Книга Солнечное настроение - Глория Му

– Вот, оказывается, ты какая девка клевая… Не дергайся, не убудет от тебя…

Это так страшно, так погано напоминало пьяного Григория… Она полоснула шефа скальпелем, распоров халат, футболку и кожу на руке от плеча до локтя. Он дал ей пощечину, и она кинулась на него с тем же скальпелем, совершенно уверенная, что вот прямо сейчас перережет его костлявую глотку, а дальше – все равно. Не имеют права эти гады жить. Шеф поймал ее за запястья, минуту крепко держал, глядя ей в глаза и тяжело дыша, потом отпустил-оттолкнул и спросил сердито:

– Ты зашить сумеешь?

Она зашила ему длинную, но неглубокую рану, молча слушая, как он что-то бубнит о ее глазах – «ну, другой человек, ты понимаешь, совершенно другая баба, кто бы мог подумать…» – молча додежурила смену, а потом отнесла в отдел кадров заявление об уходе. Банков никому ничего не сказал, но она все равно уволилась. Она уже заметила, как реагируют на ее новые глаза мужики, если она без черных очков. Чтоб они все сдохли.

А потом позвонила Шурка, чтобы договориться, когда можно приехать, посмотреть на новые Ольгины глаза. Трубку взял Григорий и, опять чем-то недовольный и раздраженный, заявил дочери:

– А зачем тебе с ней говорить? Она тебе никто, как ты не понимаешь?! Совершенно чужой человек! Если, к примеру, мы разойдемся, куда ты звонить будешь? Ну а сюда больше не звони…

Это было при Ольге, она кричала и пыталась отобрать у него трубку, плакала и тряслась, а он монотонно бубнил свое, почти не обращая на нее внимания, отмахиваясь от нее большой, как лопата, рукой.

Почему ей понадобилось тринадцать лет, чтобы понять, что он просто ненормальный? Она никогда не сумеет его вылечить.

Когда она подала заявление о разводе, он был, как всегда, раздражен. Она опять какие-то его планы нарушала. Она, оказывается, могла иметь какое-то отношение к его планам? Кто бы мог подумать…

После развода Григорий позволил ей забрать свои тряпки и даже выделил часть общих сбережений – почти пять тысяч. А квартира была его, он сам квартиру получал, какое отношение имеет она к его квартире? Она собралась уехать к маме в Тарту, потому что ехать ей больше было некуда. И тут пришла телеграмма от брата. Мама погибла в автокатастрофе. Пьяный грузовик вылетел на красный свет и – на маму. На похоронах она была как замороженная, ничего не видела, ничего не слышала, с трудом держалась на ногах и молча обращалась к Богу: «Возьми ее к себе, пожалуйста. Пусть моей маме будет хотя бы теперь хорошо».

После похорон брат сказал:

– Я квартиру занял. Мы с Эрной разводимся, а мне где-то надо жить, верно? Тебя все равно не пропишут. У тебя и гражданства нет, да и язык ты давно забыла небось. Ты из материных вещей возьми что хочешь, мне все равно ни к чему. Я тебе даже денег дам. Пятьсот долларов, больше не могу. У меня свободных денег нет, я бизнес расширяю.

Ольга взяла пятьсот долларов, альбом с семейными фотографиями, свои письма к маме и мамино зимнее пальто – и вернулась. Хотя возвращаться ей было уже некуда. Она сняла маленькую темную комнатку в частном доме у молчаливой старушки, нашла своих прежних пациентов и стала ходить к ним домой делать массаж. Денег хватало, чтобы прокормиться и за квартиру заплатить. Два раза она звонила в Москву Шурке. Один раз никто не ответил, второй раз ответил… Григорий. Она повесила трубку, пошла домой и сутки пролежала в темноте.

Галку она встретила через пару дней в своем переулке, когда ходила к колонке за водой. Галка тоже была из ее пациентов – после травмы позвоночника Галка полгода в их отделении лежала, и Ольга просиживала с ней, бывало, ночи напролет – уж очень больно было Галке тогда… Особыми подругами они не были, но Галка в тот же вечер уволокла ее к себе, поселила в дальней комнате и постепенно вытянула из нее все, о чем она могла сказать вслух. Галка же заставила ее рисовать портреты, заметив, что после каждого сеанса массажа у Ольги трясутся и плохо слушаются руки. Галка же нашла то объявление. Галка помогла за три дня сшить костюмчик из серого шелка, завалявшегося в бабкином сундуке с доперестроечных времен. Что бы она делала без Галки?

А вот теперь Галка растрепала все Игорю Дмитриевичу. Душе общества. Королю бала. Хорошо хоть, что и Галка всего не знает…

Глава 15

– Ну, не знаю… – Инга Максимовна хмурилась и кусала губы. – Конечно, все-таки хоть какая-то надежда. Но ведь страшно, сына… А Ольга что говорит?

– Она пока не знает. – Игорь метался по комнате, не находя себе места. – Я боюсь ей говорить. Она, наверное, испугается… Ма, но ведь такие операции делали уже! Они же сами сказали – технология отработана… Девяносто процентов – положительный результат…

– Вот-вот, – хмуро сказала Инга Максимовна. – Девяносто процентов… Ты все-таки скажи Ольге, она же медик, она, может, об этом знает чего.

Игорь ехал в Семино, в сотый раз обдумывая, как он скажет Ольге об операции, которую собираются сделать Анне. Он и сам боялся этой операции безумно, и представлял, как испугается Ольга. Но ведь это – хоть какая-то надежда, как сказала мать. Анна слепнет, и никто не знает, в чем дело, и никто не может сказать, чем это кончится. Он боялся этой операции, но был за нее. Мать боялась этой операции, но тоже вроде была за. Галка, услышав об этом, поджала губы, насупилась и потребовала, чтобы обо всем немедленно рассказали Ольге – Ольга лучше знает, можно делать Чижику операцию или нет.

– Откуда она может знать? – удивился Игорь. – Она даже не в глазном отделении работала. Специалисты, наверное, знают все-таки лучше.

– Специалисты! – надменно фыркнула Галка. – Лучше Ольги никто не знает…

Осеклась, отвела глаза и, как Игорь ни приставал, ничего больше говорить не стала. А ведь Галка знала об Ольге что-то такое, чего он так и не сумел из нее вытащить. Хотя постепенно вытащил кое-что: как бывший муж встречаться со своей дочкой Ольге запретил, например. А Ольга с его дочкой два года как со своей собственной… Два года! Тут она за один месяц к Анне так привыкла, что четвертый день как потерянная, того и гляди – с загипсованной ногой в город поскачет… Еще он узнал, что Ольга распорола зав отделением руку скальпелем. Все-таки это большая удача, что тогда, ночью, у нее скальпеля под рукой не оказалось. Игорь смешливо хмыкнул про себя: ишь, какой хищный олененок, оказывается… А еще он узнал об этих облигациях жилищного займа, об этих трех метрах ее будущей квартиры… Вот ужас-то… Что же это за Григорий такой был, чтобы… Даже представить невозможно, как Ольга жилы рвала, чтобы эти метры заработать.

– Почему она замуж не хочет идти? – выпытывал он у Галки. – Она что, своего бывшего до сих пор любит, что ли?

– Отстань, – хмуро буркнула Галка. – Я эту чушь слышать не хочу. Любит! Сказал тоже. Да этот Гришка ее кого хочешь любить отучил бы… Сам у нее спроси, чего она замуж за тебя не хочет идти.

Ну что ж, он сам и спросит. А потом расскажет об операции. Нет, сначала расскажет об операции, а потом спросит, почему она замуж не хочет.