Книга Тысяча сынов. Все прах - Грэм Макнилл

Боевая машина упала и рассыпалась на части, ударившись о скалы, где стояла на страже дольше, чем мог представить себе человек. Обвалившиеся фрагменты подняли тучи пыли, скрывшие второго титана.

На некоторое время над полем боя повисла тишина, словно никто не решался поверить, что титан мертв. Но тишина продлилась недолго.

Спустя пару мгновений Космические Волки огласили долину триумфальным волчьим воем, однако Ариман не ощутил радости.

— Ужасно видеть гибель такого колоссального создания, — произнес он.

— Ты жалеешь о нем? — спросил Судьбостроитель. — Разве охотник не испытывает радость в момент убийства?

— Я не испытываю ничего, кроме сожаления, — ответил Ариман.

Охтхере Судьбостроитель посмотрел на него с искренним замешательством, его печаль в момент великой победы задела чувства жреца.

— Это существо погубило твоих воинов. Отмщение требовало его смерти. Можно уважать своего врага, но скорбеть о нем бессмысленно.

— Может, и так, но с его уничтожением мы утратили многие секреты.

— А нужны ли нам эти секреты? — усомнился Скарссен. — Уж лучше уничтожить это создание вместе с его секретами, чем вникать в колдовство чужаков.

Дым, вызванный разрушением гигантской машины, начал рассеиваться, и из-за клубящихся туч послышался нарастающий протяжный вой, в котором одновременно звучали горе и ярость. Вскоре показался второй титан. Он был ранен и истекал черной блестящей жидкостью, но, как всякий раненый хищник, оставался чрезвычайно опасным.

Рука гиганта, державшая копье, легко повернулась, и дуло направилось точно в грудь Магнусу. Ариман заметил, что отражение очередного удара потребовало от примарха немалого напряжения. Его лицо сильно побледнело, огненно-медный блеск сменился потускневшей бронзой. Магнус опустился на одно колено, словно приносил присягу могущественному божеству войны.

Гигант шагнул, и под его ногами опять задрожала земля. Он нагнул голову и стал изучать ничтожное существо, которое осмелилось дать ему отпор. Из обрубка руки вылетали искры и клубы дыма. Обгоревшие крылья обвисли и едва виднелись над плечами; как будто разбитый ангел смерти пришел освободить Агхору от последних признаков жизни.

Но на кончике орудия стал разгораться огонь, и послышался свист втягиваемого воздуха.

А потом сверкнуло ослепительное копье, и огонь смел Магнуса с лица земли.

Тысяча Сынов закричали.

Их примарха окутало пламя миллионов звезд. Не важно, что он был одним из двадцати шедевров искусства генетики, выдающимся воином со сверхчеловеческими способностями. Такой атаки не мог перенести никто. Невероятно мощный всплеск жидкого огня превратил в стекло даже часть самой Горы.

Всепоглощающий ужас отвратил Аримана от Исчислений; в его душе смешались горе, гнев и ненависть. Титан обрушил на Магнуса смертельную волну огня, и Ариман понимал, что более ужасного зрелища он не видел в своей жизни и больше никогда не увидит.

Утизаар рядом с ним обеими руками схватился за голову. Ариман, даже охваченный горем, не мог ему не сочувствовать; насколько мучительнее переживал гибель отца телепат?

Мгновения проходили в абсолютной тишине. Казалось, весь мир замер, не в силах поверить в случившееся. Повержен один из любимых сынов Императора. Непостижимо. Какая сила способна положить конец жизни примарха? Какой бы упрямой ни была реальность, она никак не могла опровергнуть многочисленные легенды, не могла сломить непоколебимую веру в его бессмертие.

Все оказалось выдумкой, и Ариман чувствовал, как рушится его мир.

Тысяча Сынов закричали.

Космические Волки завыли.

Вокс взорвался атавистическими воплями ярости.

— За мной! — крикнул Скарссен.

И Волки ринулись в атаку.

Они перелетели через гряду камней и побежали к титану, стреляя из болтеров и на ходу заряжая ракетные установки. Атаку возглавила шеренга терминаторов — волна несокрушимой ярости, способная смести с лица земли любого врага, кроме того, что противостоял им сегодня. Ариман и Утизаар бежали вместе со всеми, зная, что пехоте недопустимо обнаруживать свое положение перед столь грозной и мощной боевой машиной. Титан всегда царил на поле битвы, эта смертоносная машина уничтожала пеших солдат, едва ли даже замечая их присутствие.

Но в этом сражении, как ни в одном другом, Ариман испытывал потребность пойти на крайний риск и испытать свою жизненную силу в проявлении благородного героизма. Исчисления помогали воинам сосредоточиться, предохраняли разум от слишком сильных эмоций и от губительных оплошностей, которые могли бы привести к смерти. Военные действия были более жестокими, чем в любую другую эпоху развития человечества, и никто из воинов не был гарантирован от получения ран. Исчисления помогали Тысяче Сынов объективно оценивать вероятность такого исхода и позволяли сражаться, невзирая на опасность.

Поступать иначе было бы бессмысленно, и Ариман всегда удивлялся, что смертным хватает храбрости, чтобы хотя бы просто выйти на поле боя. И вот сейчас он сам оказался в таком положении: отчаяние и пример Космических Волков заставили его ринуться в бой без защиты эмоциональной отрешенности.

Примеру Космических Волков последовали все воины Тысячи Сынов.

Два уцелевших «Ленд Рейдера», опаленные и дымящиеся, продолжали обстреливать титана. Астартес в красной броне, жаждущие отомстить за своего примарха, неслись вперед, не отставая от Космических Волков, позабыв в этом стремительном порыве о необходимости сохранять хладнокровие.

В этой отчаянной и тщетной атаке в полной мере проявилась отвага воинов.

Стена огня начала оседать, и при виде открывшейся картины решимость едва не покинула Аримана. Оплавленный кратер простирался до когтистых лап смертоносной машины. Но в самом центре кратера он увидел нечто, наполнившее его сердце робкой надеждой и восторгом.

За дрожащей пеленой раскаленного воздуха мерцал отливающий золотом энергетический купол, а под ним виднелись две фигуры в боевых доспехах. На искореженном обломке скалы, в самом центре кратера, после огненного залпа титана остались в живых только Фозис Т’Кар и Магнус Красный. Капитан Второго братства стоял, согнувшись почти пополам и подняв руки к плечам, словно Атлас Теламон[49]Древней Терры, мятежный титан, обреченный вечно держать на своих плечах земной свод.

— Кайн-щит! — выдохнул Утизаар. — Кто бы мог предположить, что Т’Кар настолько силен?

Нахлынувшее чувство облегчения вызвало у Аримана громкий смех. Магнус жив! Он стоит на коленях, ослабел и измучен уничтожением первого титана, но он жив. Этот простой факт в одно счастливое мгновение дошел до всех воинов Тысячи Сынов.

И в следующий миг Астартес обоих Легионов дали выход своей ярости и уязвленной гордости.