Книга Черная мадонна - Дж. Р. Лэнкфорд

– Ну а дальше что? – нетерпеливо спросила Мэгги.

– Ну, вы должны понимать, что она была немного не в себе, – продолжил Адамо, – но синьора Морелли сказала, что на самом деле с ней всегда было все в порядке и она не болела. Она так и заявила, что, мол, всегда была здорова, и вообще она была не в постели, где ее застал доктор Чекагаллина. То есть ее муж говорит, что в постели, а она утверждает, что нет.

– И я тоже говорю, что нет, – добавил от себя Адамо, – потому что я был на берегу и попытался поймать ее, прежде чем она упала.

Глаза его были темны от отчаяния.

– Она сказала доктору, – продолжил Адамо, – что не падала, не кричала он боли, хотя – синьора Прайс, поверьте мне – я собственными ушами слышал ее крики. Она кричала как резаная. Я видел, что ей было больно. Но синьора Морелли сказала мне, что, когда я вошел, она вовсе не лежала в постели.

Доктор Чекагаллина встал и, подойдя к Джессу, что-то сказал по-итальянски. Адамо и Антонелла короткое время посовещались, как правильнее перевести его слова. Наконец Адамо нахмурился и произнес с уверенным видом:

– Синьора Морелли утверждает, что она была на воде вместе с лебедями, а лебеди были с вашим сыном.

Глава 15

Квартира Росси

Феликс закончил с упаковкой вещей для поездки в Италию. Мэгги отказывалась разговаривать с ним вот уже целый месяц, так что пора навести в этом деле порядок. Росси сидел за письменным столом в своей спальне и писал длинное письмо, полное разного рода историй, шуток и загадок, способных развлечь Эриэл, пока его не будет дома. Написав письмо, он спрятал его в ее комнате. Она найдет его там, когда сам Феликс будет далеко от дома, один, без нее. До сих пор это случилось всего один раз, когда он ездил в Арону. Увы, Росси больше не получал приглашений выступить с речью на пленарном заседании – да что там, даже просто поучаствовать в качестве рядового члена – на какой-нибудь престижной медицинской конференции.

Больницы и частные клиники больше не обращались к нему за советом. Если бы не его богатство, имя Росси давно было бы вычеркнуто из списка уважаемых семейств Нью-Йорка. Никто не спешил сфотографироваться с сумасшедшим ученым. Правда, Аделину и Франческу до сих пор принимали на разного рода благотворительных мероприятиях, но, скорее всего, из жалости. Просто светский Нью-Йорк решил, что не их вина, что Феликс безумец.

Не считая работы в лаборатории, Росси с головой ушел в отцовство, в котором находил неисчерпаемое удовольствие. Часто ему казалось, что есть в этом рука судьбы – опустошить его жизнь, чтобы потом заполнить эту пустоту дочерью. Когда зазвонил телефон, он заканчивал смешной рисунок – маленькая девочка верхом на пони и подпись: «Эриэл в Вермонте». Это была чудная поездка, этакая идиллия, которая запомнится на всю жизнь. Вместо выходных они с Эриэл задержались там на целую неделю.

Единственным черным пятном из десяти дней райского блаженства было понимание того, что ему придется разлучить Мэгги и Джесса. Больше тянуть с этим нельзя. Мэгги вбила себе в голову, что Джесс – клон Иисуса Христа. Она негативно влияет на психику ребенка и наверняка погубит его, если не предпринять решительных мер.

Феликс ответил на звонок. Выслушав взволнованный голос Франчески, он ответил:

– Сейчас приеду.

Повесив трубку, он, шатаясь, вышел к небольшой молельной скамеечке из черного дерева, стоявшей в коридоре, и покаялся в своем самом страшном грехе. Сэм Даффи жив.

Опустившись на колени под серебряным распятием, он шептал слова молитв. Отче наш, сущий на небесах, да святится имя твое. Дух мудрости и понимания, просвети наши умы, дабы мы постигли загадки вселенной в отношении к вечности.

Феликс перекрестился и склонил голову. Он всеми силами пытался не выдать волнения – кто знает, вдруг Рэйв наблюдает за ним в какую-нибудь скрытую камеру. Сэм жив, его все-таки не убили те, кто был готов уничтожить Джесса еще во чреве Мэгги, и пролили его кровь. Даффи остался жив благодаря одержимости Феликса создать клон Иисуса Христа. Сколько раз после той ночи в Центральном парке Феликс пытался понять, почему Браун, богатый и влиятельный человек, так боится ребенка, пусть даже этот ребенок предположительно несет в себе гены Христа.

Ночь, когда Джесс появился на свет, была поистине библейской как в своем ужасе, так и безмерной радости. Мэгги была Марией, даровавшей жизнь Спасителю под сводами арки, в которой они нашли убежище от своих преследователей. Браун же был Иродом, вознамерившимся во что бы то ни стало уничтожить ни в чем не повинного младенца.

Помешанный на идее создать клон Иисуса Христа, Феликс принес в этот мир клон Макса Сегра.

Он встал с колен и позвонил вниз, чтобы ему подали лимузин, однако остановился. Машины и их водители принадлежали жилищному комплексу, а все, кто здесь работал, подчинялись Брауну. Так что к Сэму он поедет не на лимузине. У Джесса нет генов Христа, но Браун об этом не знает. Стоит ему узнать, что Сэм жив, как он наверняка захочет допросить его, чтобы удостовериться, что клон действительно мертв.

Феликс схватил легкую куртку, ключи и на лифте спустился в вестибюль. Дверь открыл Рэйв. Лицо швейцара являло собой непроницаемую маску – если не считать едва заметной улыбочки, в которой вечно кривились его губы и которая, как казалось Феликсу, намекала: «Я видел твою сестру голой, приятель».

– Вызвать для вас лимузин, сэр? – спросил Рэйв, когда Феликс шагнул из стеклянной двери на ковровую дорожку под входным козырьком.

– Нет, спасибо. – Феликс посмотрел направо, затем налево и вздохнул. – Сегодня такой прекрасный день. Думаю, немного пройдусь, а потом, если устану, поймаю такси.

Рэйв отдал честь.

– Разумеется, сэр. Приятной вам прогулки.

Феликс заставил себя двинуться вдоль Пятой авеню. На 90-й улице он свернул налево, пробежал один квартал в направлении Мэдисон-авеню и подозвал такси. Пара минут, и он уже подъезжал к кирпичному фасаду «Забара».

Не успел Росси выйти из такси и расплатиться с водителем, как услышал свое семейное прозвище.

– Фликс! Это он! Это действительно он! – С этими возгласами к нему подбежали Франческа и Аделина. Одна принялась взволнованно потирать ему спину, другая – тянуть за рукав.

Сказав водителю, что сдачи не надо, Феликс повернулся к ним и, как только закончились взволнованные объятия, спросил:

– Ты точно уверена?

– Абсолютно! Фликс, это Сэм, – не закрывала рот Франческа.

– И он ничего не помнит?

– Ничего! – ответила Аделина, и по ее растерянному лицу он понял, что у нее в этом нет ни малейших сомнений.

Феликс открыл дверь ресторана и вошел. В следующий момент с одного из табуретов поднялся какой-то мужчина. Нет, это, вне всяких сомнений, был Сэм. Похудел – да. Постарел – да. Но это был тот самый человек, который в свое время сделал для них невозможное: в течение нескольких месяцев денно и нощно охранял Мэгги, несколько месяцев оберегал их покой в летнем домике в Клиффс-Лэндинг, сбивая Брауна со следа. Помнится, когда Сэм впервые шагнул под крышу их летнего дома, они с Феликсом затеяли драку.