Книга Мечеть Парижской Богоматери - Елена Чудинова

– Да у женщин-то зачем?

– А я слыхал на днях, в убийстве кади шестнадцатого округа как раз и был замешан парень, что накинул паранджу. Уж потом как припустил не по-женски. Пытались задержать, раскидал. И ведь никаких примет.

– Ну, что творят, шайтановы дети! Эй!! – перешедший на крик голос наполнился деланной строгостью. – Есть кто внизу?

– Да, есть, не заходите сюда, – неожиданно спокойно отозвалась женщина, поворачиваясь к Жанне. Она тоже была бледна, очень бледна. Несколько мгновений обе смотрели друг другу в глаза. Карандашик упал на кафель, слабо звякнув. Женщина прижала палец к губам.

– Ну, так поторапливайтесь! Проверка документов!

Жанна мотнула головой: спасибо, конечно, но смысла-то никакого.

Женщина принялась вдруг с лихорадочной торопливостью перебирать свои свертки. Схватила один, из золоченой бумаги с красно-зелеными узорами, сорвала ленты, разрывая бумагу, высвободила что-то из розовой ткани, встряхнула.

В руках женщины была новехонькая паранджа, как раз на рост Жанны.

– Скорей! – еще обрывая этикетку, женщина уже протягивала одеяние Жанне.

Раздумывать было вправду некогда. Жанна утонула в розовых складках ткани. Когда она выглянула уже через решетку, женщина, еще сама не одетая, ожесточенно комкала нарядную бумагу. Слепив вовсе небольшой мячик, она бросила его в урну, и только потом сама накинула паранджу.

– Держи! – Женщина уже совала Жанне в руку еще один из своих нарядных свертков, а в другую руку изо всех сил вцепилась ледяными пальцами.

Толстоватые полицейские-турки (а кто, спрашивается, видал стройного турка старше тридцати лет?) достаточно снисходительно взглянули на женщину с невзрослой девушкой, обвешанных, несомненно, дорогими покупками.

– Еще кто-то остался в туалете? – спросил один, выразительно раскрывая ладонь для документов.

– Нет, вроде бы, не знаю, – спутница Жанны протянула пластиковую карточку.

– А на девушку? – Полицейский сканировал маленький четырехугольник карманным прибором.

– Проверьте вашу базу, – надменно произнесла женщина. – В данных должно содержаться, что у меня есть четырнадцатилетняя дочь, Иман.

– Вообще-то непорядок, уважаемая. Скоро замуж отдавать, а ходит без собственных документов. Проходите.

Оказавшись на улице, женщина прибавила шагу, увлекая Жанну, чьей руки по-прежнему не выпускала, к маленькому спортивному автомобилю.

– Вы меня здорово выручили, – Жанна, высвободив ладонь, попыталась, было отдать сверток владелице. – Дальше я легко разберусь сама.

– Послушай, девочка, я же вижу, ты что-то натворила. Полицейских сегодня в городе втрое больше обыкновенного, а документов у тебя нет, ведь так? Пересидишь несколько часов в безопасном месте.

– Так Вы не мусульманка? – улыбнулась Жанна, забыв, что улыбки не видно.

– Мусульманка.

Жанна отпрянула назад, невольным, но резким движением всего тела.

– Я прошу тебя.

– С какой это радости Вам мне помогать?

– Ты француженка.

– Я – да, Вы – нет. Вы – бывшая француженка.

– Быть может, – женщина не обиделась. Жанна давно могла бы уже, конечно, дать деру, но ее обуяло любопытство – обычный ее порок, за который уж столько раз ее справедливо ругали. Нет, ну надо же поглядеть, откуда берутся такие своеобразные коллаборационисты? Раз уж случай сам вышел. В конце концов, семь бед – один ответ.

– Ладно, – она уселась на переднем сиденье.

Вздохнув с облегчением, женщина тут же сорвала свое авто с места: полицейские, что должны были вот-вот показаться из туалета, верно, здорово ее пугали.

Через несколько минут они мчали уже мимо Люксембургского сада.

– Да, уж кстати, – говорить через вязаную решетку, которая лезла в рот, было препротивно. – Как Вас зовут?

Женщина ответила не сразу. Она, казалось, внимательно следила за дорогой. Ее руки, уверенно управляющиеся с рулем, были изысканно узкими, с хрупкими длинными пальцами. Маникюр на овальных, в меру длинных ногтях был неприметный, телесного цвета. Вот только колец на пальцах, пожалуй, ощущался явный перебор, и все тяжеленные, червонного золота. Кольца не шли рукам, никак не шли.

– Зови меня Анеттой, – наконец, не поворачивая к Жанне головы, сказала женщина.

Глава 8

Путь во тьме

– Отец Лотар, можно мне немного Вас проводить?

Священник, вышедший один из той двери, у которой стоял Эжен-Оливье, взглянул на молодого человека, не узнавая. Или все же узнал? Кивнул, но рассеянно, без своей доброжелательной улыбки.

– Я не очень люблю делиться такой неприятной дорогой, – произнес он наконец. – Сегодня я ночую не у себя в бомбоубежище, а в метрополитене.

Ну это ребенку понятно, что нельзя долго ночевать в одном и том же месте.

– А на какую Вам надо станцию?

– Пляс де Клиши.

– А Вам не кажется, отец, что заночевать там получится только завтра? – поинтересовался Эжен-Оливье. – Сегодня Вы доберетесь на Клиши разве что к утру.

– Пешком, конечно, – теперь священник взглянул на спутника внимательнее, улыбка наконец скользнула по его губам. Эжен-Оливье ни за что не признался бы себе в том, что очень ждал этой сдержанно-одобрительной улыбки. – Но я воспользуюсь транспортом.

– Транспортом в заброшенном метро? Каретой с шестеркой белых лошадей или сразу драконами?

– Как же вы, атеисты, все-таки романтичны, – вернул шпильку священник. – Увидишь. Вот что, юный Левек. Ты вправду составь мне компанию, но только в случае, если и сам можешь в том месте переночевать. Тогда я не стану искать никого другого. Мне понадобится на месте некоторая помощь.

– К Вашим услугам.

Пройдя не больше квартала по улице, они спустились на станцию Бастиль, смешавшись с пестрой толпой рабочих из гетто, безработных, среди которых преобладали негры большие любители сидеть на социальном пособии, рабочих-турков, самых трудолюбивых обитателей шариатской зоны. Парижское метро, еще в лучшие свои времена печально известное неудобством и запутанностью своих линий, теперь, когда половина веток пришла в негодность, сделалось совсем уж грязным. Опасаться проверки документов в нем, конечно, не приходилось, но вот карманы надлежало беречь. Нищие, устроившиеся целыми ордами в переходах и под ржавыми остовами рекламных щитов, мгновенно превращались в грабителей. Грязные ребятишки, клянчившие милостыню, которой, конечно, никто не подавал, шмыгали в толпе, выискивая подходящую жертву. Срезать, походя сумку, было для них сущим пустяком.

Указатели обозначали дорогу на действующие направления, пустые тоннели даже не везде были ограждены канатом. Что же, обеспеченные парижане сейчас не пользуются метрополитеном. Наземный транспорт с кондукторами считается более респектабельным.