Книга Аллергия на убийства - Сельма Эйчлер

Итак, я устроилась на диванчике, обитом коричневым дерматином. Кроме меня в приёмной — в дальнем её углу, возле манежа, где забавлялся погремушками младенец, — сидела молодая женщина довольно невзрачной внешности. Она была настолько поглощена чтением любовного романа в бумажной обложке, что едва глянула в мою сторону, когда я вошла. Я взяла один из журналов, что лежали на столике рядом. Затем вернула его на место и взяла другой. Потом ещё один. В конце концов до меня дошло, что здешняя подборка ограничивается публикациями типа «Сегодняшняя мама», «Сегодняшние дети» и «Сегодняшние младенцы». Так-с, надо заняться чем-нибудь дельным. Достав из сумки заветный блокнот, я принялась изучать свои записи. И едва перешла ко второму параграфу, как услышала душераздирающий вой.

Нервы у меня, прямо скажем, не те что раньше, — да и тогда хвастаться особенно было нечем, — так что меня едва не хватил инфаркт. Я покосилась на соседку по комнате. Книжка валялась у её ног, одной рукой женщина держалась за сердце, а другой прикрывала рот. Через несколько секунд вой прекратился, и она виновато улыбнулась мне:

— Адаму всего четыре месяца. — И нагнулась за книжкой.

Я вернулась к своим записям. И добралась аж до второй страницы второго параграфа, когда моё спокойствие снова было прервано. На этот раз источником шума был зарёванный мальчуган, которого проволокла в приёмную высокая, глубоко беременная дама. Мальчик тщетно рвался обратно. Понятия не имею, сколько ему было лет. При отсутствии собственных детей мне трудно судить о возрасте чужих. На мой взгляд, горлодёру было где-то от двух до шести.

— Пожалуйста, не надо так кричать. Брайан, — негромко вразумляла его мамаша. — Доктор ничего плохого тебе не сделает.

— Ненавижу его! Ненавижу! Чтоб он сдох! — взвизгнул Брайан, наградив меня дикой головной болью.

— Брайан! Не смей говорить такие вещи! — осадила деточку мама, дёрнув за руку.

— А мне плевать! — вопил несмышлёныш, не оставляя попыток высвободиться.

— Возьми себя в руки! Что ты ведёшь себя как маленький!

— Папочка ни за что бы меня сюда не привёл! — заявил ребёнок, шумно сопя. — Папочка меня любит!

— А ну успокойся! — приказала ему мать.

Протащив крикуна чуть ли не волоком через всю приёмную, она, слава богу, решительным шагом миновала мой диванчик и устремилась к группе кресел в другом конце комнаты. Брайан между тем лягался, брыкался и протестующе вопил во всю глотку. Добравшись до кресел, мать склонилась к сыночку и погладила его по голове.

— Знаешь что, после того как побываем у доктора, мы с тобой пойдём в кафе и накупим всяких вкусностей.

— Мороженое? — просветлел мальчишка, разом перекрыв фонтан слёз и вытирая нос рукавом.

— На десерт. — Мать усадила его в кресло и принялась расстёгивать тёмно-синюю курточку.

— С шоколадом?

— Возможно. — Она сняла с него курточку.

А конфеты?

— Не торопи события. — Она рассмеялась.

В общем, в приёмной вновь воцарилась тишина, и я вернулась к чтению. Но не прошло и полминуты, как у меня объявился сосед.

— Привет, — изрёк Брайан, не без труда забираясь на диванчик. От меня он помощи не дождался.

— Брайан! — позвала его раздосадованная мать. — А ну-ка сядь!

— А я сижу, — невозмутимо отозвался детка.

— Не мешай тёте. — Она с тревогой взглянула на меня: — Вы не против, если он там посидит?

— Нет, конечно. — Моя третья ложь за день, который только начался.

— Если он будет вам мешать, скажите мне, хорошо?

— Ну что вы, не беспокойтесь, — любезно отозвалась я. Сами понимаете, думала я при этом совсем иное, не стоит забывать, что меньше недели назад я познакомилась с Пуськой и Филоменой. А общаться со зловонной собакой и кошкой-партизанкой — удовольствие значительно ниже среднего. И тут, не успела я, можно сказать, прийти в себя, мне на голову сваливается малолетний надоеда. По-моему, любой на моём месте не обрадовался бы.

Не обращая на Брайана внимания, я в очередной раз попыталась сосредоточиться на чтении. Не судьба.

— Как вас зовут? — начал прилипала.

— Дезире.

— Смешное имя.

— Да? И Брайан — тоже.

— Нет! — возмутился ребёнок.

— А вот и да.

Его нижняя губа задрожала, и мне показалось, что сейчас он свалит. Как же, размечталась!

— А мне мама купит на обед мороженое. С шоколадом, — гордо сообщил Брайан.

Сладко улыбаясь (его мамаша не сводила с нас глаз), я поведала деточке, что от мороженого у него разболится живот.

— Неправда, — упрямо возразил он.

— Правда-правда. — Иногда я веду себя как трёхлетний ребёнок.

— Нет! А вы — страшная тётка.

Это решило дело.

— Слушай, ты, паршивец, — прошипела я, всё с той же сахарной улыбочкой. — У тебя начнутся ужасные колики, тебя скрючит и…

— Ма-а! — Скатившись с диванчика, Брайан со всех ног, спотыкаясь, бросился в мамочкины объятия.

Знаю, гордиться нечем и следовало бы устыдиться, но я ни секунду не пожалела о содеянном, поскольку смогла почитать в тишине и спокойствии целых полчаса, пока Большой Бюст не препроводила меня в кабинет доктора.

Доктору Мадзелли перевалило за сорок, у него было доброе лицо, очки с толстыми стёклами и очень мало волос. Сидя за большим деревянным столом, он наблюдал, как я устраиваюсь в удобном кожаном кресле напротив.

— По телефону вы сказали, что вас наняла бабушка Кэтрин Корвин.

— Совершенно верно, — подтвердила я.

— Очень больно было узнать о смерти Кэтрин. Всегда горько, когда умирают дети, но смерть Кэтрин вдвойне меня потрясла. Она была особенно девчушкой.

— В каком смысле особенной?

— Такая милая, добрая, обаятельная.

— Вас удивило известие о её смерти?

— И да и нет. Признаться, я не предполагал, что она доживёт до совершеннолетия. Она страдала врождённым лёгочным заболеванием, очень серьёзным.

— Что-то вроде альфа-один… э-э…

Доктор снисходительно улыбнулся:

— Альфа-один-антитрипсиновая недостаточность.

— Плюс, насколько я понимаю, астма.

Он кивнул:

— Верно. Развившаяся на фоне основного заболевания, когда девочке только-только исполнилось два года. Её прогноз не был благоприятным, миссис Шапиро. Однако я надеялся, что она проживёт ещё несколько лет, но… никогда не знаешь наверняка, ведь так? — Доктор с трудом проглотил ком в горле, в уголке его глаз я заметила слёзы, блеснувшие за стёклами очков.

— Это точно, — поспешно согласилась я. — Как долго Кэтрин Корвин была вашей пациенткой, доктор?