Книга Зачет по убийству - Александра Романова

— Сумки от Прада, — промурлыкала та. — Аня очень их ценила. Правда, у нас сейчас продается много подделок. Но отличить очень просто. Должны быть по-особенному прошиты швы, и каждая, самая маленькая металлическая деталь отмечена логотипом. Даже внутри.

— Да не то, дура! — рявкнул взбешенный олигарх. — Ты ведь недавно была в Мадриде, так? Что, неужели не можешь запомнить? Музей Прадо, Гойя. Тебе понравилось, потому что в этих картинах энергетика. К вечеру чтобы выучила назубок, поняла? Для начала расскажешь Абрамову, потом посмотрим.

— И растянула ногу, — подобострастно добавила испуганная Утопленница.

— Какую ногу? Думай головой! Все видят, что никакой ноги ты не растягивала! Даже врать надо уметь, понимаешь?

— Может, я пойду? — робко пролепетала я.

Иванченко махнул рукой, и я резво рванула к двери. Пусть дальше скандалят без меня!

Настя смело допивала третью чашку кофе, закусывая шоколадом. Никаких признаков отравления крысиным ядом на ней, слава богу, не наблюдалось. Мы с облегчением покинули особняк, и она рванула на работу, где ее ждала вечерняя группа, а я отправилась домой.

* * *

Дома я первым делом полезла в холодильник. А вы как думали? Я сегодня даже не завтракала, поскольку после бессонной ночи проснулась почти в два и сразу принялась за обед. С тех пор у меня во рту не было маковой росинки, а времени уже девятый час.

В отсутствие мамы разносолами я себя не балую. Масло, сыр, бекон и ржаные сухарики вместо хлеба. Черт возьми, ну как на столь скудном пайке я могла потолстеть? Сухарики вообще диетический продукт. В ста граммах всего-то — я изучила упаковку — триста двадцать килокалорий… гм… я почему-то была уверена, что существенно меньше. Интересно, а в сыре? Двести девяносто. Хотя жирность сорок процентов. Это что получается, лучше есть голый сыр?

Тут бы мне остановиться, но неведомая враждебная сила заставила меня потянуться к пакету с беконом. Пятьсот шестьдесят килокалорий на сто граммов! А масло — все семьсот! И я еще удивляюсь, что толстею!

Я открыла буфет. Овощи — это диетическое, тут никто не станет спорить. В кукурузе всего девяносто килокалорий на сто граммов. Съем баночку — это будет триста шестьдесят. Или тогда уж лучше на ту же сумму налопаться сыру? Сто двадцать пять граммов — почти целый пакет. А то набьешь желудок кукурузой, а через час опять проголодаешься. Овощи и фрукты — это ведь так, баловство. Говорят, самую долговременную сытость дает шоколад. Причем желательно не молочный, а горький, в нем калорий меньше.

Я добросовестно обозрела шоколадку. Ничего себе меньше — пятьсот тридцать шесть! Почти бекон! А это что? На полке заманчиво белела коробка «Рафаэлы». Как там в рекламе? Балерина сладострастно сообщает: «Это я могу есть, потому что это от него, а он думает о моей фигуре!» Наверняка воздушные кокосовые конфетки пребывают где-нибудь на уровне ржаных сухариков. Я вгляделась — и оцепенела. Шестьсот двадцать три килокалории на сто грамм! Дальше этого — только лопать ложками сливочное масло. Что за подлость — обманывать бедных балерин! У них и без того жизнь нелегкая, а тут еще коварные мужики будут подбрасывать тебе под нос сласти…

Настроение мое резко испортилось. Где-то я читала, что желающие похудеть должны ограничиваться тысячей килокалорий в сутки. Я ела в обед картошку, зажаренную с половиной пакета бекона, сыр и шоколадку. Тысячи две наверняка есть. Остается только решить, действительно ли я желаю похудеть.

Я подошла к зеркалу. Вполне приличное зрелище, но это лишь иллюзия. А вот если повернуться боком и совершить тщательный досмотр, обнаруживается страшная вещь. Вещь называется живот, и она выпирает. У сегодняшней Утопленницы, например, на этом месте была яма. Ладно, на яму я не претендую, но пусть хотя бы будет плоско! А еще, кажется, лифчик начал врезаться в тело. Или это мне мнится?

Я судорожно распихала продукты по местам, дабы не искушали, и глубоко вздохнула. Получается, надо считать потребляемые калории. Легко сказать! На упаковках сейчас, правда, эти мерзкие сведения пишут (специально, чтобы нервировать нас, несчастных женщин), но я же не все ем из упаковок. Та же картошка, или мясо, или вообще какая-нибудь гадость из студенческого буфета. Как быть с этим? Пусть даже удастся купить таблицу калорийности (кстати, где? В книжном я ее не видела, в магазине «Диета» тоже), вечно таскать ее с собой, что ли? А как узнать вес продукта? По-моему, в буфете ничего подобного не указано. Сколько наложат, столько и ешь. И вообще, если даже предположить, что я обойду эти препоны, получается, во время каждой трапезы придется заниматься арифметикой? Нет уж, лучше лопну с жира!

Тех, кто не забыл, что я математик, подобная реакция, возможно, удивит. Для них напомню анекдот.

Отдыхают наши в Турции. Все женщины крутят романы с местными красавцами, лишь одна от них шарахается. «Почему?» — спрашивает ее приятельница. «А где вы работаете?» — интересуется та. «На заводе». — «Вот представьте себе — приехали вы на отдых, а кругом — станки, станки…» Примерно то же и со мной. Еда — это святое, и портить ее тем, чем я занимаюсь на работе, не хочу и не стану.

Я в задумчивости снова побрела к зеркалу. Дело, похоже, не только в калориях. Настя уверяет: главное — не есть на ночь. А я что? Целый день в бегах, зато после театра нажираюсь. И результат налицо. То есть… я внимательно изучила свое отражение… пока не налицо, а лишь на живот и на грудь. Нет, завтра начинаю новую жизнь. После семи вечера — ни-ни, даже после Мариинки. Вот я какая непреклонная!

Обрадованная простым, но радикальным решением, я открыла холодильник и вытащила бекон. От аппетитного запаха громко заурчало в животе. Слопать, что ли, все без остатка, раз сегодня у меня последняя возможность? А почему, интересно, она последняя? Что изменится за ночь? Почему сегодня можно, а завтра будет нельзя?

Никому не советую преподавать математику. Это непомерно развивает логическое мышление в ущерб нормальным человеческим качествам. Логическое мышление нагло заставило меня сунуть бекон обратно и взять вместо него маленькую-премаленькую сушку, оптимистично названную «Простая». Думаете, оно разрешило мне ее съесть? Если бы! Я прочла «триста семьдесят килокалорий» — и принялась подсчитывать, сколько сушек умещается в пакете, дабы вычислить калорийность каждого экземпляра. Задача оказалась не из легких, и вскоре я, обозленная, бросила пакет, вышла из кухни и, поплотнее закрыв туда дверь, отправилась в свою комнату. Я решила пораньше лечь спать, чтобы — раз! — и наступило утро, а утром я, наконец, налопаюсь всласть.

Есть такое выражение: «На душе скребут кошки». Мои кошки скребли в желудке. Они ползали по нему, гневно рыча и требуя пищи. Заснуть при этих условиях было совершенно невозможно — особенно учитывая, что в туалете все сильнее шумела вода, навевая горестные мысли о сантехнике.

Через час я сдалась и спустилась на первый этаж, где у нас располагается круглосуточный магазин. Там я купила пакет однопроцентного кефира — тридцать шесть килокалорий на сто граммов. Правда, если вылакать все пол-литра, получится сто восемьдесят, то есть шестьдесят граммов сыра, но сыр я люблю, а кефир ненавижу. Он жидкий и противный, его много не выпьешь. А этот и вовсе оказался с добавлением полезнейших бифидобактерий, одна мысль о которых вызывает у меня омерзение. Представляя шастающих по пищеводу бактерий, я влила в себя стакан кефира. «Ну? — спросила я скребущих кошек. — Хотите еще?»