Книга Фальшивое зеркало - Алан Дин Фостер

Он оценил тот факт, что забытье на него нахлынуло безболезненно, но в конце концов Омафил был цивилизованным местом. Интересно, как бы с ним поступили люди? Эта неприятная мысль была последней, которая пришла ему на ум, перед тем как впасть в глубокий сон.

Большое количество существ собралось рядом с видеоэкранами, разбросанными по учреждению и по всему Омафилу. В операционной народу было мало. Женщина-врач с Земли была среди присутствующих, но не для того, чтобы проводить операцию, а чтобы советовать и наблюдать. Она большей частью преподавала, и давно потеряла необходимые для проведения операции навыки. Но она участвовала в изучении Раньи с самого начала и понимала, что его присутствие будет помогать окружающим.

Эту операцию предстоит провести Первому-по-Хирургии и в высшей степени опытному о’о’йану. Оба они являли собой цвет медицинских достижений Узора.

За одним единственным исключением людей не допускали к хирургии. Хотя операция будет проводиться на человеческом мозгу, ни один человек на ней не присутствовал. Никто из них не обладает точностью, которой обладают гивистамы или о’о’йаны. Им оставалось стоять рядом и завидовать. Хотя все присутствующие были преисполнены уверенности и надежды, все же подсознательно ощущалась некоторая неловкость перед предстоящей процедурой. Хотя необходимость операции долго нуждалась, все ее детали были заранее продуманы, все понимали, что они вступают на неизвестную доселе территорию. Изучение Узора Homo Sapience уже не раз давало неожиданные результаты. И хотя каждый знал, чет они ожидают, но нервная система человека всегда могла дать самый непредсказуемый результат. К паре хирургов Узора были приставлены в помощь еще два хирурга-человека. Один стоял рядом с операционным столом, а у другого, с бронзового цвета кожей длинные и чувствительные пальцы, казалось, были взяты от другого тела. Хотя мастерство и снискало ему заслуженную славу среди людей, он присутствовал лишь в качестве советника и наблюдателя. Руки, которые провели сотни операций на себе подобных, не имели права касаться этого пациента. Даже в случае крайней необходимости ему не позволят прикоснуться к микрохирургическим инструментам, разложенным здесь. Это будет разрешено лишь союзникам, которые обладали более точными и более четкими движениями, чем величайший хирург Человечества всех времен.

Тонкая мягкая непрозрачная ткань закрывала Раньи-аара до самой шеи. Его лоб сиял под верхним освещением. Благодаря инструментам, которые предстояло использовать, не возникало необходимости брить его череп. Невидимые воздушные зажимы держали его голову на месте, открывая доступ рукам и оборудованию, но предотвращая невольные лишние движения. Присутствующие врачи уже проводили эту операцию много раз на смоделированном мозгу. Однако реальность отличалась от того, на чем они тренировались. Если они сделают ошибку, то не смогут нажать кнопку «Повтор». В реальности от таких операций пациенты умирали. Поэтому, хотя хирургическая команда и была уверена в своих очах, но не была уверена в исходе операции.

Над толпой гивистамов и о’о’йанов возвышался единственный человек. Он выглядел здесь неуклюже и не к месту. Частным образом он заверил обоих хирургов в том, что не станет мешать им.

– Мы начинаем, – сказал он в транслятор. – Я должен всем напомнить, что мы точно не знаем, каким будет результат наших усилий. Мы в равной степени можем излечить или убить это существо. Как всем присутствующим известно, в результате сканирования мы обнаружили искусственно введенный участок мозга – нервный узел, который представляет опасность для данного индивидуума. Любая попытка удаления, может дать возможность его клеткам разойтись по мозгу. Профилактика и иные способы лечения могут нанести вред пациенту. Если бы подобный механизм был обнаружен в другой части тела, мы бы смогли справиться с ним. Но так как он запрятан глубоко под корой головного мозга, мы не можем рисковать. Поэтому было решено оставить сам узел на месте, но специальной тончайшей хирургической аппаратурой прервать нервные связи между этим узлом и другими частями нервной системы пациента. Наша цель – сделать нарост безвредным, но не удалять его, не травмировать мозг.

– Это действительно очень тонкая операция, – сказала женщина-врач, продолжая объяснение для наблюдателей. – Как и любое иное вторжение в мозг. – Она повернулась к столу. – Мой коллега начинает. Первый-по-Хирурги начал манипулировать чувствительными кнопками. Детали операции были уже заранее заложены в операционные инструменты, все движения и реакции были собраны из иных, аналогичных, предшествующих данной операции. Хирургический компьютер внесет необходимую поправку, заметив даже малейшее расхождение между заложенной программой и действительностью. Так как вся операция была запрограммирована, присутствие самого хирурга может стать необходным лишь в самом крайнем случае. Если же в ходе операции появится нечто непредвиденное, компьютер сделает и попросит соответствующих инструкций. Небольшая металлическая тарелка опустилась в блестящей автоматической руке и замерла в нескольких сантиметрах над черепом Раньи. С обеих сторон активно действовали медицинские сканеры. Несколько небольших иголок были выведены из тарелки.

– Если мы упустили из виду какую-либо аналогичную найденной нейрологическую ловушку, мы можем его потерять, – пробормотал ни к кому специально обращаясь, высокий человек.

Старший Первый-по-Хирургии внимательно смотрел на жужжащий ультразвуковой скальпель. Одна игла незаметно изменила положение на поверхности тарелки. Всякий раз, когда игла передвигалась и жужжала, еще один нейрон в мозгу Раньи перерезался.

– Все, что можно было сделать, сделано. Мы провели полную подготовку к операции.

– Но нанобиоинженерия амплитуров крайне тонка.

– Да, конечно. Но это все-таки наука, а не магия. – Щелчок острых зубов массуда как будто подтвердил эту мысль. Мониторы, расставленные по операционной, отражали каждый эпизод операции. Все ясно видели нервный узел, течение крови по капиллярам, нейроны, которые связывали центр с остальной частью мозга. Один за другим они перерезались невозможно краткими, точно применяемыми взрывами высокочастотного звука. Постепенно нервный центр изолировался от всего мозга и становился не более опасным, чем доброкачественная опухоль.

– Я слышал, – пробормотал высокий человек, и его внимание перекочевало с монитора на пациента и обратно, – что среди присутствующих немало таких, кто не слишком-то огорчится, если во время операции пациент умрет. Этот Раньи-аар вовсе не чудовище. Это обычный человек, которого лишили права рождения еще до того, как он родился.

– Я видел его генетическую карту. Меня не нужно убеждать, – ответил Первый-по-Хирургии.

– Извините. – К своему удивлению, человек обнаружил, что прикусил нижнюю губу. Он никогда этого не делал. Но и подобных операций ему не приходилось проводить. Здесь на карту поставлена не просто одна жизнь. Все друзья пациента также были потенциальными кандидатами для подобной операции. Хотя, если они не сумеют привести в порядок этого… Он знал, что, проживи он и лет двести, он никогда не сумеет сравняться по мастерству с медицинским компьютером или с мастерством гивистамов. Но что-то внутри заставляло его пальцы слегка подергиваться, как будто он, а не бинарные импульсы манипулировали инструментами.