Книга Стратегия исхода - Дуглас Рашкофф

– Мы знаем, но мы не знаем. Можем все правдоподобно отрицать. Не будем же мы следить за каждой сделкой. Их там сотни.

– Играешь в игру – изволь рисковать?

– Добро пожаловать в удивительный мир онлайновых торгов.

– Но на доске объявлений ваше имя, имя вашей компании. – Я снова перешел с «МиЛ» на вы.

– Мы публикуем дисклеймеры. «„МиЛ“ не несет ответственности за опубликованную информацию».

– Какие вы добрые.

– Ну а как иначе? Если Бирнбаум своего добьется, компанию можно будет привлечь за любой постинг. Он выдумает процедуры и проверки, а нам они обойдутся дороже наших комиссионных.

– Но то, что твой отец хочет – в перспективе-то это ведь не может быть удачная стратегия? Раз большинство брокеров деньги теряют.

– Это не настоящие клиенты. Это идиоты, погрязшие в дневных торгах. И торгуют они как никогда. Домохозяйки читают о таком вот эпизоде и чувствуют, что они в центре вселенной. В игру попали. Им нравится – значит, они готовы платить. Некоторые вот платят, чтобы в кино сходить. А эти кретины выкладывают деньги за удовольствие поплавать с акулами[117].

Мы поняли, когда прочитали отчет «Юпитера», что сообщества поднимают трафик на коммерческих сайтах. Мы открыли доски, и сделки подскочили на 175 процентов.

– Не хочу оскорблять семейный бизнес, но должны же для стимуляции найтись способы получше.

– Чудесно, Джейми. – Алек развернул мониторы обратно. – Ты же у нас теперь интернет-гуру. Вот и придумай.

Я принял вызов:

– Придумаю.

– Давай-давай! – Он с энтузиазмом закивал, чтобы я понял: мое презрение его позабавило, а не обидело. – Лимузин отъезжает через час. Вещи захватил?

Я кивнул и отчалил.

Справлюсь, думал я по пути в кабинет. Игровой дизайн один к одному. Чтоб онлайновые торги развлекали, без мрачных дискуссионных выебонов, на которые «МиЛ» полагался до сих пор. Делов-то. Занимательно даже. И я реально сделаю толковую вещь.

Черт, да Морхаусы понятия не имеют, что у меня припасено. У меня же запредельная, потрясающая новая технология есть. Тесланет. Коммуникационная инфраструктура на магнетизме самой земли. Она весь мир на уши поставит. И ее изобрели соседские парни. Вот потому я среди квадратных и работаю, напомнил я себе. Потому и притворяюсь одним из них. Я агент перемен – прямо скажем, двойной агент. Занимаюсь подрывной деятельностью на должности в штабе корпоративного капитализма.

Я так порадовался за собственную душу, что решил звякнуть домой и поболтать с матерью. Она как-то умудряется по голосу распознавать, здорова ли моя душа, поэтому я предпочитал общаться, лишь когда чувствовал себя уверенно. Иначе мать вычислит провалы в логике моих эмоций и мертвой хваткой в них вцепится – мне тогда и жить не захочется. Как в тот раз, когда я позвонил из артистической Джеральдо. Мама так меня запутала с моими нападками на Ямайских Королей, что я в эфире перестарался и объявил Интернет «полем для хакерских игрищ».

Мать не защищала Королей – ни в коем разе. В то время она считала их виновниками моего крушения. Но настойчивые вопросы – честные, искренние, непредвзятые – действовали на меня китайской водной пыткой[118].

– Ку-ку, мам, – бодро провозгласил я.

Без толку притворяться. У Софи новости не фонтан.

– Как хорошо, что ты позвонил, – сказала она. – Мы же не общались с…

– Ага, – прервал я упрек. – Тут было сумасшествие. – О сумасшествии я заговаривал всякий раз, когда с языка рвалось ругательство. – Я сегодня в Монтану еду на какое-то сумасшедшее совещание.

– Ой. – Пауза. – А я надеялась, ты завтра приедешь. Мы в синагогу всей семьей идем. Поддержать.

– Зачем? Что не так? – Я уже понял.

– Он сегодня утром в Ассамблею звонил. – В Раввинскую Ассамблею то есть. Туда раввины звонят, когда ищут работу.

– Тебе не кажется, что он поторопился?

– Конечно, кажется. Я считаю, он должен бороться.

– Ты ему сказала? – Это я один такой уникальный, или все сыновья – посредники между родителями?

– Он говорит, я пристрастна. Конгрегация его оценивает не так, как я.

– Они думают, что найдут более опытного раввина за такие деньги? Они что, с ума сошли?

– Не знаю, милый. Но, по-моему, он тебя послушает.

– Меня? Он меня врагом считает.

– Вовсе нет. Он тобой гордится. Ты бы слышал, как он курлыкал над статьей в газете.

– Вы читали?

– Моррис читал. Пришел на той неделе в синагогу – только чтобы нам показать. Что ж ты не говорил?

– Я вам газету оставил, – соврал я. – Вообще-то, знаешь, там все прямиком из пресс-релиза. Ну то есть – ерунда.

– Никакая не ерунда. Вся конгрегация об этом говорит.

– Конгрегация, которая пытается от него избавиться.

– Ну вот ты понимаешь, милый. Поэтому ты ему нужен. Он тебя послушает.

Моя мама умная, только немного чересчур аналитического склада. Она в колледже психологию изучала, так что я понимал, к чему она клонит. Конгрегация обижает лично папу. Может, он с ней помирится, если помирится со мной. Большая натяжка, однако.

– Папа слишком для них хорош, – сказал я.

– Он им нужен, Йосси. Нам всем.

То есть мне. Из ее фрейдистского плана я, видимо, не ускользнул.

– Слушай, я в эти выходные не могу. Я прямо сейчас уезжаю. Но я приеду на следующей неделе. И на Пасху.

– Еще бы ты не приехал на Пасху. – Можно подумать, присутствовать – моя обязанность, а не любезность. – Кого-нибудь особенного приведешь? – Может, мне еще и внуков ей забацать?

– Особенных сейчас нету, мам. Но я, может, кого и приведу. Посмотрим.

– Как квартира? – Мама сменила тему.

– Слушай, мне бы уже собираться.

– Может, поговоришь минутку с Мириам? Она любит твой голос.

– Конечно, только минутку…

Мама уже отошла. Я слышал, как она зовет мою сестру. Взяли вторую трубку.

– Алле? – в пустоту спросила Мириам.

– Привет, Мириам.

– Привет, – сказала она.

– Я поеду смотреть ковбоев. – Я несколько идеализировал поездку.