Книга Лейтенант с линейного крейсера "Измаил" - Андрей Лобанов

— Кто? — не понял Бармалей.

— Ты что, не знаешь Сам-Знаешь-Кого?! — возопила Злая Мачеха.

— Не-а… — простодушно ответил разбойник и посмотрел на Бабу-Ягу. — Это что еще за фрукт?

— Да появлялся здесь такой… — ответила Баба-Яга.

— А я где был?

— А ты… понимаешь… у тебя как раз неувязочка с доктором вышла… ну та… с пароходиком…

— А… ну, и что этот Кто-Сам-Не-Знает?

— Да ничего такого особенного. Распальцованный весь приехал, мол, самый крутой бугор он. А как до дела дошло, так без своей волшебной палочки ни черта сделать не смог. Начал каркать там что-то, да кикиморки тут его сглазом и приложили. А лешаки добавили. Соловей-разбойник свистнул, Лихо Одноглазое языком щелкнуло, Кощей Бессмертный проклятием приложил. Ну а я, старушка слабая, беззащитная, я уж в конце подключилась. В общем, отмутузили мы этого Самого-Не-Знаю-Кого, что твою боксерскую грушу. Дак он сразу таким вежливым стал, зараза! Поклончики, улыбочки, ручки дамам целовал.

Правда, тут примчались эти, как их там… Отжиматели, нет, Пожинатели, нет… о, вспомнила, Пожиратели Смерти! И тоже пальцы веером поставили. Такие наглые были поначалу! Да только кудыть им с лешаками и кикиморами тягаться! Пока этот Пожиратель Смерти палкой своей махает, кикимора или леший с десяток раз моргнуть успевают. А ты, Бармалеюшка, знаешь, что такое, когда кикимора или лешак смаргивает? Одну даму из этих Пожирателей еле успели из осиного гнезда выдернуть, куда ее кикиморка спровадила. Вот смеху было потом, животики надорвали. Так что ничего такого в этом Сам-Не-Знаю-Кого особенного нет…

— Кошмар! Никакой культуры! — завопила, заламывая руки, Злая Мачеха. — Тьфу, деревня! Какой шанс был прибиться к европейскому обществу! Вас туда за уши тянули, а вы уперлись! Вам кикиморы и лешие милее, видите ли! Нет, с моими связями здесь делать нечего! Крошки, за мной!

С этими словами Злая Мачеха направилась к лимузину, но не успела сделать и трех шагов, как над поляной засвистел ветер, взметнулись снежные вихри и в их кружении начал на глазах образовываться ледяной мост, уходивший куда-то за горизонт, окутанный темными тучами.

А затем на мосту вдруг обозначилось какое-то движение. Оно стремительно приближалось, и вскоре стали ясно различимы всадники на белоснежных конях. Вернее, это были не кони, вихри в образе коней. Впереди скакала, свесив ноги на одну сторону, женщина с посохом в руке, увенчанным окончанием в виде головы какого-то чудовища, держащего в зубах кристалл. За ней скакали еще несколько всадников, и странно было видеть их брони, щиты, шлемы, мечи и копья, когда на поляне стояли танки и бронетранспортеры.

Всадница осадила коня-ветра, едва он ступил на землю. Один из сопровождавших ее всадников тут же соскочил на землю и опустился на колено, подставил плечо, чтобы всадница могла сойти на землю.

— Это что еще за курица-фифа? — удивился Бармалей.

— Королева Стужи, — самодовольно ухмыльнулась Баба-Яга. — Видишь, не обманула, примчалась помочь нам с Дедом Морозом совладать.

Бармалей самодовольно потер руки, и в этот момент вдруг рявкнули пушки «Тигров», загрохотали зенитки, а над поляной с ревом пронесся вертолет. Это подошло воинство Деда Мороза.

Вертолет семи богатырей крутил умопомрачительные виражи над поляной, отвлекая на себя зенитки лешаков, а два богатырских Т-80 занялись «Тиграми». «Тигры» лупили по «восьмидесяткам» из своих пушек как из пулеметов, но богатырские танки только почесывались от укусов их снарядов. Зато когда Т-80 начали стрелять, «Тиграм» не поздоровилось.

Первый снаряд подлетел к «Тигру» и резко затормозил. Аккуратно постучался в верхний люк.

— К вам можно? — вежливо поинтересовался он.

— Никого нет дома, — донеслось из-за люка.

— Но мы все равно летим к вам! — радостно сообщил снаряд, выпростал руки, в руках появилась здоровенная кувалда, и он начал охаживать ею «Тигр».

Не прошло и двух минут, как каждый «Тигр» по крыше, по лбу и по бортам охаживали кувалдами снаряда этак по три-четыре-пять. «Тигры» вертелись как волчки, пытались увернуться от этих ударов, как могли отмахивались пушками и гусеницами, но все равно удары сыпались на них градом. И не прошло и пяти минут, как у «Тигров» расползлись в разные стороны гусеницы, башни свесились набок, пушки распластались на земле. И над танками потянулись тонкие струйки дыма.

Люк на башне одного из «Тигров» откинулся, и оттуда показался лешак. Он со стоном подпер голову рукой и забарабанил пальцами по броне крыши башни.

— И вот так каждый раз, — жалобно вздохнул он и возопил: — Это черт знает что!!! Я отказываюсь работать в таких условиях! Где обещанные «Абрамсы» и «Леопарды-вторые»? Уже три раза по три года прошло, как пообещали новую технику! Если так будет продолжаться, объявлю забастовку!.. Ох, моя голова… пенталгину выпить, что ли?

Как только Т-80 вывели из игры «Тигры», в атаку ринулись БМП и БРМ, на полной скорости влетели на поляну, затормозили и высадили десант. Богатыри рассыпались в цепь и атаковали леших и кикимор. Дело дошло до рукопашной. Лешие и кикиморы полетели в разные стороны, как римляне от Астерикса и Обеликса.

Илья, Добрыня и Алеша оставили Катю и Игоря на попечение Хвоста, а сами занялись сорока разбойниками, Соловьем-разбойником, Лихом Одноглазым и тремя волками. Бой вышел на славу! На соснах и дубах, что поляну окружали, ни одной ветки не осталось, чтобы на ней бесчувственный разбойник не висел. У богатырей разделение труда было. Илья и Добрыня разбойников до бесчувствия дубасили, а Алеша их по деревьям вокруг поляны развешивал.

Соловья-разбойника скрутили и связали, в рот кляп воткнули и на сук за воротник кафтана подвесили, пусть повисит, померзнет. Лихо Одноглазое тоже скрутили, на голову мешок натянули, нашли хворостину и от всей души отходили пониже спины. И рядом с Соловьем-разбойником подвесили, охладиться. С волками расправились быстрее всего, хвосты в узел завязали и оставили кувыркаться.

А потом три богатыря собрались с Бабой-Ягой и Бармалеем разобраться, но тут сверху Змей Горыныч сверзился. И в каком виде! Богатырь на вертолете постарался на славу! У всех трех голов под глазами «фонари», на лбу шишки, носы распухли, хвост подпаленный. Змей Горыныч потрогал распухший нос на средней голове и взвыл от боли всеми тремя глотками.

— Все, больше не могу! — прохрипела эта средняя голова. — И что за привычка такая дурная: чуть что, сразу по головам бить? Другого места найти не могут? Все, ухожу в НИИЧАВО, там работа интеллигентная, по головам не бьют… да и с диссертацией обещали помочь… ухожу!

— Отползай в сторону, Горыныч, — добродушно сказал Добрыня, — ты уже вне игры…

Змей Горыныч с охами и стонами поковылял в сторону, по пути он горстями прихватывал снег и прикладывал его к головам. А богатыри повернулись к Бабе-Яге и Бармалею.

— Это как же понимать? — грозно спросил Илья. — И как же ты до такого хулиганства докатилась, Яга?