Книга Новгородская сага. Книга 3. Корсар с Севера - Андрей Посняков

Внутренний дворик с апельсиновым садом, пруд напротив двухэтажного дома, украшенные арабесками стены свидетельствовали о достатке. Впрочем, держал себя Новруз-хаджи по-простому: обнялся с Шафихом, поклонился Олегу Иванычу. После чего сразу повел их во внутренний дворик, в тень.

Уселись на ковер, постеленный прямо на траву, напротив пруда. Слуги выставили холодный шербет с хурмой и финиками, неслышно исчезли. Где-то рядом, в кустах, пел соловей. Неподалеку, за оградой, лаяла утомленная зноем собака.

— Шафих сказал, ты из Новгорода. Так? — не тратя времени на восточные цветистости, осведомился мулла, едва гости уселись.

Олег Иваныч кивнул.

— Купец, да?

Мулла, подмигнув, потрепал по плечу Шафиха. Видно, последний уже успел вполне детально проинформировать его относительно рода занятий Ялмыза Эфе. А Олег Иваныч представился рыжебородому ренегату-немцу именно в качестве новгородского купца.

— Гут! — к удивлению Олега Иваныча, произнес мулла Новруз на немецком.

Вообще этот Новруз-хаджи показал себя вполне деловым человеком, напрочь опровергая всякие досужие вымыслы о якобы неторопливых и склонных к вальяжной ленивости восточных людях. Не был он ни неторопливым, ни ленивым. И даже, кто знает, может, не был и восточным. Француз, швед, англичанин? Очень может быть. Расспрашивать о прошлой жизни тут считалось дурным тоном. Вот этакое парвеню и творил сейчас мулла Новруз-хаджи, нарушая все заповеди восточного гостеприимства. Правда, надо отдать ему должное, все вопросы были насквозь деловыми и конкретными.

Олег Иваныч практически сразу догадался, зачем он понадобился пронырливому мулле. Тот всего-навсего хотел открыть банк. Ни больше ни меньше! А Коран, между прочим, однозначно запрещает брать ссудный процент! Тем более мусульманскому духовному лицу заниматься бизнесом как-то не к лицу, что ли… А старый приятель и компаньон Генрих Шафих-эфенди на голову слаб для тонких финансовых дел оказался. Хорошо хоть старательно исполнял просьбу Новруза — искал подходящего человека. И вот, кажется, нашел…

— Жалованье положим хорошее, ты не сомневайся, Ялмыз, — уговаривал бизнесмен-мулла. — Составим договор, все честь по чести. Дело хорошее, барыши неплохие. Есть у меня несколько контрагентов в Александрии, Алжире, даже в Венеции! А также… — Новруз-хаджи понизил голос, — а также имеются и связи с выкупными сообществами. Вполне налаженные обоюдовыгодные связи!

Последнюю фразу Новруз-хаджи произнес с гордостью, которая, впрочем, не произвела должного впечатления на Олега Иваныча. Тот просто не знал, что такое выкупные сообщества, о чем и заметил вскользь, выпив чашку шербета.

— Ва, Алла!!! — зацокал языком мулла. — Объясни же ему, уважаемый Шафих-эфенди… Впрочем, нет. Я лучше сам объясню, ты только переводи получше.

Беседа с муллой оказалась для Олега Иваныча весьма поучительной и окрасила в новый, неожиданный, свет некоторые его предположения о Магрибе и рабах-христианах. Оказывается, не все с ними так плохо. Каждый — каждый! — раб-христианин, попавший в плен к магрибским пиратам, мог надеяться на выкуп. Но поскольку цены на рабов в Магрибе довольно-таки высоки, обычной, и даже вполне обеспеченной, семье выкупить родственника было весьма проблематично. Вот и появились так называемые выкупные сообщества — Орден Святой Троицы, Орден Благодарения, еще монахи-доминиканцы и францисканцы. Все эти религиозные организации занимались как сбором средств для выкупа невольников, так и самой организацией выкупа. Кроме того, они строили в Магрибе больницы для христиан, делали все для облегчения их участи. Им не мешали. Наоборот! Человек в белой рясе с капюшоном и голубым крестом на груди пользовался в Магрибе большим уважением. Именно с его помощью текли сюда деньги. Большие деньги. Христианские рабы в Магрибе традиционно работали в каменоломнях, где мерли тысячами, словно мухи. Многие хозяева, приобретя на рынке даже нескольких рабов, обращали их в ислам, видя в этом прямую обязанность правоверного. Многие…

Только не мулла Новруз-хаджи! Он-то давно смекнул, каким образом можно делать на невольниках вполне приличные деньги. А принятие невольником ислама этой технологии противоречило. Потому в хозяйстве Новруза и не было ни одного новообращенного ренегата. И работой он их не очень-то загружал — а зачем? Зато, периодически скупая рабов после лихих пиратских рейдов, имел постоянный и верный доход. Правда, пока не очень большой. Хотелось большего.

— Ну как, уважаемый, согласен? — Новруз-хаджи пытливо заглянул Олегу Иванычу в глаза.

Тот почесал отросшие на затылке волосы… и согласился. А чего терять-то? Хоть и понимал, что дело опасное: и фанатиков, и конкурентов в Магрибе хватало, причем последних становилось все больше. И роль свою понимал он более чем хорошо: зиц-председатель Фунт! Который сидел при Александре Втором Освободителе, при Александре Третьем Миротворце, при Николае Кровавом, ну и так далее. Хитрый мулла не меньше Олега Иваныча понимал, что деваться тому некуда — лучше уж зиц-председателем, чем в пираты. Да и попробуй откажись, когда тебя так настойчиво приглашают, опять же, все секреты раскрыли доверчиво. Милые, бесхитростные люди! Поклонники поговорки: лучший свидетель — мертвый свидетель.

Нет, не зря мулла Новруз так гнал разговор, выложил все сразу, теперь не отвертишься — либо «да», либо… ясно что. Интересно узнать, что там для Олега Иваныча приготовлено, в случае отказа? Пара-тройка якобы случайных прохожих. С саблями. В глухом переулке. Нет? Ах, змеиный яд! Вот том сосуде с шербетом? Боже! Я ж из него только что пил! Что-что? Ах, не в том, в следующем. Ну, спасибо на добром слове, утешили! Хорошо, сегодня ночью отчалим, дай-то бог!

Сегодня! Уже сегодня! Уже сейчас, да-да, сейчас высматривают подходящую фелюку Илия с Яном и негром Ваббой. Вабба, впрочем, никуда плыть не собирается, так просто пошел, за компанию.

Олег Иваныч улыбнулся своим мыслям, чем очень порадовал хозяина дома. Тот громко хлопнул в ладоши. И тут же появились молодые белокожие девчонки-рабыни. В красных невесомых шальварах, в лифах из золоченой парчи.

Генрих Шахиф-эфенди хмыкнул и плотоядно почесал бороду…

Пока Олег Иваныч предавался изысканным удовольствия в гостеприимном доме Новруза-хаджи, во дворце бея Османа и в Тунисской гавани происходили события не менее, а может, и более важные.

В просторном зале дворца играла музыка. Нежное звучание флейты переплеталось с дребезжащим звуком зурны и нарастающим рокотом бубнов. Волнующая мелодия то парила где-то под самым потолком, обвивая тонкие, украшенные виноградной лозой колонны, то падала на пол, на толстый ковер, сотканный лучшими мастерами Хорасана, извивалась там, обволакивая сидящих меж курительницами благовоний гостей бея Османа.

Три нагие танцовщицы — черная, как уголь, жительница Сонгаи, смуглая сирийка и белокожая гречанка с Эфеса — под одобрительные возгласы присутствующих вдохновенно исполняли танец живота, вызывая желание, которое многие приводили в исполнение рядом, в саду, с помощью специально приведенных невольниц.