Книга Аня с острова Принца Эдуарда - Люси Мод Монтгомери

— Нужно усыпить его хлороформом, — с готовностью предложила Фил. — Это самый гуманный способ.

— Но кто из нас знает что-либо об усыплении кошек хлороформом? — спросила Аня по-прежнему угрюмо.

— Я, милочка. Это одно из моих немногих — к сожалению, немногих — полезных умений. Дома я избавилась таким способом от нескольких кошек. Берешь утром кота и угощаешь его хорошим завтраком, затем берешь старый джутовый мешок — здесь есть такой на заднем крыльце, — сажаешь в него кота, а сверху накрываешь деревянным ящиком. Затем берешь двухунциевую[43]бутылочку хлороформа, открываешь пробку и суешь под ящик. Сверху на ящик кладешь что-нибудь тяжелое и оставляешь так до вечера. Мертвый кот будет лежать, мирно свернувшись в клубок, словно уснул. Без боли, без борьбы.

— Кажется это просто, — сказала Аня с сомнением в голосе.

— Это действительно просто. Предоставьте все мне. Я все устрою, — заверила Фил.

В соответствии с принятым решением была куплена бутылочка с хлороформом, и на следующее утро Паленый был обречен на верную смерть. Он съел свой завтрак, облизал мордочку и вскочил на колени к Ане. Сердце ее сжалось. Бедное создание доверяло ей, любило ее. Как может она стать соучастницей его умерщвления?

— Возьми его, — сказала она торопливо, обращаясь к Фил. — Я чувствую себя убийцей.

— Он не будет страдать, ты же знаешь, — попыталась утешить ее Фил, но Аня убежала.

Роковое деяние свершалось на заднем крыльце. Весь день туда никто не выходил. Но в сумерки Фил объявила, что Паленого нужно похоронить.

— Пусть Прис и Стелла выкопают в саду могилу, — распорядилась Фил, — а тебе, Аня, придется пойти со мной, чтобы снять ящик. Это часть дела, которую я особенно не люблю.

Две заговорщицы неохотно направились на цыпочках на заднее крыльцо. Фил осторожно сняла камень, который утром положила на ящик. Неожиданно из-под ящика послышалось слабое, но отчетливое мяуканье.

— Он… он жив! — ахнула Аня, в изумлении сев на порог кухни.

— Он должен быть мертв, — сказала Фил, недоверчиво глядя на ящик.

Новое негромкое мяуканье доказало, что это не так. Девушки растерянно смотрели друг на друга.

— Что будем делать? — спросила Аня.

— Ну, что же вы не идете? — В дверях появилась Стелла. — Могилка у нас уже готова. «Итак, безмолвно все — ни вздоха, ни движенья», — шутливо процитировала она.

О нет, стенанья мертвецов

Звучат как шум далекого потока, —

ответила цитатой на цитату Аня, торжественно указывая на ящик.

Взрыв смеха разрядил напряженную атмосферу.

— Придется оставить его там до утра, — сказала Фил, возвращая камень на место. — Он уже пять минут не мяукает. Вероятно, то мяуканье, которое мы слышали, было последним предсмертным стоном. Или, возможно, мы в результате нервного напряжения, вызванного сознанием нечистой совести, просто вообразили, будто что-то слышим.

Но когда на следующее утро ящик был поднят, Паленый одним радостным прыжком очутился на плече у Ани и любовно лизнул ее в щеку. Более живого кота и представить было нельзя.

— Здесь дырка от сучка! — простонала Фил. — Я ее не заметила. Вот почему он не умер. Что ж, придется проделать все снова.

— Нет, — неожиданно объявила Аня. — Мы не станем убивать Паленого еще раз. Он мой кот — и вам придется мужественно перенести это несчастье.

— Ну что ж, если ты сама уладишь дело с тетей Джимси и кошкой Сарой, — сказала Стелла с видом человека, умывающего руки во всей этой истории.

С тех пор Паленый стал членом семейства. По ночам он спал на коврике, о который вытирали ноги на заднем крыльце, днем пользовался всеми благами домашней жизни. Ко времени приезда тети Джеймсины он уже был довольно упитанным, с блестящей шерстью, вполне респектабельного вида котом. Но, как кошка Киплинга, он всегда «гулял сам по себе»[44]. Он видел противника в каждом из котов, а каждый кот видел противника в нем. В жестоких схватках он победил одного за другим всех проживавших на Споффорд-авеню отпрысков аристократических кошачьих родов. Что же до человеческих существ, то он любил Аню, и только ее одну. Никто другой не осмеливался даже погладить его. Гневным шипением и звуками, весьма похожими на неприличные выражения, он встречал всякого, кто когда-либо решался на подобную дерзость.

— Важность, которую этот кот вечно напускает на себя, просто невыносима, — заметила как-то раз Стелла.

— Славный котик, славный, — объявила Аня в ответ, демонстративно прижимая своего любимца к груди.

— Не знаю, как он уживется с кошкой Сарой, — с пессимизмом продолжила Стелла. — Кошачьи драки в саду по ночам — это и так уже плохо. Но кошачьи драки здесь, в гостиной, — подумать страшно!

В назначенный срок приехала тетя Джеймсина. Аня, Присилла и Фил ожидали ее прибытия со смешанными чувствами, но когда она была наконец возведена на трон, имевший вид кресла-качалки перед камином, все, фигурально выражаясь, склонились перед ней и сразу стали боготворить ее.

Тетя Джеймсина была маленькой пожилой женщиной с маленьким овально-треугольным лицом и большими и ласковыми голубыми глазами, светившимися непобедимой юностью и полными счастливой надежды, как глаза девушки. У нее были румяные щеки и снежно-белые волосы, которые она укладывала в забавные маленькие букли над ушами.

— Это очень старомодная прическа, — сказала она, продолжая усердно вязать на спицах что-то такое же нежное и розовое, как облако на закате. — Но и сама я старомодная, и моя одежда, и — как подсказывает здравый смысл — мои взгляды тоже. Причем, обратите внимание, я не говорю, что они от этого лучше. Смею думать, что они даже гораздо хуже новых. Но они поношены, и оттого с ними приятно и легко. Новые туфли красивее и наряднее старых, но старые намного удобнее. Я достаточно стара, чтобы потакать себе в вопросе о туфлях и мнениях. И здесь я тоже намерена относиться к этому легко. Я знаю, вы ожидаете, что я буду приглядывать за вами, требовать от вас соблюдения приличий, но я не собираюсь этого делать. Вы достаточно взрослые, чтобы знать, как вести себя правильно, — если вы вообще собираетесь вести себя правильно… Так что, насколько это касается меня, — заключила тетя Джеймсина с веселым огоньком в юных глазах, — все вы можете идти к гибели собственным путем.

— Ох, как бы только нам изолировать друг от друга этих кошек? — с мольбой и содроганием воскликнула Стелла.

Тетя Джеймсина привезла с собой не только кошку Сару, но и кота Джозефа. Джозеф, как а она объяснила, принадлежал ее близкой подруге, которая уехала в Ванкувер.

— Она не могла взять с собой Джозефа и умоляла меня приютить его. Я просто не могла отказать. Это прекрасный кот — то есть характер у него прекрасный. Она назвала его Джозефом потому, что на нем так много пятен разных цветов[45].