Книга Мой нежный завоеватель - Джудит Френч

«Их укусы несут в себе отраву», — говорили его глаза.

— Я знаю, — пробормотала она. Горло болело, и казалось, что она не может вдохнуть достаточное количество воздуха. — Александр? Где…

— Не беспокойся, — произнес Птолемей. — Сейчас тебе нужен отдых, госпожа.

При свете утра хорошо были видны еще дымившиеся повозки и кучи трупов. Македонцы зажарили на костре целого быка и подкреплялись его мясом. Уцелевшие женщины и дети сидели в стороне под присмотром стражников. Повсюду ощущался запах смерти, Роксана выпила еще воды, но есть ей не хотелось. Александр спешился и подошел к ней.

— Ты действительно заставила меня поволноваться, маленькая согдианка. — Его рука нежно скользнула по ее щеке.

— Твои потери? — Голос вернулся к Роксане, но горло у нее еще болело в том месте, где в него впились пальцы Гога.

— Невелики. Мы напали неожиданно. — Он махнул рукой в сторону пленников.

Роксана заметила среди раненых скифов Чабу.

— Этот человек, — она показала на него, — тот, у которого огненно-рыжие волосы… Он спас мне жизнь, и даже сделал это дважды.

— Я намерен всех их предать мечу.

— Он — сын старого вождя и брат принца Хема. Его зовут Чаба.

— Пленники замедлят наше движение, когда мы будем возвращаться.

— Я перед ним в долгу.

Он осмотрел ее руку и нахмурился. Птолемей и его товарищи отошли в сторону, чтобы дать им возможность поговорить наедине.

— Ты немногословен, — заметила она. — Спроси о том, что хотел бы узнать, прежде всего.

— Они подвергали тебя насилию? Нет, клянусь богами, это не имеет значения. Важно только то, что ты жива. — Он сжал руки в кулаки. — Все они умрут, до последнего младенца.

— Нет, мой господин, — успокоила его Роксана. — Оставь их в покое. Пройдут годы, прежде чем они осмелятся снова напасть на нас. — Она поймала его ладонь и прижала к своей щеке. — Скифы — это дикие звери. Они действуют инстинктивно, а человек должен поступать, как велит ему честь. Моя честь осталась незапятнанной, и твоя тоже. Ни один мужчина не воспользовался моим телом. — Она пожала плечами. — Но если бы ты опоздал всего на несколько минут…

Он поднял ее голову за подбородок.

— Это не имеет значения. Я не был бы царем, если бы отвернулся от тебя за то, что произошло не по твоей вине.

— Но почему ты такой твердолобый? Говорю тебе, что мною не овладел ни один из мужчин. Я никогда тебе не лгала, и сейчас не лгу. Однако если бы я знала, что ты из-за этого разведешься со мной, то могла бы попробовать.

Его сильные руки обхватили ее и подняли в воздух.

— Я уверен, что ты сочинишь увлекательный рассказ о своих приключениях, в котором невозможно будет отличить правду от вымысла.

— Я сказала им, что являюсь чародейкой.

— Ты и есть чародейка. — Он отнес ее туда, где лекари занимались ранеными македонцами. — Сделайте для нее все, что сможете, — распорядился он. — И пусть ваши руки будут искусными, поскольку если она умрет… и вы все умрете.

Ближе к полудню македонские войска направились в сторону гор, прихватив с собой табуны лошадей и оружие скифов. Оставшиеся женщины завывали возле не погребенных тел убитых, среди которых были шаман и вождь. Чаба теперь руководил уцелевшими мужчинами. Все они были ранены, некоторые из них серьезно.

У Роксаны не хватило сил самой сесть на коня. Врачи дали ей опиум, чтобы приглушить боль, и теперь она лежала в объятиях Александра в полубессознательном состоянии. Ее щеки горели лихорадочным огнем.

— Забери меня домой, — шептала она пересохшими губами. — Если мне суждено умереть, пусть это случится среди родных мне гор.

— Я увезу тебя туда, женщина, — решительно заявил Александр. — Но я не позволю тебе умереть. — Его глаза смотрели на нее сурово. — Ты слышишь меня, Роксана? Я запрещаю тебе умирать!

Глава 10

В течение всего времени, затраченного на возвращение к скале Согдианы, лихорадка не покидала Роксану. Когда Александр и Роксана вернулись в свои покои, врачи и маги со всевозможными снадобьями заполнили залы дворца, чтобы помочь поставить принцессу на ноги. Было уже по-весеннему тепло и холмы из коричневых стали зелеными. Сотоварищи македонца готовились к преодолению опасных перевалов, ведущих в Индию, но Александр отказывался пока отдать приказ выступать в поход.

— Роксана поедет с нами, — заявил он, сбрасывая со стола свой кубок. — Как только она сможет ехать верхом, мы отправимся.

Птолемей и Пердикка обменялись взглядами.

— Среди наших воинов уже начались волнения, — заявил Гефестион, — Многие хотят возвратиться домой, в Македонию, пока они еще достаточно крепки, чтобы воспользоваться своим богатством.

— Твою госпожу можно будет привезти, когда она окрепнет, — предложил Птолемей. — Пройдут еще недели или даже…

— Она не умрет! — воскликнул Александр. — Неужели вы думаете, что эти согдианцы позволят ей уехать, когда я окажусь очень далеко отсюда? Нет! Начнутся задержки и оправдания, но при этом не произойдет ничего такого, что можно было бы счесть за измену. Если я оставлю ее, они провозгласят ее царицей, и нам придется снова завоевывать Бактрию и Согдиану!

— Но если ты не можешь ей доверять… — Гефестион мерил шагами палатку. — Клянусь богами, Александр! Я никогда не видел, чтобы ты был так увлечен женщиной! Какое заклинание наложила она на тебя? Ты не задержался бы из-за мужчины, кем бы он ни был. Но ради этой… этой дикой амазонки…

— Выбирай выражения, мой друг! — Глаза Александра зловеще прищурились. — Ты заходишь слишком далеко. — Он встал. — Если ты не в состоянии контролировать войска, находящиеся под твоим командованием, то, возможно, мне следует набрать командиров из азиатов. Здесь я великий царь, а не ты. — Он смахнул со стола оставшиеся там винные кубки. — Я слышу от вас одни и те же речи, так что мне придется поискать себе другую компанию. — Он вышел из палатки, при этом его лицо было закаменевшим, как маска.

Александр направился к алой палатке Европы.

— Роксана сводит его с ума, — заметил Птолемей. — Пока она не умрет или не выздоровеет, мы ничего с ним не сможем сделать. — Он распорядился, чтобы вытерли разлитое вино и принесли новое. — Вы же знаете, каким он бывает, когда вобьет себе что-нибудь в голову.

Пердикка громко выругался, его лицо покраснело от злости.

— Это проделки проклятых персов! Именно они убедили его в том, что он больше, чем царь.

— Больше, чем человек, — пробормотал Гефестион. — Может, так оно и есть, но бог никогда не вел за собой армию, и наших людей тоже поведет не бог. Он должен прийти в себя. Я сам готов перерезать ей глотку, если это поможет.

— Как заметил наш царь, мы повторяемся. — Птолемей усмехнулся. — Похоже, теперь рассвет приходит значительно раньше, так что я намерен отправиться в постель — хочу выспаться. Ты можешь последовать моему примеру, Гефестион. Сегодня ночью Европе будет не до тебя.