Книга Валтасар. Падение Вавилона - Михаил Ишков

— Смертью, понял? Больше не ори, понял?

Велика милость Господа, чудо свершилось, она пришла. Наверное, красавица из красавиц, подобная сказочной пери. Округлое личико, губки пахнут персиками. Спустилась с горних высот в его скромную обитель…

— Иди ко мне, — позвал старик и протянул руки. Затем внезапно встрепенулся. — А ты красива?

— Как утренняя заря, господин. Меня сравнивают с цветущим лотосом. Я очень свежа.

— Ну-ну, — проворчал довольный Седекия, — так уж и заря. Сейчас проверим.

Вновь послышался шорох, к голове прихлынул аромат нежнейших притираний. Густо запахло персиками. Седекия коснулся пальцами лба наложницы. Удивленно отдернул руку — что-то больно широк и грубоват. Морщинист. Ладно, посмотрим, на какие штучки способна эта «зоренька». Он вновь коснулся лица женщины, повел рукой по щеке, ощутил шероховатость щетины.

Седекия замер, затем услышал насмешливое.

— Что же ты остановился? Действуй, приласкай милашку.

— Кто здесь? Стража, — слепец попытался крикнуть, но голос сорвался. Закончил он противным, жалким шепотком, — ко мне!..

— Ну, зови, зови, — вздохнул незнакомец. — О страже вспомнил! Мало тебе в доме скорби от этих мужланов доставалось. Опять захотел в темницу? На этот раз тебя упрячут в подземную яму, дырку на волю уже не проделаешь. Знаешь, как оно в яме? Сыро, мерзко. Бог не слышит. Или, может, кончить тебя здесь. Чуешь?

Седекия почувствовал, как что-то острое, холодное, как лед, коснулось горла. Тут же воображение окатило памятной сценой, когда после убиения его детей перед зрящими еще очами блеснуло длинное тонкое лезвие, и острие кинжала неторопливо, бесцеремонно проникло в плоть пониже глазного яблока.

Картина была до жути ясная. Голова закружилась, сознание начало меркнуть, однако спастись в обмороке ему не позволили. Принялись шлепать по щекам, затем сунули в ноздрю что-то угловатое, щекотливое, дурно пахнущее. От этого зловония голова вмиг просветлилась.

Некоторое время Седекия молчал, неподвижно, с горечью осознавая, что сидит в луже, натекшей из него.

Затем старик заплакал.

Тот же голос поинтересовался, очухался ли он? Голос был знаком, однако вспомнить, кому принадлежал этот уверенный в себе, чуть сглатывающий окончания слов баритон не было сил. А надо вспомнить! Потом ярко, с новым приступом мочеиспускания возникло имя — Набонид.

Он вышептал его. Незнакомец подтвердил.

— Да, это я. Вспомнил, наконец. Стражу звать будешь, ублюдок?

— Не-е…

— Тогда слушай внимательно. Ты понял, урсалиммский выродок, кто здесь хозяин?

— Да-а…

— Вот и делай выводы. Ишь ты, вздумал свалить меня! А шейка у тебя тоненькая, — чьи-то толстые горячие пальцы взяли его шею в кольцо, горлышко хлипкое. Стоит дернуть за адамово яблочко, — те же пальцы цепко и крепко ухватили слепца за кадык, — и все! Запомни, тебя во дворце в любом закоулке достанут. Как тебе в голову пришло пытаться наводить здесь свои порядки?! Тебя в твоем поганом Урсалимму никто не сумел защитить, неужели здесь в пределах, где властвовал бич Божий, ты надеялся вершить свою волю? Глуп человек, истинно говорю, глуп безмерно. Не по твоему уму завет. Что сказано в Моисеевом законе? Не убий, не возжелай ничего, что есть у ближнего твоего. И кумира не создавай. Но самое главное, не произноси имени Господа понапрасну.

Набонид замолчал и после долгой, мучительной для слепца паузы неожиданно спросил.

— Хочешь женщину?

— Хочу-у… — плаксиво ответил Седекия.

— Вот и договорились. Слушай, что я тебе скажу. Государь наш ждет добрых советов, а ты что надумал — меня из дворца выгнать? Так вот, при ближайшей встрече подскажешь царю, что тебе было видение — следует, мол, поскорее начать войну с Мидией. В этом спасение династии.

— Но и я о том же… — начал было Седекия. Он позволил себе выпрямиться, чуть распрямить плечи, попытался сдвинуться с влажного пятна. В следующее мгновение тот же голос вновь пригвоздил его к месту. Прежняя жуть сковала Седекию, оледенила сердце.

— О чем пророчествуешь ты, — заявил Набонид, — меня не интересует. Теперь ты будешь озвучивать то, что я тебе скажу. Запомни, война с Мидией неизбежна, но к ней следует хорошенько подготовиться…

— Да, конечно.

— Не перебивай, иначе лишишься языка. Запоминай, в чем замысел. Война предстоит долгая, трудная, и это в те дни, когда внутренний враг не дремлет. Решение такое — прежде всего необходимо вывести заразу, угнездившуюся в сердце Вавилона, уничтожить тех, кто творит злое против государя.

— Неужели такие есть? — Седекия не смог скрыть любопытства.

— Как не быть. Вот и надо вывести их на чистую воду.

— Я понял тебя, Набонид, и преклоняюсь перед тобой. Ты имеешь в виду, что даже если заговора нет, его следует выдумать?

— Ты узрел суть. Врагов надо вылавливать по одиночке, причем все должно быть взаправду. В таком деле безответственность неуместна. Прежде всего, необходимо разделаться с Набузарданом и Рахимом-Подставь спину. Они слишком много знают.

— Но они сосланы!

— Объясни господину, что их надо вернуть. Далее подскажи, чтобы он приказал крепко насесть на Рахима. Надо добиться, чтобы именно Подставь спину дал согласие организовать заговор, то есть нашел среди ветеранов тех, кто безоглядно пойдет за ним. Мы их переловим и отыщем того, кто прячется в тени.

— Ты имеешь в виду Нериглиссара?

— Да-а… — Набонид запнулся, потом решительно подтвердил. — Именно его.

— Послушай, Набонид, — уже совсем спокойным тоном, переборов страх, спросил Седекия, — твоя хитрость граничит с властью судьбы. Общаясь с тобой, никогда не знаешь, что ждет тебя завтра. Тебе не жаль давних соратников?

— Ты хочешь женщину?

— Да.

— А я хочу блага Вавилону. В этом разница между нами. Ты, в бытность правителем Палестины, думал о том, как сохранить свою власть, я же служу городу. Если сейчас не проявить твердость, в государстве начнется смута. Известно ли тебе какое-либо иное, более страшное наказание для страны, чем братоубийственная война? Амель-Мардук — законный властелин. Все остальные незаконные. Если кто-то из незаконных придет к власти, другой спросит почему не я? Ты все понял, что я сказал тебе, Седекия?

Слепец кивнул.

— Запомни, — продолжил Набонид, — я буду выступать против войны с Мидией, но ты настаивай на своем. Когда господин склонится к твоему мнению, объясни ему весь замысел. Только не спеши. Ему трудно уловить все сразу. Так что постепенно, шаг за шагом. На сегодня это все. Теперь можешь позвать слуг, пусть они обмоют тебя, сменят одежду. А затем получишь наложницу, Набонид засмеялся. — Мой совет, тебе сейчас не женщина нужна, а хороший отдых. Усердно размышляй над моими словами. Доставить Валтасара во дворец господин должен поручить мне. Ты поддержишь меня, тогда будешь сыт и доволен, а красавицы будут почесывать тебе яички. Ведь ни на что другое ты не способен, верно?