Книга Победитель троллей - Вильям Кинг

— Прошу прощения, что испачкала вашу одежду, — произнесла она тихим голосом. Вольфганг обратил внимание на два пятна на ее бледной щеке. — Пожалуйста, примите мои самые искренние извинения.

— Разумеется! — сказал он. — Поскольку твоя неуклюжесть уступает только твоей глупости, а глупость — только твоей невзрачности, то мне следует пожалеть тебя. Твои извинения приняты. Я, пожалуй, попрошу Айвана просто вычесть стоимость нового камзола из твоего жалованья.

Девушка разинула рот, но ничего не сказала. Вольфганг знал, что его одежда стоит намного больше ее месячного заработка. Она хотела возразить, но это было бесполезно. Айван против него не пойдет. Ее плечи поникли. Вольфганг увидел, как слегка обнажилась ее грудь под облегающим платьем с глубоким вырезом, и внезапно идея пришла ему в голову.

— Впрочем, ты бы могла оплатить свой долг другим способом. Скажем… посетить мои покои сегодня в полночь.

Он подумал, что она поначалу откажется. Она была молода и не испорчена жизнью, все еще сохраняя чистые представления о добродетели. Но она происходила из рабов, из низшего слоя крепостных крестьян, и бежала в город, ища спасения от своей зависимости. Потеря работы означала бы выбор между голодной смертью в городе и возвращением в деревню, под неограниченную власть барина. Вольфганг знал, что если она потеряет место здесь, то уже не получит новой работы. Девушка тоже осознала всю тяжесть своего положения, ее голова качнулась вперед, и она один раз кивнула. Это движение было таким слабым, что казалось случайным.

— Тогда убирайся с глаз моих до этого времени, — сказал Вольфганг. Девушка ушла, пробираясь сквозь толпу его прихлебателей. Слезы струились по ее лицу. Вслед ей раздался непристойный смех.

Вольфганг удовлетворенно хмыкнул и опрокинул еще одну кружку вина. Сладкая, с ароматом гвоздики жидкость обожгла ему горло и наполнила живот огнем. Он обвел глазами комнату и остановил свой взгляд на Генрихе Кастермане. Толстый, с круглыми щеками молодой вельможа перестал гримасничать и многозначительно улыбнулся.

— Отлично сработано, Вольфганг. Прежде чем закончится эта ночь, ты посвятишь юную Грету в таинства нашего скрытого повелителя. Можно я присоединюсь к вам позже? В свою очередь.

Вольфганг нахмурился, когда Генрих сделал секретный знак Слаанеша. Даже богатство его отца не уберегло бы Вольфганга, если бы стало известно то, что он и еще несколько его верных друзей являются последователями Повелителя Порока. Он оглянулся вокруг, пытаясь понять, обратил ли кто-нибудь внимание на знак глупого толстяка. Но никто, казалось, ничего не заметил. Он успокоился и сказал сам себе, что неоправданно нервничает. На самом же деле он и впрямь несколько забеспокоился, когда на его груди появилась метка Слаанеша. Из книг он узнал, что это особый символ благоволения к нему Повелителя, знак, который показывал, что он один из Избранных. Но даже если так, то в случае, если какой-нибудь охотник за ведьмами обнаружит его…

Вероятно, вернее всего будет разделаться с девчонкой после предстоящей ночи.

— Может быть. Что ж, сегодня ночью мы повеселимся, но что мы будем делать сейчас, в этом скучном месте?

Он больше не видел подходящей кандидатуры для ссоры. Большинство посетителей были такого же происхождения, что и он, и имели телохранителей. В углу сидел старик, очевидно волшебник, склонившись к столу. Остальные места были забиты шумными паломниками-сигмаритами. Только дурак стал бы приставать к чародею, а странников было слишком много, чтобы легко избежать неприятностей. Свет факелов слабо вздрогнул в полумраке, когда открылась дверь.

— О, видимо вечеринка начинается!

В таверну «Спящий дракон» вошла странная, несовместимая, казалось бы, пара. Один из вошедших был высоким, сухопарым молодым человеком со светлыми волосами; его загорелое красивое лицо пересекал длинный шрам. Одежда когда-то была очень богатой, но теперь потускнела, оборвалась и запачкалась за время. Его можно было принять за попрошайку, однако в том, как он держал себя, в его несколько напряженной фигуре что-то настораживало, заставляя гадать, кто он такой на самом деле.

Вторым вошедшим был гном. Он был на целую голову ниже своего спутника-человека, несмотря на высокий рыжий хохол. Однако он, очевидно, был куда тяжелее, чем можно было бы ожидать от бесприютного странника, благодаря целой груде мышц, обрамлявших его ширококостную фигуру. В одной руке у него была огромная секира, которую, должно быть, и кузнец едва ворочал бы обеими руками. Все его тело покрывали непонятные татуировки, а грубая кожаная повязка скрывала один глаз. Таких Вольфганг никогда раньше не встречал. Гном казался раненым и двигался медленно, с пустым, бессмысленным и непонимающим взором.

Они прошествовали к стойке, где человек заказал две кружки пива. Его выговор и то, как он строил речь в высоком стиле рейкшпиля, выдавали в нем образованного человека. Гном прислонил свою секиру к камину. Человек казался растерянным, словно бы подобное не случалось с ним раньше.

В таверне все замолчали, ожидая, что скажет Вольфганг и его лизоблюды. Лэммел знал, что люди, как всегда, ожидали его нападок на новичков. Он вздохнул: любую славу необходимо поддерживать.

— Ну-ну, в город приехал цирк? — произнес он громко. Однако, к его удивлению, две фигуры у бара не обратили внимания на этот возглас. — Эй, вы, ослы! Я спросил: в город приехал цирк?

Человек в потускневшем красном плаще обернулся к нему.

— Вы разговариваете со мной, сударь? — поинтересовался он ровным, вежливым голосом, бросив на Вольфганга холодный внимательный взгляд.

— Да, с тобой и твоим полоумным другом. Вы, вероятно, шуты из бродячего балагана?

Светловолосый человек оглянулся на гнома, который по-прежнему обводил комнату недоуменным взором.

— Нет, — отрезал он и вернулся к кружке. Человек казался смущенным: похоже, он ожидал какого-то высказывания от гнома, но не дождался.

Ничто так не злило Вольфганга, как пренебрежение к нему.

— По-моему, ты груб и неотесан. Если ты сейчас же не извинишься, боюсь, моим друзьям придется преподать тебе урок хороших манер.

Человек слегка повернул голову в его сторону.

— Я считаю, что если кто и нуждается в уроке вежливости в этой таверне, так это вы, сударь, — тихо сказал он.

Нервный смех посетителей таверны окончательно пробудил ярость Вольфганга. Генрих облизал губы и сжал пальцы в кулак на своей коротенькой мясистой руке. Вольфганг кивнул.

— Отто, Герман, Вернер. Я больше не могу выносить вонь этого дикаря. Вышвырните его из таверны.

Герман поглядел на Вольфганга и провел огромной, шишковатой рукой по своей неопрятной бороде.

— Я не думаю, что это разумно, господин. Эти двое кажутся очень крутыми, — прошептал он.

Отто вскинул бритую голову и посмотрел на гнома.

— У него татуировки Победителя троллей. Они могут оказаться свирепыми.