Книга Заклятие короля - Линдси Пайпер

Килгор дернулся, выругался... и соскользнул в глубокий обморок.

Лето приподнял бровь. Такого решения он не ожидал.

Она встретилась с ним глазами.

— Ты позволил мне высвободить ногу.

— Да.

— А потом ты позволил мне напасть на тебя — когда я по­пала тебе в висок.

— Да.

— Это не отменяет того, что ты хренов больной ублюдок.

Она стерла с губы его кровь. Несмотря ни на что, сейчас ее осанка стала прямой и горделивой. Такой Лето ее еще не видел.

Черт ее подери, она хоть что-то поняла?

Нинн была запальчивой и загадывала куда дальше, чем он. Ее воображение было развито сильнее, чем он мог позволить себе развивать свое — за исключением боя, когда он плани­ровал действия противников на три шага вперед. Он ее не понимал. Но она, похоже, не видела разницы в задачах, ко­торые разворачивались перед ней надежной и определенной дорожкой. Почему так? Ее широко расставленные глаза бро­сали ему вызов — провоцировали вновь попытаться сделать ее жертвой, заставить смириться с предписанной судьбой.

Смириться.

Это слово никак не вязалось с ней — его смертоносной неофиткой.

Так почему же оно с такой легкостью возникло в его со­знании и такой тяжестью опустилось на совесть?

Глава 13

Лето должен был убраться подальше от этой женщины. Но вместо этого он потащил ее по коридорам, как непослушную собаку, которую следовало пристрелить. Ухватив за цепи кандалов, он подвел ее к охранникам на посту возле ее каме­ры. Оба удивленно вскинули брови. Нинн выглядела так, словно только что продержалась два раунда в Клетке. Впро­чем, пережитое вполне могло зачесть как бой. Ссадина на ее лбу расцвела синяком на шишке.

Она остановилась у решетки и повернулась. Синий огонь в ее глазах был тихой имитацией дара, которым она не мог­ла воспользоваться.

— Я ненавижу большую часть своей жизни и огромное ко­личество людей, но здесь и сейчас тебя я ненавижу больше всего остального. Спасибо, что облегчил задачу.

— Я от тебя устал.

— Тебе стоило воспользоваться полученным шансом, — выдавила она. — А закрывать глаза на проблему очень лег­ко. Позволь продемонстрировать.

Она повернулась к нему спиной и протянула руки охран­никам. Один из них полез за нужным ключом.

Здесь, так близко к комнате, где он спал, где другие воины ужинали и, насколько позволяла обстановка, пытались жить полной жизнью, — Лето почти мог представить ее частью своего мира. Но она никогда ею не станет. Она снова будет пытаться сбежать. Продолжит оскорблять его и щетинить­ся. Ненависть, неважно, насколько оправданная, не позволя­ла ей увидеть ценность игры по правилам.

Старик хотел, чтобы они выступали партнерами, а Лето никогда не сражался в паре. Что за фарс. Победа давалась ему нелегко и без попыток удерживать Нинн на цепи и в наморд­нике, зная, что при первой же возможности она ударит его в спину.

— Ну-ну, — раздался голос, обладателя которого Лето не мог определить.

Поначалу.

Нинн обернулась. Ее глаза расширились от ужаса. Она по­пыталась сбежать. Только молниеносная реакция позволила Лето удержать ее от рывка в коридор. Ему потребовались все силы, чтобы сдержать ее, потому что Нинн внезапно приоб­рела силу и ярость львицы. Жестокой. Безумной. Идеально выверенный удар по задней стороне бедра дал ей мгновение, чтобы вырваться.

Вот только ее лицо исказилось не от ярости боя, от страха.

— Нет, — она задыхалась. — Нет!

Ее движения были слишком быстрыми для ее собственно­го тела. Она увернулась от Лето. Поскользнулась. Упала на задницу и поползла прочь, отталкиваясь ногами. Кандалы зазвенели, когда она судорожно прижала руки к своему жи­воту.

— Рад новой встрече, миссис МакЛарен.

Доктор Хит Астер.

Взгляд Лето метался между ними. Он не мог одновремен­но удерживать в поле зрения Нинн и доктора, но скорость почти позволяла это. Один спокойно улыбался. На лице вто­рой удивление и страх сменялись гримасой такой ярости, ка­кой ему еще не доводилось видеть.

Нинн вскочила на ноги. Выдернула тренировочный нож из-за пояса Лето, развернулась, выхватила у охранника связку ключей. Он никогда еще не видел, чтобы она двига­лась с такой скоростью, точностью и грацией, несмотря на ярость берсерка, исказившую ее нежные черты. Сохраняя широкую стойку, она закружила, держась как можно дальше от стен. Все ее внимание было сосредоточено на докторе. В одном кулаке нож. В другом между костяшками пальцев зажаты ключи.

— Где мой сын, мать твою?

— Там, где мне стоило оставить тебя, дорогая, — отве­тил доктор. — Несмотря на настойчивость моего отца. Лето, усмири ее.

Лето мог бы промедлить. Мог бы. Подождать ровно миг между вдохом и выдохом. Однако, бросившись на доктора, Нинн заставила его двигаться.

Лето остановил ее на середине движения, ухватив за та­лию. Импровизированное оружие одно за другим полетело на пол. Поймав цепь ее кандалов, второй рукой Лето взял ее шею в захват. Она завопила, словно взбесившаяся Пендрей, а не женщина из элиты Тигони, выросшая среди обычных людей.

Пот выступил над бровями Лето: он второй раз за вечер удерживал Нинн. Оба раза она сопротивлялась. Но на этот раз не он владел ситуацией. Неофитка принадлежала ему только пока он сам принимал решения. Теперь же приказы отдавал другой человек.

От осознания этого у него зудела спина.

— И заткни ее.

Всего три слова, а Лето превратился из чемпиона в раба.

Он перехватил Нинн, чтобы удерживать ее без движения и не давать кричать. Острые зубы впились в его ладонь — ее губы, ее язык, ее яростный рык. Когда Нинн попыталась пи­наться, он одним бедром прижал обе ее ноги. Но она не утихла. Он видел это в ней с того самого мига, когда она проткнула его щеку осколком бетона. Она не прекратит сво­их попыток. Но это не гарантия ее победы. Только не в слу­чае с ним или против Астеров.

И почему от этого понимания у него так сводит живот?

Доктор подошел ближе, задрав подбородок, изучая.

Доктору Астеру было немного за пятьдесят, и выглядел он как прилизанная фотография. Безупречный костюм. Кашта­новые волосы, аккуратно зачесанные назад, чтобы открыть лицо, невероятно напоминавшее черты его отца. Ястреби­ное. Хищное. С намеком на насмешливую улыбку. Вот толь­ко доктору этот намек удавался хуже. Он был более сдержан. Ничто в нем не выдавало садиста. Ничто не говорило о без­умии, о гениальности. Он позволял прочесть там лишь про­фессионализм и компетентность.

Однако, увидев его глаза, Лето запнулся. Тускло-серые. Очень медленные. Неторопливо оценивающие все в поле зрения, особенно лицо Нинн. Собирает детали? Согласно представлениям Лето, при анализе ситуации скорость име­ет решающее значение, и он умел впитывать информацию, как пьют из стакана воду. Но подобные медленные движения противоречили всему, что он в себе тренировал. Ему было чертовски неуютно наблюдать за внимательными и неторопливыми движениями доктора.