Книга Неприрученное сердце - Никки Логан

Он застенчиво улыбнулся и прижался к ее плечу. Потом, полусонный, невинно взглянул на Клинта:

– И вы тоже подвергались опасности из-за меня, Клинт.

Клинт долго и напряженно смотрел на Лейтона:

– Потому я тебя и люблю, чемпион. Тоже.

Лейтон бросился к нему с объятиями. Роми и самой хотелось обнять Клинта, но она сдержалась. А тот поцеловал мальчика в вихрастую макушку и взглянул на Роми:

– Я люблю тебя, парень. И всегда буду рядом с твоей матерью, если она окажется в опасности и я ей буду нужен. Всегда. Клянусь.

Дом поплыл под ее ногами, и от боли сердце расплавилось в груди. Она рискнула спросить:

– Ты хочешь, чтобы мы остались?

Глаза у него блестели, но голос стал неуверенный:

– Я давно уже махнул рукой на то, чего хочу.

Сердце Роми бешено колотилось.

– А если и я этого хочу?

Показалось, что все в комнате затаили дыхание. Даже Лейтон.

Роми смотрела в зеленые глаза Клинта. Никогда еще она не видела такого беззащитного взгляда. И такого смелого.

– Я хочу остаться. – Голос задрожал, но она справилась. – С тобой.

Никто не пошевелился.

Наконец Клинт одарил ее такой яркой, сияющей улыбкой, что Роми пропала окончательно. Тогда она поцеловала Клинта:

– Я люблю тебя.

Он отозвался таким нежным поцелуем, как будто она была воздухом, которым он дышал:

– Я люблю тебя с того самого момента, как ты вернула мне украденное из моего магазина.

Теперь самым главным было выбраться из детской комнаты. Им необходимо остаться вдвоем. Они укрыли Лейтона одеялом, подоткнули со всех сторон и на цыпочках стали спускаться по лестнице. Клинт не отпускал Роми. Его рука лежала то у нее на плече, то на спине, то на бедре...

У подножия лестницы она немедленно попала в его объятия.

Клинт не спеша крепко поцеловал ее.

– Ты спрашивала, почему я не захотел возвращаться в армию. Теперь я слишком многое потерял бы. Слишком многое. И не думаю, что у меня был бы шанс увидеть твой взгляд.

Она прильнула к Клинту:

– Поскольку ты все время сомневаешься в собственной храбрости, напоминаю тебе, что ты рисковал своей жизнью ради людей, которых любишь.

– А я вслед за этим напоминаю тебе, как блестяще ты спасла сына. И меня. – Он звучно поцеловал ее.

– Тебя?

– Ты представить себе не можешь, Роми, в каком горе и мраке я жил. Когда ты вошла в мой магазин, это было похоже на яркий луч в небе. И с тех пор он меня вел.

– Хотела бы я вручить тебе еще одну пламенеющую звезду. Ты ее заслужил.

Глава 13

Клинт был почтителен, поскольку Полковник – это командующий состав. Но это стоило ему таких усилий, что он весь взмок:

– Спасибо, сэр. Да, я буду. До свидания. – Он минуту передохнул, собираясь с силами, спиной ощущая, как его сверлят серые глаза, потом прочистил горло и повернулся к Роми. – Твой отец пожелал передать свои поздравления.

Его убивало, что Роми так и не позвонила сама – эта ярая бунтарка, которая не побоялась контрабандистов. На ней все еще было белое свадебное платье. Она сидела на краю кровати и ждала. В ее сердце нашлось местечко для заботы об отце и чуть-чуть беспокойства.

– Как он?

– Отлично. Он доволен, что мы известили его о свадьбе. – Клинт обнял Роми. Сейчас она нуждалась в его защите. – Он спрашивал о Лейтоне.

Она сразу напряглась. Тогда Клинт погладил ее по голове и прошептал на ухо как можно мягче:

– Он знал, где вы, Роми. Почти с того момента, как вы сюда приехали.

В душе Клинта все пылало. Не потому, что Полковник шесть лет следил за дочерью и внуком, а потому, что эта новость потрясла Роми.

– Все время?..

Он поцеловал завитки ее волос.

– Я сделал бы то же самое, Роми. Я должен знать, что с тобой все в порядке.

Она вцепилась в отутюженные складки его формы:

– Потому что ты меня любишь. А он – нет. – Она смотрела на Клинта несчастными глазами.

– Я думаю, что все-таки... как-нибудь по-своему... Просто не умеет это показать. – Клинт на мгновение замолк, давая ей возможность переварить информацию. – Он кажется сломленным, Роми.

Сломленным, но все еще жестким. Клинт понял это после трех минут разговора по телефону. А Роми жила с этим двадцать лет...

Глаза у нее затуманились, и она крепко прижалась к Клинту:

– Я не хочу разговаривать о нем сегодня. Не сегодня.

Он опять погладил ее по голой спине, почти до птицы, раскинувшей крылья по ее бедрам. Был один надежный способ компенсировать вред, который Полковник нанес нежной душе Роми.

Любовь. Во всех смыслах. Безоговорочная. Страстная. Вечная.

Это была их первая ночь. Как же ей не нервничать? Особенно если учесть, чем кончился ее последний эксперимент. Он прерывисто вздохнул:

– Я никогда не обижу тебя, Роми. Как бы долго я ни ждал, но ты будешь заниматься любовью, как будто первый раз.

Она подняла на него глаза:

– Я никогда не занималась любовью.

Клинт склонил голову и поцеловал ее. Пальцы его уже бегали по парадному мундиру. Вот он уже брошен на ближайший стул. Клинт схватился за почти задушивший его галстук. Следующей была бежевая рубашка. Учитывая, как давно он не надевал парадную форму, казалось вполне подходящим надеть ее на свадьбу. Как символический переход от прошлой жизни к новой. Его командир удивился бы, услышав это от Клинта. Но не удивился бы, услышав, что он увольняется из вооруженных сил, как только истечет срок контракта. Его репутация и вера в себя восстановлены, и теперь он может сосредоточиться на семье.

Его новой семье.

Бежевая рубашка, кружась, опустилась на мундир. Их пальцы сталкивались, когда они вместе торопились избавить Клинта от ремня. Желание заставляло их спешить, и от спешки движения обоих были неловкими. Они давно уже отчаянно мечтали узнать каждую черточку друг друга, но их сдерживало присутствие ее сына.

Клинт застыл на мгновение.

Их сына!

Клинт улыбнулся – он стал отцом. Чудеса этого дня только начинались.

Роми посмотрела на него. Щеки у нее пылали.

– Клинт? Только не передумай...

Какое там!

Он схватил маленькие руки и убрал их подальше от опасной игры. Ему не составило труда развернуть Роми и прижать к себе. Он поцеловал ее плечо.

Почувствовав его губы на шее, Роми немного ослабла. Большие руки Клинта осторожно спустили бретельку свадебного платья с ее плеча. Она машинально подхватила платье на груди, когда поползла вторая бретелька.