Книга Проклятие пятого уровня - Константин Якименко

– Тебе так легко было поверить в наше существование?

В этот момент запел мобильник и не дал Ларроку ответить на мой вопрос. Разговор, по крайней мере с его стороны, состоял из коротких фраз:

«Да, это я.» – «Что он сказал?» – «Ну, знаешь…» – «Ты, говоришь, ему объяснил? Значит, плохо объяснил.» – «И что с того? Мне все равно. Я скажу два слова Киндицкому, и он вылетит на все четыре стороны сразу.» – «Значит, он хочет? А если я не хочу?» – «Хорошо, хорошо! Без проблем! Семь часов, но если он не согласится, пусть пеняет на себя. У тебя все?»

– Такие дела, Андрей. Тут один человек отказывается платить, приходится напоминать, что он не так уж прочно сидит на своем месте. В семь часов придется с ним встретиться. Я же говорил, что и здесь меня достанут. Но время у нас еще есть. Ты что-то у меня спрашивал?

– Спрашивал. Ты сразу поверил, что мы действительно из галактики?

– Пошли в дом, я тебе кое-что покажу, по дороге договорим.

Мы встаем со скамейки, а Ларрок продолжает:

– Я всегда был очень образованным ребенком, как для своего возраста. Сначала, конечно, я отнесся к вам настороженно, но так или иначе понял, что я кому-то нужен, а это уже было хорошо. А потом, когда мне все показали, у меня не было причин не верить. Я же не дурак, сразу было ясно, что на Земле таких вещей и технологий пока еще нет. Так что в этом смысле сложностей не возникло.

– Но, в связи с этим – неужели тебе никогда не хотелось показать землянам, что ты по-настоящему можешь?

– Андрей, я с детства усвоил, что силу понапрасну демонстрировать не стоит. Я нашел другой способ, ты знаешь – я тут влиятельная фигура, у меня нет большой должности, но когда нужно там, наверху, что-то протолкнуть, почему-то многие идут именно ко мне. Вот тебе реальная сила, сила ума. Я знаю правила игры, и они меня вполне устраивают. Понимаешь, Андрей, я научился разделять свою деятельность. Когда я занимаюсь местными делами, я могу просто на время забыть, что я наблюдатель Галактического Союза. Я вообще не ставлю для себя целью сбор информации. Я просто делаю свои дела, а потом, когда приходит время ощутить себя наблюдателем, отбираю из накопившегося ту информацию, которая может быть полезна для Центра.

– Неплохой метод. Стоит как-нибудь попробовать.

– Он не просто неплохой, а идеальный для того, чтобы избежать срывов. Наверняка я не первый это придумал, но я сам до этого дошел.

– Да ты просто гений, Иван! – с усмешкой говорю я.

– Ничего подобного. Если я что-то делаю, то стараюсь делать это хорошо. Это мое правило.

– У меня тоже есть правило: всегда надо уметь вовремя остановиться.

– Тоже логично. Вот мы и пришли.

Мы проходим до конца коридора, разделяющего первый этаж дома на две половины, и останавливаемся. Ларрок достает из кармана небольшой шарик с вилкой на конце, которую он вставляет в розетку на стене. Тут часть стены вдруг раздвигается, словно двери лифта. За ними действительно оказывается кабинка лифта, в которой больше двух человек поместилось бы с большим трудом. Мы входим, Ларрок нажимает кнопку, и лифт опускается вниз. Когда дверь открывается, перед нами оказывается сплошная стена.

– Пропусти нас, будь так милостив, – говорит чаумец.

Стена немедленно уходит в сторону.

– Войс-чекер? – высказываю я предположение.

– Да, но не только.

– А что еще?

– Извини, но это секрет. Пошли.

Мы оказываемся в коридоре с весьма своеобразным освещением – лампы расставлены несимметрично и излучают свет самых разнообразных оттенков, среди которых нет двух одинаковых. Но это не вызывает ощущения дисгармонии, а скорее придает помещению таинственность. Мое внимание привлекают картины, вывешенные на стенах этого коридора. Мы подходим к одной из них.

– Вот, посмотри сюда, – Ларрок указывает на картину. – Это все мое творчество.

Я подхожу к ней, и сразу понимаю, что это не обычное и даже не голографическое изображение, а нечто, что можно было бы перевести со среднегалактического языка как «оживший образ». Я вижу морское побережье и равномерно бьющиеся в скалы волны прибоя. Но вот как будто налетает ветер, поднимает волну побольше, и камни просто взлетают в воздух. Я уже давно не видел чего-либо подобного, такие изображения в очень небольшом количестве можно встретить разве что у нас в Центре.

Я иду дальше и рассматриваю другие картины. Вижу дремучий лес, огромные колышущиеся на ветру деревья. Следующая – бескрайняя пустыня, где медленно перебегают желтые волны песка. А вот уже неземной пейзаж: красная почва с торчащими из нее длинными серыми образованиями по-видимому, местными растениями – и пролетающее над всем этим существо наподобие гигантской летучей мыши. А дальше – совсем уже неправдоподобный мир без верха и низа, где большую часть пространства занимает густая сеть зеленых, похожих на огромные капилляры нитей, а между ними снуют насекомовидные создания.

– А что ты скажешь об этом? – Шиловский обращает мое внимание на очередной образ.

Я смотрю на него – и гляжу словно в пустоту. В первый момент даже не понимаю, что он имел в виду. Но тут на фоне пустоты начинают проявляться звезды, и становится ясно, что это – космическое пространство. Звезд сначала мало, но с каждой секундой их все больше и больше. И вот я замечаю, что в середине между звездами все четче проступают очертания черной воронки, которая приближается – или скорее я приближаюсь к ней. Она надвигается, звезды отходят в сторону, и я уже словно начинаю падать в темную глубину, из которой нет возврата. Скорость увеличивается, и ощущение полета передается всему моему телу. Оно одновременно захватывает и пугает. Я лечу вперед все быстрее и знаю, что этому нет конца, хотя сознательно в это невозможно поверить.

– Ну что скажешь, Андрей?

– Это нечто потрясающее!

– Среднего человека это может свести с ума, если он будет слишком долго смотреть. Я имею в виду – земного человека.

– Знаешь, меня это почему-то не удивляет. А что, были случаи?

– Пока нет, – таинственно произносит Ларрок. – Ты третий после Сареки и Нальгора, кто увидел мою галерею.

Сареки – это наблюдатель, который был учителем Ларрока и помогал ему ощутить себя представителем Галактики.

– Жаль, что такая красота пропадает в этом подвале.

– Самое смешное, что она имеет полное право здесь не пропадать. Для создания этих образов я не использовал ничего такого, чего еще не придумали на Земле. Значит, с точки зрения Инструкции они не запрещены. Но ты понимаешь, что Центр вряд ли с этим согласится.

– Понимаю, – признаю я.

– Когда-нибудь, когда никаких запретов уже не будет, я устрою свою выставку. Как, по-твоему, все это будет смотреться на галактическом уровне?

– Более чем достойно. Честно, Иван, я такого просто не ожидал!