебя. Я никогда не полюблю игрока, — сказала Лаки, и в ее голосе явственно прозвучало искреннее сожаление.

Интересно, откуда у нее такое стойкое отвращение к игрокам? Ник еще раз убедился в том, насколько мало он знал женщину, лежавшую в его объятиях.

— А что в этом такого? — с недоумением спросил он. — Играю я очень редко, хотя и владею казино.

— Джонни был завзятым картежником. Он очень много играл и этим погубил не только себя, но и всю семью…

Ник сел в постели. Разговор принимал серьезный оборот. Он чувствовал, что между ним и Лаки быстро вырастала стена, которую он едва ли сможет преодолеть.

— Ты же сама работаешь в казино! Как же ты можешь огульно осуждать всех, кто… включая и меня!

— Тебя я не осуждаю, — сухо произнесла Лаки, поднимаясь с постели. — Просто я не хочу любить игрока.

У Ника болезненно сжалось сердце. Он никак не мог найти подходящих слов, которые дошли бы до ее сердца.

— А что, если ты ошибаешься? Может, нам не стоит разрушать все с самого начала? Давай посмотрим, куда нас приведет взаимное влечение,

— Я хочу стать подругой одного, а не всех. Мне нужна одна любовь к одному мужчине на всю жизнь, — отчетливо выговорила Лаки.

— Черт побери! А не слишком ли многого ты хочешь, детка? — неожиданно сердито спросил Ник.

Эти слова мгновенно возвели между ними прежнюю неодолимую преграду.

— Да, Ник, я хочу многого! И хочу все отдать тому единственному, кого полюблю! — выпалила Лаки.

«Этим человеком хочу быть я!» — было написано на лице Ника.

Но вслух он этого не сказал, поэтому ей не пришлось искать в себе силы для решительного отказа.

— Не знаю, почему ты так сильно ненавидишь игроков, да и ты сама, похоже, не готова мне об этом рассказать. Однако мне кажется чертовски несправедливым то, что ты судишь обо всех мужчинах по делам одного!

Он быстро вышел из спальни, не дав ей времени на возражения. Впрочем, она вряд ли нашлась бы с ответом. В его словах было слишком много правды.

— Куда ты? — неуверенно спросила она, следуя за ним к двери. Ей внезапно показалось, будто она сделала что-то не так.

— Домой, переодеться. Домой, чтобы проверить, как там отец. Домой, чтобы выяснить, не удалось ли полиции обнаружить новые сведения о человеке, который хочет меня убить. Как видишь, у меня полным-полно хлопот. Мой отец любит повторять: «Грешнику нигде не найти покоя». Наверное, я и есть тот самый грешник, потому что мне действительно нигде не найти покоя. Ведь ты считаешь каждого игрока грешником?

В его голосе прозвучало не только негодование, но и глубокая обида, что поразило и испугало Лаки. Значит, она и впрямь много значила для него?

— Ник, мне очень жаль, — прошептала она.

— Мне тоже. Лаки. Мне чертовски жаль, что… — признался Ник. Он был не в состоянии долго сердиться на нее. — Ладно, побудь дома, пока не почувствуешь, что снова можешь выйти на работу. Береги себя.

Она кивнула, изо всех сил сдерживая внезапно подступившие слезы.

Он уже почти вышел за дверь, но не выдержал и обернулся. Увидев, что глаза ее увлажнились, он вспомнил, как ночью она рыдала во сне, а он так и не узнал почему. Это заставило его вернуться, чтобы поцеловать ее на прощание.

Она инстинктивно приподняла подбородок, чтобы встретить его губы. Когда Ник поцеловал ее, земля ушла у нее из-под ног. Одно его прикосновение заставляло ее забывать обо всем на свете. Даже голова слегка закружилась.

— Маленькая упрямица, — проворчал Ник, с трудом отрываясь от ее губ. — Ты ошибаешься. Лаки Хьюстон. Ошибаешься насчет меня, насчет нас обоих. В один прекрасный день ты признаешься себе в этом, и тогда сама придешь ко мне. — Его губы скривила сардоническая усмешка. — И самое интересное знаешь что? Я уже с нетерпением жду этого дня…

Флаффи Ламон подвела Лаки поближе к окну, чтобы при дневном свете получше рассмотреть ее избитое лицо. Хозяйка была шокирована произошедшим с Лаки инцидентом, но все же не раз повторила ей, что она еще легко отделалась — могло быть гораздо хуже!

— Да… Пожалуй, за неделю все практически зажило, — бормотала она, поворачивая подбородок Лаки то в одну, то в другую сторону. От громадного синяка почти не осталось следа.

— Снаружи зажило, наверное, — вздохнула Лаки. — Зато внутри — страшная сумятица…

Флаффи озабоченно нахмурилась. Всю эту неделю она не без основания подозревала, что попытка изнасилования была не единственной причиной душевных мук ее молоденькой подруги.

— Не надо так делать, дорогая, — сказала она, разглаживая пальцами едва заметные морщинки на переносице Лаки. — От печальных гримас возникают морщины, разве ты этого не знаешь?

— Ах, Флаффи! — еще выразительнее скривилась Лаки. — Мне сейчас не до этого…

— Это ты сейчас так говоришь, когда у тебя нет ни единой морщинки! — недовольно фыркнула старушка. — Подожди! Доживешь до моих лет, пожалеешь о своей беспечности!

Дружески обняв Флаффи, Лаки задумчиво поглядела на выбившийся из прически старушки локон. На этой неделе цвет ее волос представлял собой нечто среднее между блондинкой и платиновой блондинкой, и назывался он «горячий мед».

— Если я доживу до твоих лет, надеюсь, я, как и ты, не потеряю интереса к жизни, — задумчиво сказала Лаки, поправляя прическу старушки.

— Ты это серьезно? — удивленно приподняла брови Флаффи.

Опустившись в кресло. Лаки уставилась в пол.