Книга Я подарю тебе "общак" - Евгений Сухов

– Если бы я тебе правду рассказала, – грустно усмехнулась бабушка, – ты бы проникся блатной романтикой и уже, наверное, по тюрьмам мотался, а так – человеком стал.

– Охренеть, – тихо пробормотал следователь.

– А парни-то действительно крутые, не босота какая, – заметил Стул, глядя на подъехавший серебристый джип.

– Я где-то уже видел эту тачку, – буркнул Кано. Он никак не мог вспомнить, где, и от этого на душе у авторитета стало еще паршивее от нехороших предчувствий. Вдруг это кто-то из ментов или прокуратуры, шишка какая-нибудь? Определенно этот джип маячил где-то в районе областной администрации. Но отступать уже было некуда.

Люди, вышедшие из джипа, мало напоминали чиновников, а больше отморозков. Лишь у одного вид был более-менее представительный. Он и заговорил первым:

– С кем я разговаривал по телефону? Кто главный?

Кано выступил вперед и бросил ледяным тоном:

– Говори со мной.

Краем глаза он видел, как Гранит прикрыл его справа, а Овсянка слева. За спиной, плечом к плечу, стояли Стул, Битюг и водитель, которого все звали Арабом за смуглую кожу, черные волосы и восточную внешность, хотя тот утверждал, что он из донских казаков.

– Где статуэтка? – требовательно спросил Алекс.

– А где деньги? – в свою очередь, поинтересовался Кано. – Покажи, и я покажу товар.

– Я вообще-то первый спросил, – обиженно заметил Алекс.

– А ты меня на «первый-второй» не лови, – резко ответил Кано, – мы не в первом классе. Я сказал, покажи бабки, или сделка отменяется.

– Ладно, – криво улыбнулся Алекс, повернулся и пошел к джипу, шепнув по дороге Пьеру на французском: – Приготовьтесь.

Взяв в машине сумку, он вернулся назад, встал у невидимой линии, разделяющей противоборствующие стороны, и расстегнул «молнию».

Кано увидел пачки тысячерублевых купюр, но ему было невдомек, что это обычные «куклы». Зое всю ночь резала бумагу из толстых журналов по медицине, купленных Алексом в ближайшем киоске, а потом они все вместе упаковывали пачки. Только верхние купюры были настоящие.

– Один вопрос, парни, – хищно улыбнулся Кано, – кто вы такие? Я вас что-то никогда не видел раньше, но тачка знакомая.

– Это не твое дело, кто мы такие, – ухмыльнулся в ответ Алекс, – поверь, тебе лучше не знать этого. А тачку мы у знакомого одолжили, не хотели свои попортить.

«Точно, менты или ФСБ», – подумал про себя Кано. Он хотел остановить бойню, но уже не успел…

Шарль-Анри понял, что настал момент истины. Больше медлить было нельзя. Его рука медленно потянулась к ножу. Он старался не шуметь, но снайпер все же почувствовал его, какое-то шестое чувство подсказало ему обернуться. Стиснув зубы, Шарль-Анри выхватил клинок из ножен и метнул в противника. Лезвие вошло точно в горло. Вражеский снайпер захрипел и повалился на спину, захлебываясь собственной кровью. Однако, даже умирая, он все равно пытался навести на него винтовку и потянулся к спусковому крючку. Шарль-Анри подхватил свою винтовку и одним выстрелом разнес противнику голову. Оружие снайпера сползло из ослабевших рук в траву. Стрелок спокойно оттолкнул дергающееся тело в сторону в болото и занял позицию. Опаздывать нельзя, противники на площадке уже готовились сойтись в смертельной схватке. Установив винтовку и открыв прицел, Шарль-Анри стал целиться в человека, который вел себя как вожак среди русских бандитов. Схватить цель никак не удавалось – мешали его громилы, но терпения и упорства Стрелку было не занимать, и он продолжал ловить момент. Каждая пуля должна попадать в цель – он стремился придерживаться этого девиза.

В процессе прицеливания глаз неизбежно устает, поэтому в целях сбережения остроты зрения для наиболее ответственного момента Шарль-Анри разделял прицеливание на два периода. Во время первого, пока он еще не начал выбирать спуск, проверялась правильность изготовки и незначительными движениями рук, локтей, ног и туловища устранялись различные мелкие неудобства. Этот подготовительный период занимал половину всего времени прицеливания, иногда и больше. В это время он не напрягал зрение, а просто смотрел в прицел, чтобы глаз привык к освещению и примерно сфокусировался на цели. Второй период – начало обработки выстрела. Затаив дыхание, он усилил давление на спуск, а его глаз четко контролировал положение мушки на точке прицеливания. Пошло удержание мушки в желаемой точке прицеливания до момента выстрела. Прицел заполняло лицо русского авторитета, он что-то говорил Алексу. Громила справа не загораживал его. Настал идеальный момент. Шарль-Анри замер, как каменное изваяние. Оба глаза были открыты. Он всегда стрелял с открытыми глазами, так как при этом сохранялись преимущества бинокулярного зрения. Только непрофессионалы зажмуривают один глаз. Им невдомек, что бинокулярность острого зрения на дистанциях до 800 метров значительно облегчает визуальное определение расстояния до цели. Кроме того, второй, неприцельный, глаз позволяет улавливать изменения на поле боя.

Шарль-Анри выстрелил на выдохе, в момент между вдохом и выдохом – одна-две секунды, когда мушка начала подниматься и естественным образом подводиться под цель. Рядом затрещала рация убитого русского, и в последний момент он дернулся, так что выстрел получился смазанным. Черт бы побрал эту рацию! Глядя на цель, Шарль-Анри уже знал, что промахнулся. С его губ сорвались проклятия. Пуля лишь рассекла авторитету шею. Шарль-Анри выстрелил второй раз, но эта пуля досталась телохранителю, громадному бугаю со сломанным носом. Громила повалил шефа на землю и, прикрывая собой, затащил за машину, теперь они оба были недосягаемы для Стрелка. Однако в следующую секунду Шарль-Анри забыл о русских бандитах, так как мощный удар в плечо откинул его в сторону. Выстрела не было слышно. Удерживая себя волевым усилием в сознании, он зажал рану рукой и распластался на земле. Работал снайпер, напарник того, которого он пришил. Боль разрывала его на части. Окровавленной рукой он полез в боковой карман, достал оттуда аптечку, вывалил содержимое прямо на траву, нашел шприц-тюбик с болеутоляющим и вколол себе лошадиную дозу. Затем перетянул руку выше раны ремнем, убедился, что кровь остановилась, и заклеил рану специальным пластырем. К этому времени боль уже прошла, Шарль-Анри даже смог шевелить рукой. Конечно, когда действие наркотика прекратится, боль снова вернется, но в этот момент он чувствовал себя почти нормально. Рядом на площадке грохотали выстрелы. Рэми приподнялся на крыше производственного корпуса и открыл огонь по площадке из автомата с оптическим прицелом. На это было приятно смотреть. Но вдруг он выронил автомат, взмахнул руками и рухнул вниз – опять снайпер. Он должен достать его любой ценой. Но как? Сам ранен, а стоит высунуться из-за небольшого возвышения, как русский снайпер снесет голову. Его взгляд метнулся к трупу, валявшемуся рядом, и в голове сверкнула идея. Вдруг сработает?

«Ну, что ж, засранец, посмотрим, на что ты способен», – пробормотал Шарль-Анри и стал осторожно подтаскивать к себе мертвеца. Вытянул нож из ножен и вонзил его в торс русского. Удар за ударом, он пробил тело насквозь. Затем подтащил к себе винтовку и пронзил ею тело насквозь до прицела так, что он торчал сантиметров на десять. С одной стороны – объектив, закрытый крышкой; с другой – наглазник, который он замотал платком, чтобы не испачкать. Развернув тело к возвышению, усадил его и сжал зубы, чтобы не закричать. Тупая боль медленно поползла по руке, наркотики не помогли. Тут на асфальтовой площадке взорвался джип, на котором приехали французы. Повезло еще, что дым относило в сторону и он мог прицелиться. Прикрываясь трупом, Шарль-Анри просунул руку, поправил маскировочную сетку русского, протер прицел от крови и глянул в окуляр. В следующую секунду все тело мертвеца затряслось от ударов пуль. Русский снайпер перевел винтовку в автоматический режим. Одна из пуль прошила труп насквозь и обожгла ему бок.