Книга Дальний умысел - Том Шарп

Хатчмейер заскулил. Он явно был не в порядке. Соня подплыла к нему и остановилась, держась на воде без малейшего усилия.

— Помогите, помогите! — вскрикивал Хатчмейер.

— Спокойно, — сказала Соня, — без паники. Ты плавать-то умеешь?

Хатчмейер вылупил на нее глаза.

— Плавать? Что значит «плавать»? Конечно, умею. Сейчас я что, по-твоему, делаю?

— Стало быть, все в порядке, — сказала Соня. — Только и надо доплыть до берега.

Но Хатчмейер в ужасе забултыхался.

— До берега? Не доплыву. Утону. В жизни не доплыву. Я…

Соня бросила его и поплыла к месту крушения. Может, там найдется спасательный пояс. Пояса не было, зато пустых канистр сколько угодно. Она прихватила одну из них и вернулась к Хатчмейеру.

— Держись за нее, — велела она. Хатчмейер выпустил свои обломок и вцепился в канистру. Соня сплавала и пригнала еще две. И подвернулся кусок каната. Она связала канистры, опоясала Хатчмейера и сделала надежный узел.

— Теперь не утонешь, — сказала она. — Торчи давай здесь, и все будет просто замечательно.

Спасенный Хатчмейер бешено поглядел на нее.

— Замечательно? — дурным голосом крикнул он. — Что замечательно? Дом мой сожгли, какой-то полоумный кретин чуть не угробил меня горящим катером, моя прекрасная яхта потонула — и все это, по-твоему, замечательно?

Но Соня уже не слышала его: она ровными гребками плыла к берегу — на боку, чтоб не утомиться. Ее волновал Пипер. Он ведь остался дома, а от дома осталось… Она поглядела через плечо на красно-желтую громаду, рассыпающую искры и вдруг изрыгнувшую гигантский язык пламени. Наверное, рухнула крыша. Соня поплыла саженками. Надо скорее выяснить, что случилось. Может быть, бедный милый Пипер опять угодил в беду. Она готовилась к худшему, по-матерински уверяя себя, что он не так уж и виноват, если что-нибудь натворил, но потом сообразила, что натворил не обязательно Пипер. Встречу в Нью-Йорке им устроил Макморди: Пипер тут ни при чем. Уж если кого винить, то…

Соня перестала винить себя самое, задумавшись о катере, который вылетел на них из темноты и тут же взорвался. Хатчмейер считает, что это его хотели угробить. Странно, конечно, однако странно не более чем подожженный дом. Одно к одному — и получается организованная, обдуманная акция. Значит, обошлось без Пипера: организовывать, обдумывать — это не по его части. На него все просто обрушивается. С этой утешительной мыслью Соня коснулась ногами дна и выбралась на берег. Минуту-другую она полежала, чтоб собраться с силами, и тем временем ей пришло на ум ужасное предположение. Если Хатчмейер прав и кто-то на него покушался, то едва ли не вернее всего, что они нашли в доме Пипера и Бэби и… Соня с усилием поднялась и пошла на огонь через рощицу. Надо скорее выяснить, в чем дело. А вдруг это все же был несчастный случай, и Пипер, потрясенный зрелищем нечаянно подожженного дома, выболтал кому-нибудь, что он — не автор «Девства»? Тогда, конечно, они погорели вместе с домом. Вместе с домом?! И она спросила, есть ли жертвы, у первого попавшегося пожарного, который поливал из шланга горящий куст.

— Если и есть, то от них одни уголья остались, — сказал тот. — Какой-то чокнутый малый открыл жуткую пальбу, когда мы приехали, но тут крыша грохнулась, и он больше не стрелял.

— Пальбу? — спросила Соня. — Какую пальбу?

— Пулеметную, — объяснил пожарный, — из подвала. Только я же говорю: его накрыло, и он больше не стреляет.

Соня поглядела на уголья. Жар обдавал ей лицо. Пулеметная стрельба из подвала? Чепуха какая-то. Вообще все чепуха — если не согласиться с Хатчмейером, что его хотели убить.

— И вы уверены, что никто не спасся? — спросила она.

— Никто, — покачал головой пожарный. — Я приехал с первой машиной — и из дома никто не спасался, только стреляли. А который стрелял — тот верный покойник.

В глазах у Сони потемнело, она качнулась и рухнула замертво. Пожарный перекинул ее через плечо и, кряхтя, отнес к санитарной машине. Еще полчаса — и Соня Футл крепко спала на больничной койке: ей вкатили изрядную дозу транквилизатора.

* * *

Зато Хатчмейер отнюдь не спал. Он сидел голый, в одних канистрах, на борту катера береговой охраны и никак не мог объяснить патрулю, чем он занимался посреди залива в третьем часу утра. Ему внимали с недоверием.

— Ладно, мистер Хатчмейер, значит, вас не было на борту вашего катера, когда он взорвался?

— Катера? — заорал Хатчмейер. — Какого еще катера! Я был на яхте!

Патрульный смерил его скептическим взглядом и показал на подобранный бортовой обломок с отчетливой надписью «Фолиант III».

— «Фолиант III» — да, это мой катер, — пробормотал Хатчмейер.

— Ну да, я тоже так думал, — сказал патрульный. — Но раз вы говорите, что вас на катере не было…

— Меня? На катере? Да тот, кто был на этом катере, изжарился заживо. Я что, похож…

На это никто не ответил. Вскоре они ткнулись в берег возле бывшей усадьбы Хатчмейера; владельцу ее, обернутому в одеяло, помогли сойти, и процессия гуськом двинулась через рощицу к подъездной дороге, где сгрудилась дюжина полицейских, пожарных и санитарных машин.

— Подобрали мистера Хатчмейера, плавал в обнимку с этими штуками, — сказал патрульный шефу полиции, показывая на канистры.

Шеф полиции Гринсливз с нескрываемым интересом посмотрел на Хатчмейера, на канистры и снова на Хатчмейера.

— И еще вот, — добавил патрульный, предъявляя обломок доски с надписью «Фолиант III». Шеф полиции Гринсливз внимательно изучил надпись.

— «Фолиант III», а? Это говорит вам что-нибудь, мистер Хатчмейер?

Хатчмейер, кутаясь в одеяло, глядел на огненные руины своего дома.

— Я спрашиваю: вам знакомо название «Фолиант III», а, мистер Хатчмейер? — повторил шеф полиции, задумчиво проследив направление хатчмейеровского взгляда.

— Конечно, знакомо, — сказал Хатчмейер, — Это мой катер.

— Может, вы нам скажете, что вы делали на своем катере в такой час?

— Я был не на катере. Я был на яхте.

— «Фолиант III» — это катер, — наставительно сказал патрульный.

— Я знаю, что это катер, — сказал Хатчмейер. — Я говорю, что во время взрыва меня на катере не было.

— Какого взрыва, мистер Хатчмейер? — поинтересовался Гринсливз.

— Что значит «какого взрыва»? Их что, было несколько?

Шеф полиции Гринсливз снова поглядел на догоравший дом.

— Дельный вопрос, — сказал он, — очень дельный вопрос. Я его сам все время задаю себе. И еще мне интересно, почему никто не вызвал пожарных, как только дом загорелся? И кому это так не понравилось, когда мы приехали, что он открыл из подвала пулеметный огонь и разнес к чертям пожарную машину?