Книга Приговор Бешеного - Виктор Доценко

К моменту крутого поворота в судьбе страны Жарковский уже добрался до ЦК комсомола, возглавив небольшой отдел, и втайне потирал руками, лелея свою давнюю мечту — стать одним из секретарей. Однако его мечтам не суждено было осуществиться: все рухнуло в августе девяносто первого года. В одночасье потеряв своих покровителей, он несколько месяцев болтался, переживая крах своей мечты и пытаясь найти новое русло, чтобы снова попытаться выплыть.

Трудно сказать, сколько бы еще продолжались его попытки, но помог случай. Однажды ему попалась в газете знакомая фамилия, которая звучала достаточно громко для человека, который был не у дел. Набравшись наглости, он купил огромный букет роз, к которым тот был неравнодушен, и заявился к нему домой в день его рождения. Именинник был настолько растроган тем, что парень помнит не только о его дне рождения, но и о его слабости, что он принял его как дорогого гостя.

Жарковский, имея за плечами огромный опыт общения с номенклатурой, скромно молчал за столом и лишь один раз поднял тост за «самого умного и талантливого деятеля, заслуги которого до сих пор не ценят в правительстве». Нужно было видеть слезы радости именинника, чтобы понять, что тостующий точно почувствовал его настроение и потому стал «лучшим другом дома».

Когда веселье подходило к концу, Геннадий решил удалиться «по-английски», но сделал все, чтобы виновник торжества это заметил. Тот принялся уговаривать посидеть еще, но Жарковский виновато ответил, что он был бы рад быть рядом с таким человеком всю жизнь, но ему нужно зарабатывать детям на хлеб: он подрабатывает ночным дежурным в одной частной фирме. Как вы могли догадаться, чиновник почувствовал себя несколько виноватым, вспомнив, какой дорогой букет был получен от несчастного молодого человека. И конечно же, предложил ему утром явиться к нему на службу, заметив при этом, что было бы кощунственно использовать «талантливого человека» на столь непродуктивной работе.

Опасаясь, что именинник мог это произнести лишь под воздействием винных паров и особого настроения, Геннадий, скромно потупив очи, явился поутру, как и было сказано. На его счастье, в кабинете находилась и жена вчерашнего именинника, которая отметила для себя «вежливого и услужливого молодого человека», только вчера «с огромным удовольствием» помогавшего ей на кухне. Усилия Жарковского не пропали даром: жена, которую бывший именинник немного побаивался, сделала все, чтобы Геннадий получил приличную должность.

Постепенно знакомясь с делами, Жарковский понял, что с «застойных» времен для госслужащих мало что изменилось. Все так же брались взятки, все так же имела значение «мохнатая рука», на которую можно опереться в случае опасности, все так же процветала зависть к вышестоящим и пренебрежение к тем, кто стоит ниже.

День за днем Жарковский набирался опыта и вскоре сумел так крутить делами, что его стал побаиваться даже его непосредственный начальник. Все было бы хорошо, но однажды накатанная вроде бы колея вдруг превратилась в сплошные колдобины. Создав определенный круг людей, каждый из которых каким-то образом зависел от другого, Жарковский иногда смело обещал сделать то или иное и получал за это определенное вознаграждение, которым всегда делился со своей «мохнатой лапой».

И вдруг, когда ему было необходимо получить очередные финансовые вливания, президент фирмы «Твоя надежность» отказался платить. То есть прервалась наработанная цепочка, и он, чтобы не вызывать у своей «мохнатой лапы» подозрений в своей некомпетентности и не потерять его расположения, должен был выплачивать ему из своих личных средств. Кому это может понравиться? Только не Жарковскому. И он решил действовать, чтобы другим неповадно было. Когда провалился план с Котляковским кладбищем, он почувствовал, что его карьера снова может рухнуть в одночасье, если он быстро не предпримет что-нибудь серьезное.

Попытки поговорить со своим начальником тоже ни к чему не привели: тот был довольно пожилым человеком и не хотел идти на риск, желая спокойно доработать до пенсии. Оставалось ждать момента, чтобы самому взять на себя всю ответственность. Такая возможность и появилась после ухода начальника в отпуск. Встретившись с нужными людьми, не боящимися запачкать руки (они уже не раз выполняли его заказы), он попросил их организовать тщательную слежку за Олегом Вишневецким, записывая все, что они увидят или услышат. Те рьяно взялись за дело. Когда попытки установить прослушивающие устройства в кабинете Вишневецкого провалились, они поняли, что им действительно придется попотеть на «наружке».

Эти ребята работали раньше в Комитете государственной безопасности и имели отличный опыт в подобных делах. Не выпуская из поля своего зрения фигуру Вишневецкого в течение месяца, они принесли Жарковскому целое досье своих наблюдений. Внимательно изучив этот «труд», он нашел не очень много, гораздо меньше, чем ему хотелось. После долгих размышлений он пришел к выводу, что единственным слабым местом у Олега были его родители, жена и друзья. К родителям и жене подступиться было трудно: родители жили в другом, довольно небольшом городишке и выкрасть их, не привлекая внимания, было архисложно. Жена, с редким именем — Лада, работала бухгалтером в «Герате» и никогда не оставалась одна. Оставались друзья Олега, которыми он очень дорожил. Перебрав всех, Жарковский остановился на довольно непростой кандидатуре — Андрее Ростовском. Непростой потому, что он был связан с криминальным миром.

По оперативным данным группы слежения, Андрей занимался не совсем легальным бизнесом, что довольно сильно осложняло выполнение задуманного. Но Геннадий остановился на нем из-за того, что Андрей, состоя во втором браке с симпатичной фотомоделью, имел от первого брака сына, в котором просто души не чаял. Сынишка с матерью жил в курортном городе Пятигорске, и его, естественно, никто не охранял. Именно этот факт и убедил Жарковского остановиться на Андрее. Суть идеи была стара как мир и заключалась в следующем: похитить любимого сына и, шантажируя Андрея, надавить на его друга — Олега Вишневецкого.

Ситуация в данный момент складывалась как нельзя более удачно: Андрей Ростовский со своей молодой женой Оксаной находился на отдыхе в Бургасе, Олег Вишневецкий, после того как отдохнул с ними и отпраздновал свой день рождения, вернулся в Москву, с головой ушел в работу и сейчас, по оперативным данным, принял решение уехать на несколько дней в гератовский пансионат на Клязьме, а потом должен отправиться с женой в Белоруссию, чтобы навестить родителя Лады.

Последняя информация особенно запала в голову Жарковского, но ее он решил оставить на крайний случай. Он даже и предположить не мог, что именно эта информация и сыграет роковую роль в жизни не только Олега Вишневецкого, но и самого Геннадия, но до этого еще должно было пройти несколько недель…

Немного придя в себя после треволнений, связанных с исчезновением опасного изобретения, Богомолов накинулся на рутинные дела, скопившиеся за последнее время, лишь иногда вспоминая о своем «крестнике». Он уже перестал сердиться на него за то, что тот не выполнил приказа и пытается доставить Мушмакаева в Москву, чтобы предать суду. Более того, генерал, не признаваясь никому более, втайне симпатизировал этому поступку Савелия, с сожалением сознавая, что он сам никогда бы не смог решиться на это.