Книга Крылья рока - Роберт Линн Асприн

Наблюдая за приплясываниями Тиры, Харран почувствовал неприятный запах — более сильный, чем тот, что можно было бы списать на то, что Шал обмочился на столе.

— Тира, — воскликнул он, делая вид, что сердится, — ты снова шлялась на кухонную помойку?

Собака прекратила танцевать.., очень-очень медленно села, виновато прижав уши. Но не перестала смотреть на таз.

Харран печально поглядел на нее.

— Ну да ладно, — сказал он. — Мне все равно нужны только кости. Но это в последний раз, слышишь?

Подпрыгнув, Тира заплясала.

Подойдя к столу, Харран девятью-десятью уверенными движениями отделил мясо от костей.

— Хорошо, — наконец сказал он, протягивая Тире первый кусок. — Подходи, любимая! Сидеть! Взять!

«О, моя госпожа, — подумал он, — твой слуга услышал. Вооружайся. Бери свой меч. Скоро ты перестанешь быть потерянной.

Я верну тебя».

* * *

Потом врач некоторое время был занят приготовлениями. Он все хранил в тайне. Не было смысла посвящать пасынков в свои задумки или давать Райку возможность проследить за ним — Райку, плевавшему в Харрана при каждой встрече и обещавшему «разобраться с ним», как только Шалу станет лучше. Харран старался не замечать его. «Навоз» в последнее время активизировался, усложнив Харрану его обычную задачу зашивать, прижигать, накладывать лубки. А когда ему все надоедало, была Мрига.

Еще одно одинокое существо, косолапая девчонка-нищенка, найденная сидящей в полуголодном состоянии в сточной канаве Подветренной стороны, бессмысленно водя выброшенным куском железа по точильному камню. Поддавшись сиюминутному порыву, Харран забрал ее домой, плохо представляя, что будет с ней делать. Но очень скоро обнаружил, что принял необыкновенно правильное решение. У нее были золотые руки, хотя, похоже, теперь Мрига совершенно лишилась рассудка, если он вообще когда-либо был у нее. Любую работу она могла выполнять бесконечно долго, до тех пор, пока не остановят; даже во сне ее неугомонные руки продолжали безостановочно двигаться, и любую операцию ей достаточно было показать лишь один раз.

Особенно хорошо Мрига точила — пасынки все как один приносили ей свои мечи. Со временем Тира стала буквально боготворить девушку, что было довольно любопытным фактом: собака привязывалась далеко не ко всем. Что с того, что Мрига хромает и некрасива — меньше вероятность, что она уйдет или ее заберут у Харрана; она не может говорить — что ж, молчаливая женщина почитается за чудо, так, кажется, говорят?

А поскольку Харран был недостаточно богат, чтобы частенько позволять себе проституток, возможность иметь рядом Мригу давала ему еще кое-какие преимущества. Иногда, как нормальный мужчина, он испытывал определенные потребности, удовлетворить которые скрепя сердце заставлял Мригу, временами отчетливо понимая, что делает нечистое дело, за которое еще предстоит заплатить. Но чаще он не думал об этом. Расплата и вечность были слишком далеки от грязной действительности Санктуария и мужчины с откровенным желанием, которое требовало удовлетворения. Харран занимался этим, когда уставал от работы на пасынков и над своим колдовством.

Он предпочел бы оставить руку в термитнике — насекомые за несколько дней очистили бы косточки от оставшихся кусочков мяса, а заодно и от костного мозга, но термиты, стерильные комнаты для работы в храме и все остальное теперь были для него недосягаемы. Поэтому ему пришлось поместить руку в негашеную известь, чтобы она пролежала там неделю, а потом целый день продержать в лигроине, чтобы избавиться от вони и остатков костного мозга. Пока Харран трудился над котлом, Тира возбужденно скулила и плясала вокруг.

— Это не для тебя, малыш, — рассеянно сказал цирюльник, вылавливая из котла фаланги пальцев и складывая их в прохладном месте в треснувшую миску. — Ты наверняка подавишься.

Убирайся.

Тира еще некоторое время с надеждой смотрела на хозяина, но, не увидев ничего обнадеживающего, заметила перебегавшую двор крысу и бросилась за ней в погоню.

Найти корень мандрагоры было занятием потрудней. Самые лучшие росли на могилах преступников, желательно тех, что были повешены. Если Санктуарию чего-то и недоставало, то только не преступников. Вся трудность состояла в том, что живых их можно было отличить от порядочных людей гораздо вернее, чем мертвых. Навестив на скотобойне своего старого приятеля Гриана, Харран мимоходом поинтересовался недавно повешенными.

— А-а-а, тебе нужны трупы, — с легким отвращением произнес Гриан, погружая руку по локоть в грудную полость выловленного недавно утопленника. — У нас их просто чума как много.

И убийцы, да проклянет их Шальпа, не имеют порядочности хотя бы не выставлять свою работу напоказ. Взгляни на эту заблудшую душу. Третий за последние два дня. Несколько камешков к ногам — и в Белую Лошадь. Неужели тот тип, который бросил его в реку, не знал, что пара камней не удержит тело, когда начнется гниение и его раздует трупными газами? Можно подумать, он хотел, чтобы труп обнаружили. Это все проклятый «навоз». Они зовут себя Народным Освободительным Фронтом?

Народные раздражители, вот как я их зову. Город должен что-то предпринять.

Харран кивнул, с трудом сдерживая тошноту. В минувшие золотые денечки Гриан поставлял жрецам Сивени неопознанные трупы и был сейчас ближе всех к тому, кого Харран мог назвать другом — и, вероятно, единственным человеком в Санктуарии, знавшим, кем был Харран до того, как стал цирюльником.

Гриан на минутку оторвался от своего занятия, чтобы сделать большой глоток из кувшина с вином, который принес ему Харран, облегчив немного кладовую пасынков.

— Душновато здесь, — сказал Гриан, вытер лоб и неопределенно махнул рукой.

Харран кивнул, всеми силами сдерживая вдох, когда волна зловония прошла у него перед самым носом. «Душновато» — слишком мягко сказано для того, чтобы описать атмосферу скотобойни в безветренный полдень. Гриан сделал еще один глоток и, поставив с довольным покрякиванием кувшин между ног трупа, взял нож для разрезания ребер.

— Неплохое вино, — заметил он, удовлетворенно причмокивая. — Смотри, как бы тебя не застукали.

— Буду осторожен, — ответил Харран не дыша.

— Если хочешь тихо заполучить замечательный свежий труп, — посоветовал Гриан, склоняясь к нему и понизив пропитанный запахом вина рык до ворчания, — иди на пустырь рядом со старым погостом Подветренной. На север от него, за пустующими домами. Позапрошлой ночью я сам закопал там нескольких. Последние две недели туда свозят всякий сброд, в том числе и повешенных. На старом погосте больше нет места. Проклятые рыбоглазые усердно «очищают город» для своих дам.

Последние слова он произнес с издевкой; что с того, что сейчас Гриан вскрывает трупы, подрабатывая по совместительству могильщиком, — он был «воспитан в старом духе» и не одобрял женщин (рыбоглазых и всех прочих), разгуливающих средь бела дня выше талии одетыми лишь в косметику. По его мнению, для подобных вещей существовали более подходящие места.