Книга Принцип суперпозиции - Евгений Белоглазов

— Уже собрал, — сквозь зубы процедил Хаусман. — Его зовут Стив Гартнер. Живет здесь, в Гартенберге.

— Ну вы даете, Хаусман! — по-змеиному прошипел Растини. — Если этот тип что-то видел, он может рассказать другим.

— Понимаю, — исподлобья зыркнул на него Хаусман. — И так места не нахожу… потому и вас вызвал.

— Как обстановка в городе?

— Полная тишина. Никто ни о чем не догадывается. Военные тоже не появлялись… Как вы думаете, — в его голосе затеплилась надежда, — а может, ничего страшного не случилось и всё обойдется?

— Не обольщайтесь! — отрубил Растини и снова зафыркал. — В любом случае операция оказалась сорванной… Но не будем отвлекаться. Где вы остановились?

— В отеле «Танцующий лебедь» под видом заезжих негоциантов.

— Старайтесь не привлекать внимания. Они обязательно сюда нагрянут, и тогда у вас появится возможность что-нибудь разузнать. Я заночую в лесу, в машине. Окончательный план доработаем завтра. Думаю, в ближайшее время многое изменится… Кстати, как вы поддерживаете связь с вертолетом?

— Пилоты прослушивают меня в назначенные часы. Но выходить в эфир я разрешил только в исключительных случаях.

— Разумно. Завтра с утра вызывайте вертолет — попробуем провести разведку.

— Если погода позволит. Не нравятся мне эти тучи. Смотрите, как быстро они наступают. Если зарядят дожди с туманами — а здесь такое бывает — мы рискуем и вовсе застрять.

— Ладно, старина, не падайте духом, — голос Растини чуть смягчился. — Будем искать выход вместе. Ну и наделали вы шума своим вызовом! Я даже переодеться не успел — прямо в машину и сюда!

Хаусман пропустил мимо ушей его реплику и вновь вернулся к тому, что больше всего его волновало:

— Если там был взрыв, они наверняка погибли! Надо собирать манатки, предупредить людей и сматываться, пока в город не заявились фараоны.

— А что они вам сделают? Вы негоцианты, торгаши. Занимайтесь своими делами, ни во что не вмешивайтесь.

— Думаете, там одни дураки?

— Ерунда! С вас взятки гладки, если, конечно, сами не наделаете глупостей. Хуже другое… Если те двое остались живы и попали в лапы полиции, они могут заговорить. А этого нельзя допустить…

— Понятно, господин Растини. Будем думать… Но объясните, бога ради, что это был за эксперимент? Зачем понадобилось разыгрывать спектакль и даже составлять специальную инструкцию?

— Вы, кажется, забываете, где работаете! — жестко отрубил Растини. — Глупо, но приходится напоминать — у нас не задают лишних вопросов. Откровенно говоря, я не завидую вашей участи. Надо было видеть лицо патрона, когда ему передали сводку.

— Неужто сам патрон…

— Молчите и не перебивайте! — Глаза Растини вспыхнули яростью. — Если вам дорога шкура, никогда не произносите вслух, да и про себя тоже, никаких имен!

— Но я не собирался никого называть, — сделал попытку оправдаться Хаусман.

— Всё равно вы слишком болтливы! Лучше думайте о том, как исправить положение и выпутаться самому. Ха-ха-ха!.. — Растини похлопал его по плечу с видом палача, которому предстояло в следующую минуту отправить свою жертву на эшафот.

— Исправлять положение нам придется вместе, — не раздумывая, парировал Хаусман. — И не пытайтесь сделать из меня крайнего. Еще не известно, чья вина больше!..

— Что вы хотите этим сказать?

— Ничего! Говорить я больше не буду — спасибо за урок! А вот показать кое-что могу… — Он извлек со дна чемодана пухлую тетрадь в черном клеенчатом переплете и выставил ее перед собой как щит.

— Что это? — удивился Растини.

— Дневник. Эту тетрадь выронил тот, помоложе, когда в спешке выгружали его снаряжение. Я нашел ее в вертолете под сиденьем и спрятал подальше.

— Вы читали ее?

— Нет, только просмотрел. В ней много цифр, а я в них не смыслю. Но тетрадь эта не простая — тут меня не проведешь! И там такое имеется… Как знать, может найдется человек, который по достоинству оценит стоимость этих бумаг.

— Считайте, что уже нашелся, — изменил тон Растини. — Давайте ваш дневник. Для начала я должен ознакомиться с ним.

— Пожалуйста, — поколебавшись, ответил Хаусман и передал тетрадь.

Какое-то время Растини молча листал сплошь исписанные листы. Потом настороженно вскинул брови

— Здесь фотографии. Откуда они?

Вместо ответа Хаусман издал нечленораздельный звук и тупо мотнул головой.

— Постойте! — вдруг изумленно выдохнул Растини. — Да ведь это же Сьен!.. В таком виде?! Он что — пьян?

Хаусман по-прежнему молчал и только следил за реакцией старшего компаньона, изображая собой некую помесь ежа и ехидны.

— Просто глазам не верю! — Растини был поражен до крайности. — Вам же категорически запрещалось сниматься!

В ответ раздался мелкий дребезжащий смех.

— Чему вы радуетесь, разрази вас гром! Лучше взгляните сюда! Тут красуется и ваша физиономия!

— Точно, — ткнув пальцем в одну из фотографий, выдавил Хаусман и вновь зашелся в приступе бессмысленного смеха.

— Прекратите истерику! — Растини схватил его за шиворот и стал трясти, как недоумок погремушку. — Говорите, каким образом фотографии попали к вам и кто их изготовил?

— Это всё он!

— Кто?

— Альбинос!

— Вы уверены? — Растини разжал пальцы, и Хаусман грузно осел в траву.

— Еще бы! Они лежали между страницами, и я сразу обратил на них внимание.

— Дьявол! Сущий дьявол! Выходит, он обвел нас вокруг пальца!

Растини ухватился за пень, на котором до этого сидел, с такой силой, словно хотел своротить его, но после неудачной попытки внезапно успокоился.

— Я удваиваю ваш гонорар и покупаю эти записи, — вкрадчивым голосом сказал он. — Но при одном условии. Ни одна душа не должна знать о находке. Даже те двое — если вернутся…

— Вы верите в чудеса?

— Если сказать честно, я вообще ни во что не верю! Но это так, к слову… И запомните впредь — вы ничего не находили. И мне не передавали. Ясно?

— Как не понять! Это совершенно меняет дело.

— Вы умный человек. Я это сразу понял. Наша фирма занимается отнюдь не благотворительной деятельностью, поэтому и работает в ней лишь тот, кто умеет держать язык за зубами. — Растини свернул дневник и сунул его в карман пиджака. — В свое время мне рекомендовали вас как толкового специалиста, — голос его окончательно смягчился. — Хотелось, чтобы и дальше это мнение всемерно укреплялось.

— Благодарю вас.

— Да, Хаусман, именно так! И я рад, что не ошибся в вас… Похоже, патрон придает этому эксперименту исключительное значение, хотя, по правде говоря, я знаю о нем не больше вашего. Кроме него в детали посвящены лишь двое: Сьен и какой-то недавно появившийся субъект, судя по всему, тот самый альбинос, о котором вы говорили. Оба они остались там!