Книга Тождественность любви и ненависти - Чингиз Абдуллаев

– Знаешь, но не хочешь говорить. Ты считаешь, что я могурешиться на убийство? Спустя столько лет? Или моя дочь? Она его даже толком незнает.

– Что не помешало им поругаться, – напомнил Дронго.

– Не нужно об этом, – попросила она, – не забывай,что я сама нашла тебя, чтобы ты ему помог. Если бы я что-то замышляла, я бы нестала тебя искать. Об этом ты подумал?

– Это не аргумент. Как раз с точки зрения возможногопреступника, ты должна была сделать все, чтобы найти именно меня. Ведь гораздоудобнее, когда возможное расследование проводит твой знакомый, а не постороннийчеловек.

– Неужели ты говоришь серьезно? – она покачалаголовой. – Спустя столько лет приехал Давид, которого я так ждала и теперьс моим другим давним знакомым мы обсуждаем, хочу я убить отца своей дочери илине хочу. Дичь какая.

– Ты приехала только для того, чтобы обсудить со мной этупроблему? – устало спросил Дронго. – Если так, то не беспокойся. Онне говорил, что именно ты хочешь его убить. Но он боится, что предсказаниесбудется в третий раз и ищет возможных недоброжелателей среди своих близких.

– Каких недоброжелателей, – встрепенулась она, – яему давно все простила. По большому счету я ему даже благодарна. Если бы ненаши ранние встречи, я, возможно, ничего бы не поняла в этой жизни. Нужно былопройти через боль, через унижение, через расставание, через это замужество,чтобы все понять и осознать. Нужно было бросить Викентия, встретиться с тобой,таким равнодушным и черствым, чтобы наконец стать тем, кем я стала.

– Я был молодым и глупым, – признался Дронго, – ине нужно меня в этом упрекать. Чем больше живу, тем больше убеждаюсь, что нашбиологический возраст отличается от возраста, когда по-настоящему осмысливаешьжизнь. У женщин этот возраст начинается после тридцати, у мужчин после сорока.

– У тебя он уже начался? – улыбнулась она.

– Да. Несколько лет назад. Кризис среднего возраста. Как улюбого мужчины. Мы пытаемся переосмыслить свои поступки, свои желания и своивзгляды. У некоторых получается, у некоторых нет. Я изменился, Ирина. Тогда ябыл просто мальчиком, которому нравилась красивая молодая женщина. А ты прошлауже через боль расставания с Давидом, через унизительный обман и замужество ствоим первым мужем, родила ребенка. Я вообще считаю, что каждая женщина, хотябы один раз испытавшая таинство родов, знает о нашей жизни гораздо больше, чемсотни ученых мужей. Эта тайна, которую мужчинам никогда не понять. Поэтому унас были тогда разные взгляды на жизнь.

Он видел, как она смотрит на него. Ирина вздохнула.

– Странно, – неожиданно произнесла она, – ведь выоба были так похожи друг на друга. Оба упрямые дураки, готовые прошибать стенысвоими каменными лбами. Оба ничего не чувствующие молодые самцы, убежденные,что мир должен вращаться вокруг них. Оба готовые брать от жизни все и ничего неотдавать. Хотя вы оба были достаточно деликатны в отношениях с молодойженщиной. И оба меня равнодушно бросили. Тебя хоть оправдывает, что мы былизнакомы только два дня. Но наша последняя ночь мне очень многое дала. Мы стобой тогда проговорили до утра. А Давиду была интересна его работа и егонаправление в Новосибирск. У тебя тоже была какая-то важная работа, о которой ямогла только догадываться. И вы оба считали свои интересы гораздо болееважными, чем интересы окружающих вас людей. И еще самое главное. Вы оба былиэгоистами. Убежденными и законченными эгоистами.

Он молчал. Иногда лучше молчать, чем возражать. Это онтеперь хорошо понимал.

– Знаешь, почему я ничего не сказала тогда Давиду? –спросила Ирина. – Не потому, что была такой наивной дурочкой и мне былостыдно говорить ему, в каком я положении. Все было гораздо хуже. Я случайноузнала, что он переспал с одной молодой особой. Можешь себе представить? Онивстретились и он с ней переспал. Как я должна была отреагировать? Закатить емускандал? Устроить сцену? Я могла отомстить только по-своему. Выйти замуж за другогочеловека и выдать ребенка Давида за дочь своего мужа. Что я и сделала. Эторазбило мне сердце, потрясло меня до основания, но закалило мой характер. Воттак, мистер Дронго. Ты, кажется, любишь, когда тебя так называют?

– Ты сказала ему об этом?

– Да. Поэтому я хотела увидеть тебя и рассказать тебе все,до того как мы завтра с ним увидимся. Дело в том, что я была у Давида в отелене один раз, а два. Вчера вечером я снова была у него. И все ему рассказала. Ноон тебе, конечно, об этом не сказал. Ему мужское «эго» не позволяет рассказатьвсю правду. Он до сих пор считает себя невиновным в том, что тогда произошло. Ион уверял меня, что это была такая глупая случайность. Если бы он хотя бымолчал, как ты, я бы ничего не говорила. Но он не молчал. Он убежден, что тавстреча была случайной и ей не стоило придавать такого значения. Если бы онсейчас с кем-то встретился, то, возможно, мне было бы все равно. Но тогда... Онбыл моим первым мужчиной. Я была влюблена в него по уши. И вдруг я узнаю, чтоон встретился с одной нашей общей знакомой. Даже не знакомой, она была из техдевочек, которые не отказывают другим парням. Не профессионалка, но оченьдоступная девчонка. Такие тоже встречаются. Она никому не отказывала. Вот так,мистер Дронго. И все ваши психологические этюды ни к чему, если девочке, такдоверчиво относящейся к жизни, причиняют такую боль. Поэтому Давид так боится.Он считает, что я должна его ненавидеть. Или я, или наша дочь. Он даже непонимает, что, бросив меня тогда, он сделал из меня настоящую женщину, закаливмой характер.

– Он мне об этом ничего не говорил, – пробормоталнесколько ошарашенный подобным признанием Дронго.

– Конечно, не говорил. Он не мог тебе рассказать, как подлопоступил тогда. Он не просто меня бросил, мы поругались и он ушел. Но я знала,что до этого он уже встретился с этой дамочкой. И эта боль не давала мне покоя,искала выхода. Поэтому я так сорвалась, когда он ко мне пришел. Поэтому мы непоняли друг друга. И не могли понять.

Он сокрушенно молчал. Век живи и век учись. О таком поворотесобытий он даже не думал.

– Знаешь, почему я сказала, что вы оба были так похожи другна друга? – спросила Ирина. – Дело в том, что я тогда не улетела вМоскву. Я приехала в Бухарест и получила направление снова отправиться вБолгарию. Ведь я была корреспондентом журнала, специализуюшегося посоциалистическим странам. А наш корреспондент, который должен был лететь вБолгарию, неожиданно попал в больницу. У него был банальный аппендицит. И яотправилась тогда в Болгарию.

Он поднял голову. Нужно не выдавать своего волнения. Неужеливозможно такое совпадение? Неужели подобное вообще возможно?

– Сразу после того, как ты попрощался со мной, забрав мойтелефон и адрес, ты уехал в Болгарию. Я приехала туда в таком настроении.Радовалась, что снова смогу тебя увидеть. Ты уже догадываешься, что именно ятам узнала?

– Да, – глухо ответил он, – но это было совсем нето, что ты думаешь.