Книга Рубин королевы - Жюльетта Бенцони

– Я сделаю все, что смогу. И все же сегодня вечером я намерен составить новое завещание, а вас попрошу на рассвете отнести его мэтру Массариа, поставив свою подпись вместе с Дзаккарией. Если эта женщина беременна...

– Княгиня?!

– Не называйте ее так! Хотя бы при мне... Если она действительно готовится произвести на свет ребенка, я не хочу, чтобы существо, не имеющее ко мне никакого отношения, стало моим наследником... Если я умру, мое прошение об аннулировании брака станет недействительным.

– Вы не умрете! – продолжал упорствовать Ги Бюто, в глазах которого зажегся огонек, согревший душу Морозини.

– Да услышит вас Бог!

Запершись у себя, Альдо провел большую часть ночи за составлением документа. Он обновил прежние пункты завещания, начисто отказав ребенку, которого «графиня Солманская» может произвести на свет, в каком-нибудь праве на наследство; подробно описал свои отношения с Анелькой в последнее время, рассказал о своих наблюдениях на улице Альфреда де Виньи, которые могли засвидетельствовать мадам де Соммьер и Адальбер Видаль-Пеликорн, и добавил даже, что он подозревает младших Солманских в том, что они способствовали побегу отца из тюрьмы, инсценировав его смерть. Покончив с завещанием, Альдо наконец почувствовал себя лучше. Он спрятал документ в сейф и позволил себе несколько часов сна, в котором так нуждался. Чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, он решил ехать не поездом, маршрут которого мог бы выдать его намерения, а на машине, купленной в прошлом году в Зальцбурге и ожидавшей его в гараже Местра. Ко всему прочему это позволяло ему не зависеть от железнодорожного расписания.

Утром Морозини попросил Ги и Дзаккарию подписаться под завещанием, положил его в портфель, который всегда сопровождал его в путешествиях, быстро попрощался со всеми – так, словно ему предстояла очередная краткая поездка, обычная для известного антиквара, и отчалил на моторке Дзиана. Первым делом они заехали к мэтру Массариа, который встретил их в халате, затем, вернувшись в лагуну Сан-Марко, катер прибавил ходу и вскоре вышел в открытое море, оставляя за собой длинные белые струи пены...

Спустя час после отъезда Альдо, Чечина, повязав голову косынкой, из-под которой не выглядывали, как в прежние времена, веселые разноцветные ленты, взяла корзину и направилась к рынку Риальто. Подойдя к Капмо Сан Поло, она зашла в церковь, помолилась Богоматери, зажгла большую свечу, затем вышла через боковую дверь и углубилась в узкую улочку, куда выходили задние стены двух патрицианских домов. Остановившись около низкой калитки, она отперла ее своим ключом, потом закрыла ее за собой, быстрым шагом пересекла прелестный внутренний дворик, украшенный журчащим фонтаном, и, несколько раз стукнув в старинную свинцовую раму высокого окна, вошла в просторную комнату со словами:

– Я не могла не прийти. Есть новости...

В это самое время Альдо, сидя за рулем своего маленького «Фиата», ехал к Альпам, по направлению к перевалу Бреннер. И только миновав границу и добравшись до Инсбрука, он послал своему другу Адальберу короткую телеграмму: «Остановлюсь в Праге, в отеле «Европа». Подтверди приезд. Альдо».

Он не сомневался: если только Адальбера не свалит с ног какая-нибудь опасная болезнь, он вскочит в первый же поезд...

6НАЗОЙЛИВЫЙ АМЕРИКАНЕЦ

Морозини столкнулся с этим человеком в первый же вечер своего пребывания в Праге. Усевшись на высокий табурет в элегантном, украшенном великолепными фресками баре «Европы», прочно поставив здоровенные ступни в белых теннисных туфлях на перекладины красного дерева, тот поглощал сосиски с хреном – блюдо, которое можно получить в Праге в любой час дня и ночи, но лучше не заказывать его в баре отеля «Европа»! – и запивал их пльзенским пивом из большой кружки.

Не заметить его было невозможно: фланелевый костюм, плотно облегавший борцовские плечи, кричащий галстук, взлохмаченные рыжие патлы и красная, обожженная солнцем физиономия были совсем не к месту в этом роскошном отеле, недавно отделанном в стиле «Арт нуво»; еще меньше все это гармонировало с томными мелодиями, которые играли скрытые за живыми растениями скрипка и фортепиано. К тому же этот странный посетитель сидел в одиночестве, компанию ему составлял лишь чопорный бармен с длинными, черными, свисавшими вниз усами, хоть как-то прикрывавшими презрительную складку губ...

Морозини, уставшему от долгой и трудной дороги, – он добирался от Инсбрука до Праги через Зальцбург и Пассау, – хотелось всего-навсего выпить чего-нибудь холодного и, немного придя в себя, подняться в номер. Он заказал джин-физ. Хотя князь еще не успел переодеться и был в запыленном дорожном костюме, бармен обслужил его с чрезвычайной почтительностью. Наметанный глаз безошибочно определил ранг нового клиента. Бармен простер свою любезность даже до того, что постарался, насколько можно, увеличить дистанцию между Морозини и этим варваром в белом костюме.

Последнего, впрочем, это нимало не смутило. Обрадованный тем, что появился кто-то, с кем можно поболтать, он перетащил свои тарелку и кружку поближе к Альдо и обратился к нему на своем родном языке:

– Как я рад увидеть хоть кого-то, кто не похож на туземца! Вы кто? Англичанин, француз, австриец...

– Итальянец! – проворчал Альдо, который терпеть не мог, когда на него так бесцеремонно набрасывались, особенно если он, как сейчас, был не в духе.

– Да ну? Вот не подумал бы... Я-то американец... – И протянув своей жертве огромную, как лопата, ручищу, которую Морозини вынужден был пожать, без передышки продолжал: – Разрешите представиться: Алоизиус С. Баттерфилд из Кливленда, штат Огайо! – Альдо Морозини, из Венеции, – машинально ответил Альдо, высвобождая свои пальцы из сдавивших их тисков.

Но он сильно ошибался, если рассчитывал отделаться от американца при помощи этой скромной визитной карточки. Человек из Кливленда взревел носорогом, отчего бармен так и подскочил за стойкой, а потом завопил, изо всех сил молотя кулаком по собственной левой ладони:

– Не может быть! Вы – «тот самый» Морозини, который торгует старинными драгоценностями?

– Да, это так, – признался Альдо, даже не подозревавший о столь широкой своей известности, тем более – на Среднем Западе.

– Ну и ну, вот это кусок счастья привалил, как говорят англичане! Главное, повезло мне, что я не успел уехать к вам – вы-то здесь!

– Вы собирались поехать ко мне?

– Я всерьез об этом подумывал. Надо сказать, я богат... даже очень богат, и у меня есть жена, и она без ума от этих маленьких штучек, которые так дорого стоят. И, конечно, я хочу привезти ей подарочек.

– Вам проще было бы заехать в Париж и зайти там к Картье, Бушерону или...

– Нет. Те штуки, которые у них продаются, совсем новенькие! А Корали хочет игрушку, с которой связана какая-нибудь история.

– Но у меня нет монополии на торговлю историческими драгоценностями. Эти крупные ювелиры точно так же покупают их и продают...