Книга Ночь длиною в жизнь - Тана Френч

Кармела чопорно сделала глоток «Бэбишама».

— Вовсе нет. Тогда все было иначе. Если влюбилась в парня, лучше умереть, чем признаться ему. Он сам должен тебя добиваться.

— Господи! — взвилась Джеки. — Прямо гордость и долбаное предубеждение. Я Гэвину сама сказала, и все.

— Слушай меня! Это срабатывало; и получше, чем нынешняя пакость, когда девки без трусов по клубам бегают. Я-то получила своего парня, а? Обручились, когда мне двадцать один стукнуло. Ты ведь еще был тут, Фрэнсис.

— Ага, я через три недели уехал, — подтвердил я.

На вечеринке в честь помолвки оба семейства набились в нашу гостиную, мамочки пожирали друг друга глазами, как пара перекормленных питбулей. Шай изображал старшего братика и засыпал Тревора непристойностями (весь Тревор был — кадык и испуганно вылупленные глаза). Кармела — разрумянившаяся, торжествующая и втиснутая в розовый плиссированный ужас, походила на рыбину, вывернутую наизнанку. Я, заносчивый урод, сидел на подоконнике рядом со свиноподобным младшим братом Тревора, не обращая на него внимания и от души поздравляя себя с тем, что сваливаю и мне не грозит помолвка и бутерброды с яйцом. Будь осторожен в желаниях! Глядя на нашу четверку за столом, я словно ощущал, что лишился чего-то тем вечером; как будто вечеринка в честь помолвки, возможно, хотя бы в дальней перспективе, чего-то стоила.

— Все говорили, что я в розовом выгляжу сногсшибательно, — похвасталась Кармела.

— И это правда. — Я подмигнул ей. — Жаль, что ты моя сестра, а то я бы и сам за тобой приударил.

— Фу! Заткнись! — завизжали Кармела и Джеки, но я уже не слушал их. На другом конце стола Шай и Кевин говорили о своем, и виноватая нотка в голосе Кевина привлекла мое внимание.

— Такая работа. Что же тут плохого?

— Работа, где надрываешься, вылизывая зады этим яппи — «да, сэр, нет, сэр, чего изволите, сэр!» — и все ради благосостояния жирной корпорации, которая вышвырнет тебя на съедение волкам, как только их чуть прижмет. Ты приносишь им тысячи в неделю, а что получаешь?

— Мне платят. Следующим летом поеду в Австралию, буду нырять у Большого Барьерного рифа, есть кенгуриные бургеры, отрываться на барбекю в Бонди-Бич с великолепными австралиечками — и все благодаря этой работе. Что ж мне не любить ее?

Шай коротко рассмеялся — как скребком по стеклу.

— Лучше копи деньги.

— Да сейчас есть где заработать! — Кевин пожал плечами.

— Ага, обломайся. Вот и они хотят, чтобы ты так думал.

— Кто? Про кого ты говоришь?

— Времена меняются, приятель. Знаешь, почему П. Дж. Лавери…

— Сраная скотина, — сказали мы хором, только Кармела — она же теперь мамочка — сказала «драная скотина».

— Знаешь, зачем он ковыряется в этих домах?

— Да какая разница?! — рассерженно воскликнул Кевин.

— Да большая, черт подери, разница. Этот Лавери — тот еще шакал, соображает, откуда ветер дует. Купил три дома в прошлом году — за крутые деньги, разослал миленькие проспектики про роскошные винтажные квартиры, а теперь ни с того ни сего плюет на всю затею и собирается все сносить!

— И что? Может, он развелся или с налогами проблемы, да мало ли…

Шай уперся локтями в стол и ошалело разглядывал младшего брата, затем рассмеялся и покачал головой.

— Не врубаешься, да? — спросил он, потянувшись за кружкой. — Ни хрена не въезжаешь, вот ни на столько! Глотаешь все, что тебе подсовывают; думаешь — всегда будет тишь да гладь, да Божья благодать. Ох, погляжу я на твою физиономию…

— Ты пьян, — вмешалась Джеки.

Кевин и Шай никогда толком не ладили, но я понял, что пропустил целые эпохи. Я словно слушал радио с сильными помехами: хоть и уловил тон, но понять, в чем дело, не мог. И что было тому виной — двадцать два года или восемь кружек? Надо держать рот закрытым, а глаза открытыми.

Шай со стуком поставил кружку.

— Лавери не станет тратить деньги на сказочные квартиры, потому что очень скоро покупать их будет некому. Наша страна вылетит в трубу. Она на вершине утеса, и вот-вот рухнет со страшной скоростью.

— Ну не будет квартир, подумаешь! — Кевин пожал плечами. — Не приедут новые яппи — маме не о чем будет поговорить.

— Яппи — твой хлеб с маслом, приятель. Не будет их — и тебе конец. Кто будет покупать охрененные телики, если все окажутся на пособии? Как жить мальчику по вызову, если сортиры сломают?

— Ну-ка, прекрати! — Джеки шлепнула Шая по руке. — Гадости какие говоришь!

Кармела прикрылась ладонью и губами просигналила мне: «Пьяный» — выразительно и успокаивающе, хотя сама уже выпила три «Бэбишама» и рот прикрыла не с той стороны. Впрочем, Шай ни на кого не обращал внимания.

— Наша страна стоит на дерьме и рекламе. Один пинок — и все развалится на куски, и пинок этот близок.

— Не понимаю, что тебя так радует, — мрачно сказал Кевин. Он и сам уже капельку перебрал, но от этого не стал агрессивнее, а замкнулся в себе и сгорбился над столом, угрюмо глядя в кружку. — Если настанет крах, ты потонешь со всеми нами.

Шай с улыбкой покачал головой:

— Нет, приятель, не дождетесь. У меня есть план.

— Планы у тебя всегда есть. И куда они тебя привели?

Джеки шумно вздохнула.

— Стоят чудесные погоды… — пропела она мне тихонько.

— Времена изменились, — загадочно начал Шай.

— Ага, конечно.

— Поглядишь. Вот поглядишь.

— Все это замечательно, — твердо сказала Кармела, как хозяйка, берущая в руки бразды званого вечера. Она придвинула стул ближе к столу, выпрямилась и чопорно держала стакан, отставив мизинец. — А нам не расскажешь подробнее?

Шай, помедлив, перевел взгляд на Кармелу и откинулся на спинку стула.

— Ах, Мелли, — рассмеялся он. — Ты всегда умела меня приструнить. Между прочим, в детстве я сбежал из дому: наша Кармела надавала мне горячих за то, что я назвал Трейси Лонг шлюхой.

— И поделом, — строго сказала Кармела. — Так о девочках не говорят.

— Мелли, солнышко, эти обормоты тебя не ценят. Лучше держись меня, девочка. Я поведу тебя.

— Куда? — спросил Кевин. — В пункт выдачи пособий?

Шай с некоторым трудом перевел взгляд на Кевина.

— Вот чего тебе не говорят, — сказал он. — Во времена бума все стоящие возможности достаются большим шишкам. Рабочий человек может жить сносно, но только богатые становятся богаче.

— А рабочий человек может оторваться от кружки и поболтать со своими братьями и сестрами, а? — язвительно поинтересовалась Джеки.

— Когда все идет наперекосяк, вот тогда-то человек, у которого есть мозги и план, может кой-чего заполучить. А у меня есть и то и другое.