Книга Я не умею прощать! - Наталья Берзина

– Я думаю, что справлюсь сама! – неожиданно твердо заявила Таня.

– Воля ваша, Татьяна, я сейчас вам принесу йод и вату, – с улыбкой ответила Ирина.

Она уже поняла, что теперь доступ к телу Волошина разрешен лишь Татьяне, и несказанно этому обрадовалась. Именно этого она и желала.

Волошин с Татьяной спустились на террасу лишь минут через двадцать. То ли действительно было где порисовать йодом, то ли они нашли более увлекательное занятие по интересам.

Покончив с обедом, Женя поднялась к себе. От компьютера рябило в глазах, самое время было дать себе отдых и немного поспать, но следом вошел Марек. Женя брезгливо сбросила его руку с плеча.

– Ты уж, пожалуйста, не прикасайся ко мне. Я все понимаю, дело молодое, но гарантий, что ты меня ничем не заразишь, нет никаких. С сегодняшнего дня мы живем с тобой как брат и сестра. И никакого секса. Я на тебя не обижаюсь, ты – на меня.

– Но послушай, Женя! Я…

– Не перебивай меня. Я сказала только половину. Ты продолжаешь жить в этом номере по самой банальной причине. Как я понимаю, денег у тебя нет. За твое проживание отдельно я платить не намерена. Посему, будь добр, ограничься минимальным присутствием в моем обществе. Ты согласен?

– Женя, пойми, все так неожиданно произошло, что…

– Я тебя умоляю! Без подробностей. Меня это совершенно не интересует. Сейчас прошу тебя мне не мешать, я хочу отдохнуть.

Марек раздраженно фыркнул и вышел за дверь.

Татьяна хлопотала вокруг Волошина так, словно он был тяжело ранен. Первым делом она заставила его лечь в постель и, присев рядом, осторожно касаясь кончиками пальцев, гладила его исцарапанную грудь. Волошин просто млел от удовольствия и все пытался привлечь ее к себе. Но Таня в достаточно твердой форме отвергала его попытки. Она сама слишком боялась боли и откровенно боялась причинить ее Волошину. Но ее ласковые прикосновения сводили его с ума.

– Таня, или прекрати меня трогать, или я за себя не ручаюсь.

– Почему? Тебе неприятно? – с искренней наивностью удивилась Таня.

– Ты что, в самом деле ничего не понимаешь? Как же ты жила с мужем? Или он у тебя был совершенно бесчувственный?

– Понимаешь, Саша, я, наверное, никогда не позволяла себе такого поведения.

– То есть ты хочешь сказать, что никогда не ласкала его? Своего бывшего мужа? – удивился Волошин.

– Честно говоря, нет! – стыдливо потупившись, сказала Таня. – С тобой у меня все в первый раз. Там, в море, я сама не понимаю, что на меня нашло. Ни разу в жизни я не вела себя подобным образом. Да и близость с мужем у нас была не слишком часто. Понимаешь, я так воспитана! Мне мама всегда внушала, что это недостойно, да и вообще… Видишь, какая я не опытная в этом вопросе?! Тебе придется быть очень терпеливым со мной.

– Боже мой, как же вы жили? – невольно воскликнул Волошин.

– Вот так и жили! Я так понимаю, именно из-за этого он и начал погуливать.

– И ты знала?

– Конечно знала! Но что я могла сделать?! Я не готова была бороться за него.

– Но ты же… любила своего мужа?

– Трудно сказать. Он был добр со мной, заботлив. Мне было уютно с ним. Я понимаю, в этом стыдно признаваться, но меня совершенно не волновало, что он чувствует. Твое же мнение для меня очень важно! – неожиданно откровенно ответила Татьяна.

– То есть ты хочешь сказать, что за меня ты готова бороться? – почему-то шепотом спросил Волошин, сжимая руку Тани.

– Да! Потому-то так и вспылила, когда Женя бросилась к тебе на шею! Меня это жестоко обидело. Я готова была ее растерзать.

– Милая, в этом нет необходимости. Женя просто весьма непосредственна. Ей нужно было поделиться своей радостью. Вот и все!

– Теперь я это понимаю. Но тогда я едва сдержалась.

Марек не представлял даже, как построить разговор с Женей. Лелю и ее мужа интересовала Татьяна и то, что произошло в день ее приезда. Единственное, что было известно Мареку, так это то, что Женя общалась с Татьяной. Интересно бы знать о чем?

Марек сидел на террасе, когда к нему с невинной улыбкой подошла Леля:

– Приветик, дорогой. Ты еще не забыл обо мне?

От ее, в общем, милого голоска у Марека по коже пробежал мороз. Леля тут же заметила, как он зябко поежился.

– Ты себя береги, дорогой. Мне совсем не нравятся больные мужчины. Эко тебя трясет! Или ты испугался нежной девочки Лели? Зря, уверяю тебя! Ты уже, по-моему, понял, насколько я умею быть нежной. А может, тебе не понравилась моя постель? Так ты только скажи, мы мигом устроим увлекательное представление прямо у тебя в номере, если хочешь, то и в присутствии твоей подружки. Что же ты молчишь? Волнуешься? Ну, ничего. Ты, главное, не забывай! Завтра утром ты мне расскажешь во всех подробностях, что произошло в тот день. Пока! Пойду прогуляюсь. На море посмотрю. Люблю шторм!

Леля удалилась, а Марека начало трясти еще сильнее. Нужно было что-то срочно предпринять. Женя не желала с ним разговаривать, но оставалась еще Ирина. Она ведь тоже могла быть в курсе произошедшего. Особым умом, как считал Марек, хозяйка заштатного пансионата обладать не могла, а посплетничать должна была с удовольствием. Это не Женя, из которой порой слова лишнего не вытащишь. Беда была в том, что Ирина куда-то запропала. Марек, просидев больше часа, поднялся в номер. Женя перебирала какие-то бумаги на столе.

– Женя, а что у Татьяны с Волошиным, курортный роман?

– Может, и роман, я в их дела не лезу.

– Но ты общаешься с ними!

– Ну и что? Их отношения меня не касаются.

– Но ты тогда, после драки, чуть ли не всю ночь у нее просидела! Что она тебе рассказывала?

– Марек, и охота тебе собирать бабские сплетни?

– Просто интересно!

– А мне как-то не особенно! Если тебя так интересует, спят ли они вместе, то подойди к Волошину и спроси прямо. Думаю, он, как мужчина, тебе тут же ответит. Только не бледней так, он же тебе по роже пока не въехал.

Марек обиженно засопел и вышел на балкон.

Ирина, уютно устроив голову на плече вольготно раскинувшегося прямо на ковре Петра, перебирала волосы у него на груди.

– Петя, а как ты думаешь, от Татьяны уже отстали или еще будут пробовать деньги с нее вытрясти?

– Ира, зачем тебе это? Таню твою Волошин прикроет. Он, по-видимому, так понимает собственное благородство. А деньги, я думаю, обратно с ней и отправим. Осталось-то всего ничего, неделька.

– А сможет она без суеты с такими деньжищами границу пересечь?

– Даже не знаю. Сюда-то она ехала, ни о чем не подозревая, потому и спокойная была, как удав. А вот обратно сложнее придется.

– Петя, а почему ты запретил ей звонить домой?