Книга Жертва страсти, или Роман в стиле порно - Анна Дубчак

– Нравишься. Но я предпочитаю быть свободным. Ну чего ты стоишь, пойдем сядем и спокойно все обсудим. – Он заметно оживился и даже как будто расслабился.

Они вошли в комнату, где стоял накрытый к обеду стол. Женщина неопределенного возраста, войдя следом, внесла и поставила блюдо с горячими пельменями. Молча достала из буфета графин с водкой, еще один прибор и ушла, прикрыв за собой дверь.

– Выпьешь? – спросил Ядов.

– Немного. – Наталия чувствовала, что если сейчас не выпьет, то сойдет с ума от страха, который не отпускал ее ни на секунду. Он сдавливал горло и мешал дышать.

– Давай выпьем за удачу, – сказал Ядов и подбадривающе улыбнулся ей. – Не бойся, я тебя не обижу…

Она выпила. Затем еще и еще. Съела тарелку горячих пельменей и снова выпила. Голова у нее закружилась. Стало легко и хорошо. Но она еще осознавала, где находится и с кем, а потому решила молчать.

– Закуришь? – Это было последним, что она услышала. Дальше она почти ничего не помнила, кроме того, что у нее словно пропал слух, она оглохла и начала проваливаться куда-то, не ощущая собственного тела, ничего… Сознание полностью отключилось. И вместо страха перед сидящим рядом с ней человеком она испытала страх перед смертью, которая привиделась ей в каком-то странном полунищенском обличье, худая, бледная и какая-то лоснящаяся, липкая… Наталия захотела закричать, но не услышала своего голоса. Ей показалось, что она открыла рот и даже издала какой-то звук, но он растворился в наплывающей дурноте.

Глава 14

ВЫСТРЕЛЫ НА ФЕРМЕ

Она услышала какие-то голоса и проснулась. Это был голос Ядова. Он разговаривал с женщиной.

– …если понадобится промыть желудок, уговорите ее, пожалуйста… Мне нужно, чтобы она как можно скорее пришла в себя. Это очень важно.

– Хорошо, я сделаю все так, как вы говорите, но только ответьте на вопрос: когда вы вернетесь? Мне кажется, что вы уезжаете насовсем. Я чувствую это. Такие страшные вещи происходят кругом. Вы же слышали об убийстве Лоры? И Стас, и Майя, и этот ваш художник… Мне страшно, Лев Борисыч. Скажите: Марта, я не вернусь. И тогда я уж буду точно знать, что мне делать. – Голос у женщины был взволнованный. Но она разговаривала с Ядовым так, словно знала его давно и не боялась задавать лишних вопросов. Они были близки. Возможно, что она знакомая его родителей или вообще дальняя родственница. Наталия поймала себя на том, что в критические минуты всегда думает о всякой ерунде вроде этой: какая ей разница, что это за женщина?

– Да, Марта, вполне вероятно, что я не вернусь. На всякий случай сообщаю, что все документы оформил на одну женщину, ты ее хорошо знаешь. Она толковая и найдет выход из положения.

– А что будем делать с этими?

Наталия почувствовала, как у нее мороз побежал по коже. Неужели она сейчас услышит что-то об этих несчастных?

– Ничего. Они хорошо проинструктированы. Работа на свежем воздухе явно пошла им на пользу. Они все скажут, что их держали в заложниках. А где и кто, зачем и почему – они не знают. Их держали в закрытом помещении без окон, кормили сносно и, так и не получив за них никакого выкупа, отпустили. Завязали глаза, посадили в машину и везли почти весь день. Они так и не поняли, что с ними случилось. В противном случае их ждет смерть.

– Лев Борисыч, вы меня знаете, я никому ничего не скажу, но пообещайте мне, что, когда окажетесь на месте, пришлете письмо. Я ведь не чужая вам. Служила верой и правдой. Обещаете?

– Хорошо, Марта. Я пришлю тебе письмо. Но пока я не уезжаю. Я же тебе говорил…

– И вы верите, что они отыщутся?

– Эта девушка должна мне помочь.

– И вы уедете с ней?

– Да. Она мне нужна. А я – ей. Все, Марта. Мне пора. Сейчас придет автобус, и все будет кончено. Жди меня ближе к ночи, а девушке – ее, кстати, зовут Наташей – скажи, чтобы не волновалась. Покорми ее, приведи в чувство. Ну все, я поехал.

Раздались удаляющие шаги, затем хлопнула дверь и все стихло.

Наталия открыла глаза. Она лежала в спальне. Голова не то чтобы болела, но казалась какой-то невесомой, пустой. И зачем она только напилась? Лежа в чужой постели, в чужом доме, на чужой территории, рядом с абсолютно чужими людьми, она поклялась себе, что больше никогда в жизни не опустится до такого: надо же, переспать с незнакомым мужчиной, а потом еще вдобавок и напиться с ним. Прав был Логинов, абсолютно прав, когда советовал ей бросить свои идиотские расследования. Ничего, кроме нервотрепки и лжи, которой она себя окружила, в ее жизни не прибавилось. Разве что деньги… «Вот черт, придется этому преступнику отдавать его деньги, так просто мне не отвертеться…»

Она поднялась и, пошатываясь, подошла к окну. То, что она увидела, потрясло ее.

На территории фермы стоял небольшой автобус. Вокруг замерли вооруженные охранники – человек пять. Из барака выходили цепочкой люди. Мужчины в потрепанных костюмах, но при галстуках. Зрелище и горькое и комическое. Рядом с автобусом стояла «Мазда», в ней сидел Ядов. Судя по тому, что лицо его было как-то затемнено, Наталия поняла, что он снова надел маску. «Какой дешевый маскарад. На что он рассчитывает, что эти люди будут молчать? Не такие же они идиоты, чтобы испугаться этого безумца. Хотя, если они провели несколько месяцев на ферме и до сих пор не сбежали, это говорит само за себя». Она уже представила себе, как сегодня в вечерних новостях сообщат о возвращении пятидесяти чиновников: депутатов, представителей администрации, помощников министров, заведующих отделами мэрии и прочих… Это будет сенсацией. Попытки взять интервью наверняка закончатся отказом бывших «заложников» что-либо рассказывать о себе. Кому это приятно: признаваться в том, что они, вместо того чтобы создавать новые законы и следить за порядком в городе и области, наводили порядок в хлеву, ухаживая за коровами и вычищая навоз. Об этом, скорее всего, никто и никогда не узнает. Интересно, что Ядов сделает с водителем автобуса и охранниками? Убьет их как свидетелей этого дичайшего преступления или забудет о них тотчас же, как только поднимется по трапу самолета? И какая роль в этой игре отведется ей, Наталии? Она вчера от страха наговорила такого, что теперь ей придется не только возвращать деньги, но и лететь вместе с Ядовым если не за границу, то уж, во всяком случае, в Москву. Там у него наверняка открыт валютный счет, куда поступают деньги из Финляндии… В любом случае в Москве у него найдутся дела.

– Проснулись?

Услышав голос, она вздрогнула. В спальню вошла женщина, которую Ядов называл Мартой и которая прислуживала им за столом. Какая-то серая, неопределенного возраста, с непроницаемым лицом и равнодушными глазами.

– Марта, а что будет с водителем автобуса и охранниками?

– Не переживайте, это надежные люди. Хотите холодного соку?

– Да, конечно…

Марта ушла, и Наталия снова уставилась в окно. Двери автобуса захлопнулись. Сначала проехала «Мазда», затем автобус. И когда он поравнялся с окнами спальни, в которой находилась Наталия, стало ясно, что окна автобуса плотно зашторены. Раз на глазах пленников не было никаких повязок, значит, Ядов никогда уже сюда не вернется. Невозможно, находясь в автобусе, даже с зашторенными в нем окнами, не определить маршрут. Значит, Ядов тем самым подставляет новую хозяйку фермы, обрекая ее на серьезные неприятности и ввязывая в эту грязную авантюру. Это так, значит, он будет рассчитываться с Сарой за вложенные в журнал деньги (а то, что речь шла именно о Саре, не было никакого сомнения).