Книга Подземная тюрьма - Лев Пучков

— Голубчик, предписание — это прерогатива вояк, служак и прочего подневольного люда, — снисходительно пояснил доктор. — А я — свободный художник, так что мне предписания не надо. Да и некому мне его… гхм… предписывать.

— А как докажешь, что ты врач? — не отставал Юра.

— А зачем? — Доктор пожал плечами. — Не собираюсь ничего доказывать. Есть желание: звоните Домовитому, нет — и так обойдусь. В связи с этим вопрос: вы с неподтвержденным коллегой общаться будете, или как? А то тут работенка есть, причем срочная.

— Ну а че теперь делать? Придется общаться. — Юра ткнул меня локтем в бок. — Давай, турист, задай вопрос по существу.

— «По существу»?

— Ну да. Помнишь, что я тебя сразу спросил, прежде чем руку жать?

— А, да… Эмм… Но это как-то неловко…

— Да ладно тебе — «неловко»! Это ж по существу.

— А что за вопрос? — заинтересовался доктор.

— Ну давай, давай! — Юра опять пихнул меня локтем.

— Эмм… Доктор… Извините, конечно, но… А вы, случайно, не пид… гхм-кхм… не пидскажете, какова ваша сексуальная ориентация?

— Хмм… — Доктор пальцем приспустил очочки и остро глянул на меня поверх оправы. — Однако… Мы с вами еще даже не знакомы, а вы позволяете себе такие вольности? А вас не учили, юноша, что искать себе пару на улице, да еще в таких неподходящих местах, — это моветон?

— Ххэ! — глумливо хрюкнул Юра.

— Доктор, вы меня не так…

— Голубчик, вынужден вас разочаровать: придется вам тоскливо прозябать в одиночестве. Поскольку я — глубокий натурал. — Доктор сокрушенно всплеснул руками и для верности еще пожал плечами — дескать, увы, сожалею, что у нас тут не срослось. — Можно сказать — глубочайший!

— Ну надо же: он ответил то же самое, что и ты, — заметил Юра. — «Глубочайший»!

— Потому что мы с ним оба — интеллигентные люди, досадливо пробормотал я, чувствуя, что краснею, как свежая гвоздика на надгробной плите. — В отличие от некоторых…

— Не расстраивайтесь, — ободряюще кивнул мне доктор. — Я все прекрасно понимаю: команда, адаптация в коллективе, так называемая «притирка» — это все рабочие моменты.

— Ладно, пошутили, и будя. — Юра решительно протянул доктору руку: — Как тебя?

— Семен, — доктор так же решительно схватил Юрину ладонь и крепко сжал.

— А отчество? — Юра поморщился, — видимо, хватка у доктора была отнюдь не интеллигентская.

— А надо?

— Надо.

— Натанович.

— Не понял, ты что — еврей?

— А что, незаметно?

— Хм… Ну, в общем… А ты что, гордишься этим? Ну, типа богоизбранный народ, да?

— Вообще-то, по большому счету я русский.

— Это как так? — удивился Юра, пытаясь высвободить свою ладошку.

— Родился в Питере. — Доктор ладошку не отпускал, и теперь понятно было, что, несмотря на интеллигентную внешность, силенок у него хватает. — Все мои предки, про кого знаю, родились там же, говорили по-русски. И я тоже говорю и думаю по-русски, если что-то и знаю — так это «шолом», «шекель» и «шабат». Атеист, необрезан, и всего-то еврейства у меня — это кудри, шнобель да фамилия с отчеством.

— Семен, я против евреев ничего не имею! — патетически заверил Юра и тут же тихо попросил: — Отпусти руку, больно.

— Да пожалуйста. — Доктор отпустил руку. — А я против хохлов ничего не имею. Среди них тоже попадаются вполне нормальные ребята.

— Украинец, а не хохол, — поправил Юра. — А откуда знаешь? Я ведь не…

— Просто я ваши досье читал, — признался доктор. — Ну а догадаться, кто есть кто, — совсем нетрудно.

— Ну, если так смотреть, то я тоже русский. Живу в России, служу России. На родине предков бываю только в отпусках. Короче, сам понимаешь.

— Понимаю, — кивнул доктор. — Откуда синяк?

— Да так, — засмущался Юра. — Это самое… Как там… А! Команда, адаптация в коллективе, притирка…

— Понял. — Доктор повернулся к Степе и внимательно посмотрел на его руки.

И я посмотрел. Ничего особенного: крепкие такие грабельки, но без специфических украшений, типа набитостей и мозолей на костяшках. И тем не менее взгляд доктора неожиданно открыл мне очевидную истину по поводу того, что это за художник нарисовал Юре фингал. Уж не знаю, какова природа этой логической конструкции, но в этот момент мне стало совершенно ясно: это сделал Степа.

— Степан?

— Он самый. — Степа с удовольствием пожал доктору руку — крепко, с силой. — А ты не хилый, доктор. Хотя на вид не скажешь. Чем-то занимаешься?

— Да нет, просто годами кистевой эспандер жму, — не стал набивать себе цену доктор. — Ну вот и выработалась железная хватка. Иногда помогает. Бывает, достаточно человеку крепко сжать руку, и разные дурные мысли сразу улетучиваются.

— Надо же, а я об этом как-то не подумал. — Степа озадаченно поскреб затылок. — Вообще-то верно. Совсем необязательно сразу бить, можно, наверно, и сжать что-нибудь…

— Кстати, вот такой вопрос, — пристально глядя на Степу, заинтересовался доктор. — Степан Сиверцев… Да?

— Ну да, верно.

— То есть Штефан Зиверс? — Доктор хитро ухмыльнулся. — Яволь, херр оберст?

— Какой, на хрен, Зиверс? — Степа вдруг впервые за все время проявил рефлексии: густо покраснел и стал непривычно колючим и грубым. — Какой, в ж…, Штефан? Там же русским языком написано: Степан Сиверцев. Что за тупые аналогии, доктор?!

— Считайте, что это была неудачная шутка, — торопливо отказался от своей версии доктор. — Немного промахнулся, с кем не бывает, верно? Степан так Степан, все, вопросов больше нет.

А для меня, честно говоря, этот эмоциональный всплеск остался непонятен. Любой человек с достаточным воображением мог бы предположить то же самое, что и доктор. Степа рыжеватый или золотистый — так до сих пор и не определил, профиль у него вполне себе нибелунговский, и глаза, возможно, голубые — когда будет яркое солнце, надо рассмотреть. Сейчас, под хмурым небом апреля, глаза моего коллеги имели цвет холодной стали, и характер его до сего момента был вполне нордическим, так что, сами видите, версия вполне играбельная…

— А вы, значит, Александр Иванович Дорохов? — перешел ко мне доктор.

— Так точно. — Мне доктор руку пожал в щадящем режиме, спокойно, несильно и даже как-то по-дружески.

— Да ладно, не надо так официально, — подмигнул мне доктор. — Мы не в армии. Художник?

— Ну, в общем…

— Это хорошо. Тут как раз есть задача по вашему профилю.

— Кстати, доктор, а как у тебя фамилия? — спохватился Юра.

— Вайсман.

— О! Совсем здорово, — одобрил Юра. — Значит будешь Ватсон.