Книга Охота на удачу - Олег Кожин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты, по ходу, совсем от одиночества рехнулся, старый?! — Лиля помотала головой, не веря в реальность приказа. — Кто из знающих свою удачу своими же руками зарубит? Ты ведь чувствуешь, какая у него сила! Неужели решил, что я себе жизнь, полную проклятий, выпишу? Да лучше сразу сдохнуть!
— Ну попытаться стоило… — Некрополит раздраженно оттолкнул грызущего ногти пацана ногой. — Поспешил я, поспешил, чего уж там…
Черные глазки с искренним сожалением поглядели на растерзанные останки Близнеца Ромки.
— Ладно… пшел вон отсюда, покуда я не передумал. Ну? Оглох, что ли? — недовольно спросил он, видя, что Герка не двигается с места. — Иди, говорю, отпускаю!
— А она? — кивнул на девушку Воронцов. — Что с ней будет?
— Твоя подружка считает, что лучше сдохнуть, чем без удачи жить. Что ж… она, в общем-то, права. А уж сдохнуть — это мы ей обеспечим…
— Нет! — Отчаянный крик неприятно полоснул по ушам. Герка ожидал, что Лиля вновь расплачется, однако вместо этого девушка ловко вывернулась из мертвых рук своих охранников. Не успел Герка опомниться, как панкушка в три прыжка одолела расстояние до горы подушек. Даже без оружия, с одними лишь ногтями и зубами, Лиля представляла опасность. Будь у нее немного больше времени или будь у Некрополита поменьше пальцев на руках, Лиля непременно добралась бы до своей цели. А так у нее с самого начала не было шансов. Худосочные тела навалились на нее, хватая за ноги, прижимая руки, бесстрашно принимая на себя удары крохотных кулачков. Глядя, как извивается под грудой мертвечины Лиля, Некрополит хохотал, как безумный, отчего по его отвисшему брюху пробегала крупная дрожь.
— Гады! Суки! — кричала полузадушенная Лиля. — Убью! Всех вас убью, твари!
— Ну-ну-ну! — Некрополит скорчил сочувствующую рожу. — Разве можно так вести себя в гостях? Нехорошо, Лилечка! Не по-божески! А ты давай чеши отседова, не на что здесь смотреть!
Последняя фраза предназначалась оцепеневшему Герке. Все это время он стоял, не в силах помешать толпе мертвецов. В голове возникали и тут же забраковывались гениальные планы спасения. Работая на предельной скорости, мозг генерировал их со скоростью несколько десятков в секунду. Но даже в такой экстремальной ситуации он не видел иного выхода, кроме как спасти хотя бы свою жизнь. Требовалась для этого сущая малость. Уйти. Бросить Лилю.
— Где выход? — непослушными губами еле слышно прошептал он.
Несмотря на крики Лили и шумное сопение мертвых мальчишек, Некрополит все услышал. Наклонившись вперед, он удовлетворенно посмотрел на Герку и произнес:
— Я же говорил, умный мальчик! Не герой, зато умный… Там дальше по Цеху, в самом конце, еще один коридор, — жирная голова неопределенно кивнула куда-то назад. — Все время прямо, не ошибешься. Выйдешь где-то на окраине Сумеречей… не знаю, где точно, я давненько под солнцем не был.
— Гера, стой! Не уходи! — отчаянно закричала Лиля, пытаясь сбросить с себя тощих подростков. — Не оставляй меня здесь!
Наверное, надо было как-то извиниться, попросить прощения… но Гера понимал, что для обреченного на смерть человека любое покаяние — не более чем пустой звук. Его извинения не принесут ей дополнительных минут жизни. А самое искреннее сочувствие не вырвет ее из цепких пальцев повелителя мертвых мальчиков. Стараясь смотреть в пол, Герка принялся обходить лежбище Некрополита. Он покидал круг света, спеша спрятаться в зыбком сумраке, только бы не видеть, как извивающуюся девушку волокут на разделочный стол.
— А то, может, оставайся, а? — с деланым равнодушием бросил ему в спину Некрополит. — Ты, конечно, для меня староват, но ведь надо когда-то начинать, верно? У меня вот и палец освободился.
Он демонстративно пошевелил кривым жирным отростком, похожим на раскормленного опарыша. Увидев, как задрожал от омерзения Герка, толстяк пожал плечами:
— Ну как знаешь! Это дело добровольное. Я ведь никого не заставляю…
Герка остановился, недоверчиво вслушиваясь в свистящий шепот. Облизнув тонкие губы, Некрополит подался вперед.
— Я просто предоставляю им выбор — умереть в страхе или стать частью большой, дружной семьи. Пока еще ни один не отказался…
Поражаясь собственной наглости, Воронцов выдрал из ближайшей подставки нещадно дымящий факел. Почувствовав себя надежнее с источником света в руке, он поспешил скрыться в темноте, стремясь уйти подальше, пока местный властелин не передумал. Вслед ему неслись яростные крики Лили Ирландии:
— Сука ты, Герка, кидала! Чтоб ты сдох! Чтоб ты сдох, мразь!
Воронцов плелся, освещая добытым факелом пол, на котором легко угадывалась протоптанная в пыли тропинка. Очень хотелось отключить слух, чтобы не слышать справедливых обвинений. Неожиданно выяснилось, что предавать — это больно.
Очень больно.
* * *
У всех стилей боевых единоборств есть один существенный недостаток: в них нет приема против толпы. Будь ты хоть трижды замечательный боец, сильный и ловкий, да будь ты хоть герой боевика, толпа сомнет и раздавит тебя. Ты не сможешь уследить за всеми врагами сразу. И ты устанешь, рано или поздно. Тогда она повиснет на твоих ногах, мешая передвижению. Она заблокирует твои руки. В конце концов, толпа всегда опрокидывает на лопатки любого, даже самого грозного воина.
Лиля драться умела и не боялась. Вообще-то для девочки, весящей едва ли пятьдесят килограммов, она была довольно опасным бойцом. Но даже при всей ее ловкости и сноровке противостоять двадцати пяти неутомимым, не ощущающим боли противникам не представлялось возможным. Она брыкалась, пока мертвяки поднимали ее на руки. Извивалась всем телом, пока ее тащили к разделочному столу, умудрившись даже выбить кому-то челюсть. Преодолевая омерзение, вцепилась зубами в хилое, почти лишенное пигмента предплечье. И все же в итоге, несмотря на яростное сопротивление, оказалась на том же столе, где умер Близнец Ромка. Растянутая, точно приготовленная к вивисекции кошка.
Перекрывая вид непостижимо далекого потолка, над распятой Лилей склонилось бескровное лицо с широкими скулами. Часть верхней губы на лице отсутствовала, отчего казалось, что с него не сходит неприятная улыбка. Широкое ржавое лезвие, с которого не потрудились стереть пятна крови, взрезало черную майку от шеи до пояса, развалив на две неровные части. Обнажился подтянутый, напряженный в ожидании удара живот и маленькие округлые груди. Удерживающие Лилю покойники разразились стонами. Впрочем, девушка прекрасно осознавала, что этих безмозглых марионеток ее тело интересует только с одной точки зрения — гастрономической. Мальчишка с ножом раззявил изуродованный рот, транслируя голос Некрополита:
— Ты не передумала, Ирландия? Твой дружок — он еще где-то недалеко. Мы все еще можем вернуть его. А ты — ты сможешь поквитаться за то, что он бросил тебя здесь…
Воздух со свистом вылетал из раздувшихся от страха ноздрей, лихорадочно вздымалась и опадала грудная клетка. Лилю сотрясала мелкая, противная дрожь, но она молчала. Покусившийся на чужую удачу получает нечто гораздо хуже смерти — жизнь, полную несчастий. Этот урок девушка крепко усвоила с детства, насмотревшись на сборщиков, нарушивших запрет. Жалкие, сломленные существа, они были лишены даже возможности умереть. В их положении смерть была слишком большой удачей. Удачей, которой они сами себя лишили.