Книга Ураган мысли - Вадим Проскурин

- Значит, ты хочешь сотрудничества? - спросил я Ольгу, и мой голос прозвучал непривычно жестко.

- Конечно.

- Мне нужны все материалы об изменениях в психике людей, побывавших на Марсе. Как насчет такого сотрудничества? Ольга выглядела сбитой с толку.

- Но, Игорь, это материалы НАСА, а это же международная организация. Получить их не так просто… Но ведь ты умеешь творить чудеса, направленные на познание, тебе проще получить их самостоятельно, официальная процедура займет несколько недель.

- Тогда пусть это будет неофициальная процедура.

- Я не могу ничего гарантировать…

- Я тоже. Считай, что это жест доброй воли с твоей стороны. Ты говоришь, что вы готовы к сотрудничеству, но сотрудничество всегда обоюдно, иначе это уже не сотрудничество. Это рабство. А в рабство я не продамся. Когда я получу эти материалы, мы будем разговаривать. Ольга прикусила губу.

- Я попробую. Но сначала ты должен вернуть Бориса. Считай, что это жест доброй воли с твоей стороны.

- Хорошо.

Мы пожали друг другу руки, я сказал «рэкс-пэкс-пэкс» и в следующую секунду на заднем сиденье материализовался господин Царьков собственной персоной. А еще через секунду мир почернел и схлопнулся. Глава десятая, в которой я перехожу на второй уровень

Темнота, чернота, пустота. Я не чувствую своего тела, будто в центре вечности кто-то выключил свет. В центре моей души распухает что-то большое, темное и бесформенное. Я слышу разноголосые голоса, и я слышу, как в них нарастает паника. Они говорят, кричат и умоляют, они требуют перехода на второй уровень, чтобы это ни означало. Это длится целую вечность, и, наконец, новый голос, уверенный и торжественный, величественно произносит:

- Второй уровень инициации.

И чернота сворачивается, сминается, коллапсирует. Мир голубеет, и я вижу, что лежу на спине и смотрю в безоблачное небо. Справа от меня на небосвод наползает туча. Я встаю, и движение отзывается оглушительной опустошающей болью в черепе. Мир наливается кровью, и я понимаю, что кровь заливает мои глаза. Я приказываю себе восстановиться, и убийственный укол боли-оглушения-паралича валит меня с ног. Я прихожу в сознание через доли секунды, я еще не успел упасть, я выставляю руки и каким-то чудом удерживаюсь на корточках. Наверное, со стороны я похож на бойца у-шу в одной из оборонительных стоек. Этакая школа лягушки. Я снова встаю и на этот раз со мной все в порядке.

У обочины припаркован «Кинг-конг», возможно, тот самый, в котором я катался по Москве вчера утром. Я вижу, как незнакомые мне мужики грузят в джип Царькова, а его лицо растерянно… скорее даже, потеряно. Ольга стоит рядом со мной, ее поза неуловимо напоминает боевую стойку, руки сжаты в кулаки, грудь яростно вздымается. Кругом какие-то незнакомые люди, они пытаются помочь мне, поддержать меня, чтобы я не упал еще раз.

Я ругаюсь. Громко, нецензурно и витиевато. Люди отступают в растерянности. Я утираю кровь с лица, и, спохватившись, даю короткий приказ, и кровь бесследно исчезает. Краем глаза я вижу, как ко мне бросается Ольга. Она кричит:

- Игорь, это ошибка! Я не обманывала тебя! Не делай этого! Это этот идиот все испортил!

Как ни странно, я прекрасно понимаю этот косноязычный поток сознания. Второй уровень? Я во всех подробностях понимаю, что только что произошло со мной. Этот идиот, как метко выразилась Ольга, ничего не понял. В том месте, где он провел все это время (небытие?) время не идет, для него не прошло и секунды, только что он раскалывал террориста, и вот он приходит в сознание на заднем сиденье машины в компании этого самого террориста и незнакомой девушки, внешне так похожей на террористку. Я ощущаю невольное уважение к его профессиональной подготовке. Убить человека одним ударом, без замаха, из неудобной позиции - это круто. И вовсе он не дурак, Ольга права - это было неудачное стечение обстоятельств. Я вижу людей вокруг, и про каждого из них я знаю все. Этот благообразный пожилой мужчина командует операцией, это он управлял Ольгой, пока мы разговаривали в машине, глупо было думать, что молоденькую девчонку отправили уговаривать меня без внешнего контроля над нервной системой. Но я поверил в это, я ведь тогда находился только на первом уровне.

Еще один мужик - он мастер цигуна. Об этом никто не знает, официально считается, что это искусство сгинуло в веках, но это неправда, правда всегда где-то рядом, и этот непримечательный мужичок хранит тайну, которая, возможно, опаснее и страшнее, чем все мои способности. А его начальники, коллеги, друзья? Они думают, что он классно дерется, что ему чертовски много и часто везет, но они не знают его тайну. Я знаю его тайну, но я не раскрою ее. Тайны на то и тайны, чтобы оставаться скрытыми в тени.

А ведь Ольга солгала мне. Когда она соблазняла дочку наркобарона, ей это понравилось по-настоящему. Она лжет и себе, она думает, это было удовольствие от хорошо выполненного задания, но на самом деле ей нравится нарушать правила. Все правила, какие есть. Кто из нас чудовище? Я, убивший четырех человек, или она, мечтающая поставить раком весь мир?

Чувства захлестывают меня. Я постигаю весь мир, все сущее вокруг. Тьюринг был неправ, для познания нет предела. Нужно только перейти на второй уровень. Я пропускаю через себя мировые потоки, меня наполняет прана или мана или ци или благодать или Великая Сила, какая разница, как это называть?

Пожилой благообразный мужчина, его зовут Борис Федорович, он полковник ФСБ, он мог бы стать генералом, но в мирное время для этого нужны совсем другие способности, он понимает это, но иногда ему снятся странные сны. Он трясет меня за плечи, он что-то кричит мне, он думает, что я не слышу, а я действительно не слышу, зачем слышать то, что ты знаешь и так? Я отстраняю его, я хочу сказать то, что я думаю, но это нельзя выразить словами. И я направляю ему мысль. Она вспучивает его душу, как взрыв глубинной бомбы вздымает клубы водяной пыли на ледяной поверхности океана. Он отступает, а я разворачиваюсь и иду к церкви. Лестница слишком далеко и я иду напрямик, преодолевая крутой склон. Это символично.

* * *

Я потянул дверь на себя, и она открылась. Из двери не ударила молния и не испепелила меня. Я все-таки не антихрист. Конечно же, я не антихрист. Это кажется мне таким естественным, а слово «антихрист» - таким глупым. Люди нуждаются в словах, чтобы выразить то, что нельзя выразить словами. Это как проекция шестимерного куба на двумерную поверхность. Лишь взглянув из шестого измерения, понимаешь, как мало разницы между мессией и антихристом. И как наивно ожидать конца света после второго пришествия. И как глупо ждать спецэффектов от вторжения антихриста на святую землю.

Я вошел в церковь, я перекрестился на пороге, это глупый жест, но так положено. Я как будто играюсь в песочнице, стараясь слепить идеальный куличик, потому что все хорошие люди лепят хорошие куличики. Ну и что? Раз в нашем мире положено лепить хорошие куличики, почему бы не попытаться слепить хороший куличик? Это стоит не так много труда.