Книга Рыжая кошка - Питер Спигельман

— Подозреваемый? — На этот раз в смехе Дэвида явственно звучало безумие. — Я тебе, мать твою, не подозреваемый.

Я стиснул зубы и всерьез подумал о том, чтобы положить трубку. Потом услышал в телефоне звон стекла.

— Где ты?

— А что, хочешь присоединиться? Я думал, ты делаешь вид, будто завязал.

— Где ты?

— В единственном к югу от Фултон-стрит открытом баре… во всяком случае, единственном, какой я смог разыскать.

— Боже… ты говоришь об этом на людях? Что, черт побери, с тобой происходит? Сам себе могилу решил выкопать?

— По-моему, Джонни, не тебе учить меня жить. Разуй глаза, на себя посмотри. Что, не видать ни карьеры, ни друзей, ни семьи? Странно, странно…

Я считал, я дышал, но в конце концов не выдержал и бросил трубку. Когда я обернулся, в дверях спальни стояла Клэр. Уличный свет, смягченный снегом, прочертил бледно-розовыми полосами ее руки, ноги и маленькие груди. Ее лицо было в тени, но я угадал в ее глазах беспокойство.

Глава 19

Клэр хотела пойти со мной в «Клуб 9:30», но под объединенным воздействием снега, моих уговоров и, возможно, пистолета у меня за спиной сдалась.

— Это, черт побери, что такое? — Она застыла, не донеся вилку до рта.

— Это «глок», девятимиллиметровый полуавтоматический пистолет.

— Я вижу, что это пистолет. Что ты с ним делаешь?

— Кладу в кобуру и пристегиваю к поясу.

— Не шути. Зачем он тебе?

— Я надеюсь найти парня, с которым вчера вечером играл в догонялки в Центральном парке. Вдруг да получится более спокойная беседа.

— Ты собираешься… стрелять в него?

— Я бы предпочел поговорить, но лучше иметь выбор.

— Боже! — выдохнула Клэр.

Она ела тайскую лапшу и мрачно наблюдала, как я вытащил из «глока» обойму, проверил патроны, убрал на место, поставил пистолет на предохранитель и положил в кобуру. Я уже натягивал водонепроницаемую куртку поверх шерстяной, когда Клэр заговорила снова:

— Это тебе брат только что звонил?

Я удивленно посмотрел на нее. Я никогда не обсуждал с Клэр свои семейные дела и понятия не имел, что ей вообще что-то известно. Лицо ее застыло, серые глаза были непроницаемы.

— Один из братьев, — медленно ответил я.

На ее губах мелькнула грустная улыбка.

— Я знаю этот тон. Так же говорит моя сестра, когда мы иногда созваниваемся. Наверное, я тоже так говорю. Из серии: «Я сейчас взорвусь и при этом удавлю тебя». Так обозлить способны только родственники. — Я кивнул. — Он твой клиент?

Я покачал головой:

— Я не могу…

Клэр подняла руку:

— Не важно. Я только хотела сказать, что, чем бы ты ни занимался, работа тебе на пользу. — Она заметила мое удивление и улыбнулась: — Если не считать синяков и ссадин, ты уже давно так хорошо не выглядел. Ты лучше ешь, лучше спишь, и туча у тебя над головой не такая темная. — Клэр снова взялась за обед и страшно удивилась, когда я поцеловал ее на прощание.

Перед «Клубом 9:30» не стояло ни такси, ни лимузинов, а бархатный шнур, если он вообще существовал, был похоронен под толстым слоем снега. Облокотившись на стойку, я пил клюквенный сок и осматривал помещение. Большой прямоугольный зал, тускло освещенный и напоминающий оформлением сераль для любителей кальяна. Стены затянуты зеленым и оранжевым шелком, с высоких потолков свисают зеленые, как листья, баннеры. Танцплощадка доминирует, с одной стороны от нее расставлены круглые зеленые столики, с другой располагаются занавешенные альковы с массивными оранжевыми диванами. Вдоль задней стены широкая лестница с полупрозрачными зелеными ступенями, ведущая к альковам и кабинетам для VIP-персон. Напротив лестницы бар — оранжевый полумесяц, увенчанный зеленым матовым стеклом. Над ним ряд плоских экранов, показывающих закольцованную запись пляжа Копакабана. Аудиосистема пульсирует негромким техно, и с десяток тел на танцплощадке выжимают из этой музыки все возможное.

Я насчитал человек пятьдесят, включая танцоров и персонал, — несомненно, ничего похожего на обычный вечер пятницы, но совсем неплохо для такой погоды. Буран превратил всех в товарищей по несчастью, радующихся, что они живы и достигли приюта; в результате все происходящее имело слабый привкус маниакальности. Из кухни бесплатно приносили ту еду, что осталась, хотя за напитки по-прежнему платили по полной.

Пупса — Джейми — не было, но в глубине бара обнаружился человеке гнусавым голосом, с которым я говорил по телефону, — он уныло оглядывал помещение. Звали его Джей-Ти. Тощий, лет тридцати, с лохматыми, вытравленными перекисью водорода волосами и трехдневной щетиной, в футболке «Баффи — истребительница вампиров». Он занимал должность менеджера с расплывчатыми обязанностями и совсем мне не обрадовался.

— Блин, так это вы звонили? — охнул он. Я кивнул, и он нахмурился. — Я ж вам сказал, у нас работает только девушка по имени Джейми.

— Значит, если поспрашивать ваших сотрудников, никто из них не вспомнит парня по имени Джейми?

Он нахмурился еще сильнее.

— Вы кто? Коп, что ли?

— Не коп и не сотрудник Государственной службы контроля над употреблением спиртных напитков.

Джей-Ти на мгновение опустил глаза и рукой в никотиновых пятнах провел по узкому лицу.

— Что это значит? — спросил он.

— Это означает, что мне плевать, кого вы берете на работу. Марсиане, уголовники — мне все едино.

Джей-Ти покачал головой и поморщился.

— Оставьте меня в покое.

— Я не хочу доставлять неприятности, Джей-Ти. Ни вам, ни Джейми.

— Тогда уходите.

— Расскажите мне о Джейми, и я уйду.

Джей-Ти выудил из кармана сигарету и, не зажигая, сунул в рот.

— Не знаю даже, что вам рассказать. Не такие уж мы с ним друзья.

— Вы знаете его фамилию?

— Койл, — ответил Джей-Ти и повторил для меня по буквам.

— Давно он здесь работает?

— Порядка десяти месяцев.

— Без ведомости? — Джей-Ти кивнул. — Потому что он сидел? — Снова кивок. — Не знаете за что?

Джей-Ти покачал головой:

— Я на него не давлю.

— Каковы его обязанности в клубе?

— В основном Джейми стоит на входе, но и в другом помогает.

— Например?

— Иногда за стойкой бара, иногда охраняет VIP-кабинеты.

— Он работает каждую ночь?

— Нет, два-три раза в неделю. А потом началась эта фигня с неявкой.

— Так он прогуливает?