Книга Пиранья. Война олигархов - Александр Бушков

Почти одновременно с этим Мазур по рукоятку вогнал стилет вухо тому, кто предлагал измельчить органы и смешать их со спиртом. Токсикологиябезвозвратно потеряла великого экспериментатора.

Третий, быстрый как кошка, отпрянул от Мазура и, шмыгнув кпанели управления, ткнул красную пластмассовую кнопку, напоминавшую шляпкумухомора. Приборная доска немедленно разродилась завывающим, с готовностьюподхваченным внешними динамиками, сигналом тревоги. Всепроникающие звукинакрыли каждый квадратный метр, все помещения, каюты и рубки яхты.

Но вот незадача, прыткий хлопчик не без помощи Мазура такрасстарался, что пребольно ударился лбом об угол консоли, да так сильно, чтораздробленные кости переносицы проникли глубоко в мозг, а потом для верностиеще раз зачем-то повторил свою ошибку.

Мазур, уже не таясь, бросился к конференц-залу. Иллюминаторысияли огнями. Он заглянул внутрь, бегло оценил обстановку. В дальнем отиллюминатора углу тихо лежал герой голубого телеэкрана, известный всей Россиинаркоман и культурный деятель. Был он мертв или пребывал в отключке – вопросоткрытый, но, судя по неестественно вывернутой шее, первое более вероятно.

Примерно в метре от него ничком лежала блондинка в короткомплатьишке, Мазур узнал ее – именно она горланила на трапе про то, как провожаютпароходы… И тоже была бездыханна. Чуть ближе к иллюминатору располагался КахаГеоргиевич, специалист по грузинской экономике. Этот был привязан ремнем кножке привинченного к полу стула. С лысого темени у него сочилась кровь, головабезвольно опустилась на грудь, но он был жив – стопроцентно. Видимо, большой игорячий грузин сделался буен, и пришлось его обуздать. Убивать толстогогенацвале террористы не спешили – наверное, пока еще не разобрались, наскольковысокое место он занимает в олигархической табели о рангах…

А в центре зала трое террористов давали показательноевыступление перед заложниками. Посреди этой тройки стоял, судя по уверенномувиду, тот самый Командир, о котором Мазур уже был наслышан. Командир со знаниемдела проводил удушающий захват, страстно прижимая к себе сгибом локтя шеюодного из заложников – самого Малышевского Александра Олеговича. ГлазаМалышевского были выпучены, на скулах у него играли желваки, крупные капли потастекали по виску на черный ствол ТТ, приставленный одним из террористов к егоголове.

Заложники молча наблюдали за ними, затравленно вжимаясь встены. Одни из них нервно теребили в руках золотые цепочки, другие закрывалиглаза пальцами, унизанными перстнями с драгоценными камнями. Некоторые до кровикусали губы, чтобы не закричать от страха.

Продление моральной агонии Малышевского не входило в планыМазура. Тем более что стрельба по-македонски, с обеих рук, была его любимымразвлечением. Он перевел автомат на одиночный огонь, выхватил из-за поясаконфискованный у любителя белых кедов ТТ, вихрем ворвался в зал и первым жеточным выстрелом уложил террориста, державшего на мушке олигарха. Террористспорить не стал, рухнул на пол, как подкошенный. Малышевский последовал егопримеру, скорее с перепугу, чем вследствие травмы или ранения, поскольку пуляМазура прошла аккурат мимо него, ювелирно ввинтившись в лоб незадачливогокомандира.

Тела обоих террористов не успели коснуться пола, какзавертелась карусель. И крутилась она от силы четыре секунды. Завизжалиженщины, гортанно закурлыкали захватчики… Мазур ничего этого не слышал, не дотого было.

Ничто так не деморализует противника, как гибель главаря.Оставшаяся в живых двойка тормознула на миг, потом один из них выхватил«Макаров» и пальнул в сторону заложников. Никого, к счастью, не убил: пуляугодила в руку сухощавого джентльмена в порванном на груди смокинге.

– Сука! – взвизгнул раненый и завалился набок.

Второй боевик в ту же секунду пальнул в Мазура, – пулянасквозь прошила боцманскую робу, не причинив ему вреда: извини, боцман, испасибо тебе за то, что был таким упитанным. Ответная пуля, долей мгновеньяпозже покинув ствол мазуровского ТТ, отшвырнула чернобородого деятеля к стене,и тот съехал по ней на пол с дырой в левой стороне груди.

Последний террорист, белый как бумага, приставил дуло своегопистолета к собственному виску.

«Нет уж, гнида, так не договаривались», – пронеслось уМазура в голове, одновременно с третьей пулей, вылетевшей из его «Хеклера».

Промахнуться ему не удалось.

– Внимание! – заорал он на заложников ничуть неменее убедительно, чем недавно захватчики. – Яхта заминирована, поняли? Недвигайтесь еще несколько минут, помощь уже рядом!

Он орал еще что-то столь же глупое, добиваясь только одного:чтоб избыток адреналина в крови освобожденных пленников не обернулсяпослешоковой паникой: сметут ведь тогда все к чертям собачьим, друг другаподавят, за борт бросаться начнут…

Наконец он устал орать, оглядел несчастных. Отец невесты, наМазура не глядя, подобрался к Малышевскому, пощупал пульс. Зашевелились иостальные, какая-то супермоделька начала было подвывать, но на нее шикнули.Заворочался Каха Георгиевич… Но паниковать пока вроде бы никто не собирался.

Ну и слава богу.

Мазур почувствовал себя окончательно измотанным, а ведь этоеще не конец.

Босой и в изрядно потрепанной робе, за которую уже его необматерит боцман, он ослабил хватку, и автомат выскользнул из его ладони напол. В зале нестерпимо воняло кровью и потом, особым запахом человеческогостраха и ненависти.

Очухавшиеся олигархи обнимали своих спутниц; одинокие барынимашинально проверяли, целы ли цацки и не разошлись ли от напряжения швыподтяжек за ушами и по линии волос. Мазур отдал присмиревшему народцу последнийприказ:

– Никуда отсюда не выходить! А то мало ли что… Услышитевыстрелы, взрывы – не пугаться. Ясно?

И обыскал помещение. При беглом осмотре обнаружился запаскурева и патронов, два «Хеклера» и один калаш, а также отечественного производствапереносная ракетная установка «Игла», очень, очень ценная и необходимая вхозяйстве вещь. По улице такую можно носить, завернув в одеяло, а вертолет онасбивает вообще на раз… Олигархам такая игрушка ни к чему, значит, этотеррористы ее сюда притащили. Интересно, зачем…

Прихватив этакую ценность, Мазур выбежал из конференц-зала,ссыпался по трапу, зафиксировал, что «Шершень» по широкой дуге стремительноприближается к «Русалке», откликнувшись на сигнал тревоги. А где катерприкрытия, позвольте узнать?.. На носу «Шершня» расположились двое: один счем-то, явно снабженным оптическим прицелом, и второй с биноклем. Ясно, небином Ньютона: первый – снайпер, второй – командир, отдает приказы.